Страница 3 из 3
Со стороны навеса, где стоял обеденный стол и хранились редкие черепки, медленно ехал автопогрузчик, чтобы извлечь из ямы ванну.
В этот момент браслет на одном из щупальцев Громозеки заговорил голосом диспетчера:
— Профессор Громозека, корабль Гай-до просит разрешения на посадку. Что делать?
Вопрос был не праздным. Дело в том, что когда археологи раскапывают мертвую планету, то посадка туристов или вообще посторонних существ там обычно запрещается. И не только потому, что туристы могут нечаянно утащить или сломать какую-нибудь находку. Известны случаи, когда в древних слоях, открытых археологами, таились опасные вирусы или даже замерзшие под землей насекомые и гады.
Правда, здесь этого не наблюдалось, но осторожность никогда не мешает.
— Гай-до! — воскликнул профессор Громозека. — Мне знакомо это слово. Я подозреваю, что меня решила навестить моя любимая подруга Алиса. Немедленно вытащить ванну наружу! Я хочу, чтобы Алисочка полюбовалась нашей находкой. Кроме того, прошу накрыть столы. Все самое вкусное — моей подруге!
На пустынной планете началась страшная суета, потому что все археологи Вселенной скучают без гостей и любят их принимать. А тут, оказывается, приближается знаменитая Алиса Селезнева, о которой написано столько книг и снято столько фильмов!
Похожий на яйцо космический корабль Гай-до пронесся над планетой и мягко опустился рядом с раскопками. Его тень упала на изумрудную ванну, а ее отблеск озарил бок корабля.
Люк открылся, и из корабля вышли два человека.
Совершенно незнакомые археологу Громозеке.
Невысокого роста человек с бакенбардами поддерживал под локоть высокую красавицу с томными глазами. Черноволосый человек был облачен в темный костюм с высоким стоячим воротником. В свободной руке он держал странного вида высокую черную шляпу, которая раньше называлась цилиндром. Красавица же была одета в длинное, до земли, платье, и ее плечи были обнажены.
— Театр приехал! — пискнул какой-то лохматый практикант.
Но Громозека, который отлично разбирался в людях, сразу сообразил, что эти гости — не актеры.
— Добро пожаловать, — произнес он, пуская две струи дыма из ноздрей и прикрыв передние глаза. — Должен признаться, что я ожидал прилета моей дорогой подруги, но раз прилетели вы, я тоже рад.
— Большое спасибо, профессор Громозека! — сказала красивая дама. — Мы знали, что можем рассчитывать на ваше гостеприимство. Ах, что это?
Дама увидела изумрудную ванну. Она была потрясена.
— Это изумрудная ванна, — сказал Громозека, — ей по крайней мере три тысячи лет, а она выглядит как новенькая.
— И в ней можно мыться? — спросила дама.
— Мыться? — Громозека растерялся. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то захочет мыться в памятнике древнего искусства. — Может быть, может быть… А кто вы будете?
— Простите, что мы не представились, — сказал невысокий черноволосый мужчина. — Моя фамилия Пушкин. Александр Сергеевич Пушкин, знаменитый русский поэт. А это — моя любимая жена Наталия Николаевна. Из-за нее меня убили на дуэли.
Услышав столь странную фразу, помощники Громозеки загомонили на разных языках. Они испугались, что к ним пожаловали привидения.
Чей-то пронзительный голос завопил:
— Мы не потерпим мертвяков! К нам уже лезли мертвяки, мы их всех выгнали.
— Мы не мертвяки, — с достоинством ответила Наталия Николаевна.
— Значит, вы живые? — спросил растерянный Громозека.
— С одной стороны, — задумчиво произнес поэт Пушкин, — меня убили больше двухсот лет назад. С другой стороны, вы можете меня пощупать и убедиться, что я совершенно теплый и мягкий. То же относится и к моей жене Наташе, только я обычно не позволяю другим мужчинам ее трогать.
Археологи ничего не понимали и стояли вокруг, разинув рты. Но и гости ничего не хотели объяснить.
