Взгляд

У Аны отчаянно забилось сердце. Она встала из-за рояля и спустилась с помоста в гостиную, предложив им сесть с ней на кожаные диваны, стоявшие вокруг журнального столика. Они чопорно вошли, одновременно щелкнули застежками портфелей и установили на стеклянной столешнице свои экраны. Ана пошла на кухню за приготовленным заранее подносом с чайником, чашками и печеньем. Ей было бы любопытно узнать, что именно ее учительница здоровья и красоты сказала бы по поводу внутреннего мира этой уродливой парочки. И если уж на то пошло, то интересно, почему внешность у всех членов Коллегии всегда настолько непривлекательна.

Входная дверь громко хлопнула. Наклонившись над мойкой, Ана выглянула в окно, выходившее на подъездную дорогу. Ее отец шагал по асфальту к своей машине, за рулем которой уже ждал водитель. Коллегия никогда не разрешала ему оставаться на ее опросы.

Она вернулась в гостиную и обнаружила у входа в коридор третьего человека, который рассматривал отцовскую коллекцию фотографий рок-звезд. На этом коренастом мужчине не было серого костюма в золотистую полоску, униформы Коллегии.

Руки, державшие поднос, дрогнули. Фарфор зазвенел. Мужчина повернулся к ней и улыбнулся.

— Джек Домбрант, — представился он, подходя, чтобы принять у нее из рук поднос.

Она неуверенно ответила на его улыбку. Это был тот мужчина, разговор которого с отцом она слышала утром, когда узнала новость о похищении Джаспера.

— У вас ирландский акцент, — заметила она.

— О! Большинство современной молодежи его не определили бы, — ответил он. — У вас благодаря игре на рояле хороший слух, а? Моя мама из Дублина.

Ана вспомнила про открытую клавиатуру своего рояля — и одновременно догадалась, что мистер Домбрант — смотритель.

— Мы переехали в Лондон, когда мне было восемь, — продолжил он. — Но мне так и не удалось избавиться от этого говора.

Она кивнула. Значит, они иммигрировали до Развала 2018 года, когда Англия закрыла свои границы, а Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия стали независимыми. А это означало, что ему не меньше тридцати одного.

Ана села на диван под телеэкраном, напротив членов Коллегии. Женщина знаком велела ей закатать рукав и закрепила на запястье пластиковый ремешок. Затем она присоединила монитор к интерфейсу Аны. Оба представителя Коллегии склонились над столиком, проверяя экраны своих дисплеев. Ана попыталась успокоить свой участившийся пульс.

— Вы не могли бы описать те чувства, которые испытывали вчера вечером на концерте? — спросил мужчина, не поднимая взгляда.

Члены Коллегии не представлялись и не говорили о себе в единственном числе. За последние три года Ана успела узнать, что они желали, чтобы она обращалась к ним так же, не напрямую. Мужчины и женщины, являвшиеся ее опрашивать, каждый раз были разными, но им удавалось создавать впечатление пугающего единообразия, словно они были частями более крупного животного, чьи индивидуальные полоски и текстура кожи всегда оставались узнаваемыми как части особого целого.

— Я была счастлива и немного волновалась, — ответила она.

Смотритель угостился шоколадным печеньем и присел на край кресла. Хруст пережевываемого лакомства царапал ей нервы.

Мужчина из Коллегии посмотрел на нее, часто моргая. Женщина что-то записывала.

— Вы испытывали чувство вины из-за Джаспера? — спросил мужчина.

Ана сглотнула и помотала головой.

— Вы не чувствуете никакой вины, — не успокоился он, — из-за того, что после союза с Джаспером Тореллом вы не сможете рожать ему детей?

— А если вы случайно забеременеете, — добавила женщина, — то вас и ваших детей не только выселят из Общины, но и Джаспер будет вынужден жить в хаосе и бедности городских районов, а не работать в фирме отца в качестве уважаемого адвоката.

Ана расправила свою серую юбку, наблюдая за тем, как ее руки разглаживают хлопчатобумажную ткань. Она не могла понять, почему, живя в Городе, Джаспер не мог бы работать у своего отца.

«Сосредоточься! — сказала она себе, мысленно закатив себе оплеуху. — Они пытаются тебя подловить!»