Громозека, который все еще старался изобразить из себя гостеприимного хозяина, спросил:
— Может быть, вы хотите позавтракать?
— Как, Наташа? — спросил Пушкин.
— С удовольствием, — ответила его красавица жена. — Но сначала я должна принять ванну. Спасибо господам археологам и гробокопателям, что они принесли ванну. Я попрошу сделать вокруг нее занавеску и согреть воду. Я буду сегодня принимать изумрудную ванну. Мне врачи рекомендовали изумруд от зубной боли.
Громозека растерянно задышал дымом и принялся чесать свои толстые бока когтями, которыми заканчивались его щупальца. Он не знал, как объяснить странным гостям, сразу ископаемым и живым, что археологические находки нельзя использовать по прямому назначению. А вдруг они сломаются? Нет, место им в музее.
— Что же вы молчите? — удивилась жена Пушкина. — Неужели вам жалко? Неужели вы боитесь, что ванна разобьется?
— Нельзя! — закричал один из ассистентов Громозеки. — Ни в коем случае! Это же мировая ценность.
— Саша, — сказала тогда Наталия Николаевна, — нас здесь не уважают. Немедленно возвращаемся на корабль и отправляемся на другую планету.
— Если ты считаешь, что это правильно, — ответил Пушкин, — то я тебе подчиняюсь. Но, честно говоря, я хотел бы сначала пообедать.
— Но я же никогда не купалась в изумрудной ванне! — Наталия Николаевна даже топнула ножкой в бархатной туфельке.
Так как ответа она не получила, то, не попрощавшись, направилась к кораблю Гай-до. Муж последовал за ней.
— Может быть, вам понравится наш суп из лангустов, — взмолился Громозека, спеша к Гай-до следом за семейством Пушкиных. — Я не хотел бы, чтобы вы улетели без обеда.
Пушкины уже подошли к кораблю, Громозека почти догнал их, но тут все испортил Гай-до. И надо же было кораблю засмеяться!
Никто не ожидал от него такого безобразия.
Гай-до даже раскачивался от смеха. И звуки, которые вылетали из него, были похожи на кваканье гигантской лягушки.
— Это еще что такое! — воскликнул Громозека. — Что такого смешного вы нашли здесь?
— Ой, Пушкин! — ответил Гай-до. — Я сам — такой же Пушкин!
В растерянности археологи крутили головами, стараясь понять, что же происходит, как вдруг с совершенно чистого синего неба хлынул обильный ливень.
Археологи кинулись под навес.
— Это он! — крикнул на бегу Громозека.
— Это он! — вторили археологи.
Пушкин и Наталия Николаевна, которые побежали следом за Громозекой, промокли не меньше других от неожиданного ливня.
— Кто такой — он? — спросил Пушкин. — О ком вы говорили?
— К сожалению, мои друзья имеют в виду именно меня, — ответил крошечного роста человек, такой худенький, словно родители его были муравьями. Большой, похожий на грушу нос перетягивал человечка вперед, и он был вынужден опираться на трость. — Все думают, что я виноват в стихийных бедствиях. Но это не так.
И человечек стукнул тростью о пол. Дождь пошел с удвоенной силой.
— Разрешите вам представить, — сказал Громозека Пушкину. — Магистр Эмальчик.
— Теодор Эмальчик, — поправил Громозеку человечек, который доставал ему до колен. — Магистр физики и доктор катастрофических наук. Величайший специалист по катастрофам в Галактике.
Загремел гром, навес пошатнулся, но устоял.
Человечек снял широкополую темную шляпу, и под ней обнаружилась рыжая шевелюра.
— Очень приятно, — ответил Пушкин и тоже снял черный цилиндр. — Меня зовут Александром Сергеевичем. Я — знаменитый русский поэт.
— Не знаю, не слышал, не интересуюсь поэзией. Мыслю глобальными масштабами, — ответил Эмальчик.
Несмотря на свой маленький рост, он был очень гордым человеком.
— А это моя жена, — сказал Пушкин, не смущаясь ответом катастрофиста, — Наталия Николаевна.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.