Чувство вины — это признак депрессии, посттравматического синдрома, маниакально-депрессивного психоза и десятка других ПЗ — психических заболеваний. Все эти годы отец постоянно напоминал ей: ни в какой ситуации, ни при каких обстоятельствах не признавайся в чувстве вины.

— Нет, — ответила она, — я не испытываю чувства вины. — Краем глаза она увидела, что смотритель неспешно прошел к помосту у балконных дверей, на котором стоял ее рояль. — Джаспер знает, какие следствия вытекают из его выбора, — добавила она.

Члены Коллегии одновременно отрывисто кивнули и возобновили заполнение Таблицы взглядов, которую уже должны были вывести к себе на экраны.

Рояль разразился диссонирующими нотами. Ана моментально перевела взгляд в сторону инструмента, стараясь, чтобы потрясение не отразилось у нее на лице. Она не могла поверить, что смотритель Домбрант позволил себе прикоснуться к ее роялю, не спросив у нее разрешения, и что он может настолько непочтительно вести себя в присутствии Коллегии.

Смотритель разгрыз второе печенье, осыпая клавиши крошками. Свободной рукой он извлекал из рояля отрывистые ноты.

— У меня есть пара вопросов относительно вчерашнего вечера, — объявил он. Ана подавила всплеск раздражения и заметила, что сидит, напряженно выпрямившись и крепко сцепив пальцы на коленях. — Я видел Джаспера в фойе перед концертом.

Она натянуто улыбнулась:

— Это не вопрос.

— Он показался мне довольно взволнованным.

Ей показалось, что в глазах Домбранта она видит насмешку.

Ана пожала плечами, однако в ее руках и затылке возникло неприятное покалывание. Она вспомнила, как Джаспер сидел рядом с ней на концерте, как просил не привлекать к ним внимания, как, наклонясь вперед, шепотом признался, что у него проблемы. Он не доверял смотрителям!

— По-моему, он неважно себя чувствовал, — сказала она.

— Он не делал ничего странного?

У нее снова заколотилось сердце. Члены Коллегии наклонились к своим экранам. Хотя они молчали, но создавалось впечатление, будто они совещаются, — несомненно, оценивая ее резко участившийся пульс.

— А почему он должен был делать что-то странное? — спросила она. — Вы думаете, он знал, что его собрались похитить?

Смотритель засунул в рот остаток печенья и стряхнул крошки с костюма.

— Сейчас мы рассматриваем все варианты, — ответил он. Засунув руки глубоко в карманы брюк, он запрыгал вниз по ступеням, ведущим в гостиную, неожиданно ловко для столь крупного мужчины. — Джаспер мог почувствовать — что-то не так! Или мог увидеть нечто его обеспокоившее, но не захотел никого волновать или портить вам вечер.

«Так ведь смотрители существуют именно для этого», — подумала Ана, однако сумела удержаться и не произнести это вслух. Она сосредоточилась на том, чтобы успокоиться. Джаспер мог не доверять смотрителям, но, если он подозревал, что ему угрожает опасность, тогда зачем ему было подставляться, уйдя с концерта до его окончания?

— Перейдем к сегодняшнему утру, — сказал мужчина из Коллегии, снова овладев ходом опроса. — Пожалуйста, расскажите Коллегии, как вы узнали про похищение, что сделали после этого и что чувствовали.

Оказавшись на более надежной почве, Ана начала отрепетированный монолог о том, как отец постучал ей в дверь, разбудил и сообщил дурные вести. В середине описания своего потрясения, которое очень быстро перешло в тревогу за Джаспера, она вдруг ощутила на себе пристальный взгляд смотрителя. На секунду она отвлеклась от рассказа, бросив на него быстрый взгляд. На губах смотрителя играла легкая улыбка.

Она мысленно выругалась. «Какой идиотизм!» Ведь этим утром он был с ее отцом. Он знает, что она лжет. Она поспешно опустила глаза.

— Это напомнило вам другие пережитые вами потрясения? — спросил мужчина из Коллегии.

— Нет, — ответила она.

Ана приготовилась к тому, что сейчас смотритель снова вмешается в опрос, и попыталась придумать объяснения своего обмана, однако смотритель промолчал. Она заставила себя продолжать.