Страница 19 из 20
улыбается. - Без сознания ты попала в больницу, и тебя отправили в нейрохирургическое
отделение. Вот в принципе и все.
Я недоуменно хмурюсь, и начинаю прокручивать в голове воспоминания. Я отчетливо
запомнила запах мяты, запомнила этот голос. Но если он принадлежит не Астахову, тогда
чей он?
- Не может быть. – Я раздраженно смотрю на Киру. – Я не сошла с ума! Кто-то подходил
ко мне! Кто-то пытался спасти меня и, я…, я не шизофреничка!
- Успокойся.
- Что за чертовщина? Откуда у меня эти воспоминания, откуда эти отрывки из памяти, если со мной ничего подобного не происходило?
Блондинка недолго думает. Внезапно её глаза округляются, и она резко хватает меня за
руки. Мне больно, я хочу выдернуть их, но не могу двигаться. Взгляд Киры завораживает.
В нем что-то такое, что не позволяет мне нарушить пугающую идиллию.
- Бронская, - давно меня никто не называл по фамилии. – Ты начинаешь вспоминать!
- Что вспоминать?
- Как что? – блондинка придвигается ещё ближе ко мне. – Вспоминать свой прошлый год!
- Кира, это невозможно. Доктора сказали, что у меня ретроградная амнезия. Зачастую, воспоминания никогда не возвращаются. Родителям предлагали воспользоваться
электросудорожной терапией, но они отказались. Папа заявил, что никогда не позволит
ставить на мне опыты, и…
- Зачастую! – выдергивает из контекста девушка и улыбается. – Лия, зачастую!
- Прекрати. Ты ничего не понимаешь. Воспоминания возвращаются в хронологическом
порядке, начиная с самых старых.Но я увидела, как меня кто-то уносит на руках, когда я
пробила голову. Получается, что воспоминания возвращаются ко мне в обратном порядке, что невозможно с точки зрения науки. А это означает…
- Оу, замолчи! - восклицает блондинка, и я вижу на её лице такую искреннюю улыбку, что
мне становится не по себе. Кира так счастлива, но какое ей дело? – Неужели ты не
понимаешь, что повредив голову ещё раз, ты дала толчок своим воспоминаниям! Я видела
нечто похожее в каком-то фильме…
- Не говори глупостей. Сравнивать жизнь и кино смешно и наивно.
- Но ты ведь чувствуешь то же, что и я. Ясное дело, пытаешься рассуждать здраво, с
медицинской точки зрения, но Лия, - Кира приближается ко мне, и в её карих глазах я
вижу своё искаженное отражение. – Лия, ты сдвинулась с мертвой точки. Ты
возвращаешься!
Неожиданно дверь в палату открывается. Я испуганно замираю, а Кира выпускает мои
руки, выпрямляется.
Входят родители. Мама удивленно останавливается, увидев в палате гостью, а папа
наоборот, не меняя скорости, обходит Киру, кровать и оказывается с противоположной от
неё стороны.
- И что ты здесь делаешь? – спрашивает он, закатывая рукава белого халата. – Посещения
строго запрещены.
- Я должна была увидеть её, Андрей Александрович.
- Увидела? Теперь можешь уходить.
- Да, конечно. – Кира подмигивает мне, и, не скрывая улыбки, направляется к выходу.
Перед дверью она останавливается. – Я еще приду к тебе.
- Кира, - холодно отрезает моя мама, и скрещивает на груди руки. – Тебе пора.
- Я уже ухожу. До свидания Вероника Николаевна. – Она смотрит на моего папу. – До
свидания Андрей Александрович.
Дверь закрывается, а я не могу дышать. В голове что-то взрывается, я плыву, летаю, падаю. Сначала мне кажется, что я и, правда, сошла с ума. Мне мерещится космос,
невесомость, пелена перед глазами. Но потом я осознаю, что не вижу отчетливо из-за слез, которые покрыли глаза. Мне становится душно. Перепады настроения жутко пугают. Я
ещё не отошла от шока, ведь только что вспомнила один момент из прошлой жизни, а
сейчас вдруг оказалось, что моя прошлая жизнь никогда не покидала меня. Её просто
надежно скрывали.
- Вы знакомы? – я произношу это так тихо, что меня трудно услышать. Смотрю на маму и
чувствую, как жаром обдает лицо. – Вы знаете Киру?
- Тебе нужно поспать, Лия, - безучастно бросает она, и отводит взгляд в сторону. Тогда я
поворачиваюсь к папе. Он наливает в стакан воды и готовит таблетки. На меня даже не
смотрит.
- Пап, - ноль реакции. – Пап! – требовательней повторяю я.
- Давай поговорим после того, как ты поспишь, - предлагает он, протягивает стакан, но я
качаю головой и отодвигаюсь.
- Нет! Хочу сейчас услышать ответ.
- Лия.
- Вы меня обманывали, - мне становится больно. Где-то в груди появляется новая рана, только на этот раз душевная. – Вы скрывали от меня то, что было важным и ценным. Я
столько месяцев жила с пустотой и страхом одиночества, а сейчас оказывается, что это
было бессмысленным. Ненужным.
- Милая, - неуверенно начинает мама. – Тебе нельзя общаться с этой девочкой. - Я нервно
усмехаюсь и откидываю назад голову. – Серьёзно. Послушай меня: ничего хорошего она
тебе не сделает и не скажет.
- Мы ведь были подругами, так? – Такое чувство, что меня накачали наркотиками. Я
потерялась в пространстве, но все еще продолжаю трезво мыслить. – Поэтому она
помогает мне, поэтому мы с ней быстро нашли общий язык.
- Так, Лия, - папа садится рядом и недовольно поджимает губы. – Мы твои родители, а
значит, ты должна нас слушать.
- Неужели?
Я встречаюсь с его грозным взглядом и затихаю. Боюсь, что он ударит меня, хотя
прекрасно понимаю, что он никогда этого не сделает.
- Мама сказала тебе больше с ней не общаться, значит, ты больше с ней не общаешься.
Ещё вопросы?
- Но это не честно! Почему я должна рвать отношения с человеком, который может дать
мне ответы?
- Ответы на что? – громче спрашивает он. – Разве мы не разговаривали об этом? Ты была
хорошим ребенком, никуда не ввязывалась, нигде не шлялась. Училась, помогала нам, подрабатывала.
- Зачем ты лжешь мне в лицо? – испуганно кричу я. - Неужели у тебя нет ко мне ни капли
уважения?
- Тема закрыта!
- Но папа…
- Поднимешь её ещё раз, и мы будем разговаривать по-другому, поняла?
Мне становится страшно. Я давно не видела отца таким злым и недовольным. Он
напряжен, грозен, и я чувствую его ярость, чувствую, что он готов разодрать меня на
клочья.
- Это несправедливо, - тихо шепчу я, и смахиваю слезы со щеки. – Вы же знаете, что не
можете скрывать от меня правду.
- Тема закрыта, - еще раз повторяет папа, и я слышу, как расстроенно выдыхает мама. Она
поворачивается ко мне спиной и выходит из палаты. – Пей. – Он протягивает мне стакан и
таблетки. – Поспи. Тебе нужно отдохнуть.
Я обижено делаю то, что мне велит отец и отворачиваюсь. Не хочу его видеть.
Больше папа не говорит ни слова. Он встает и исчезает за порогом.
ГЛАВА 5. ТАКАЯ ЛЮБОВЬ УБЬЕТ МИР.
Когда я просыпаюсь, то вижу на тумбочке вазу с ромашками. Улыбаюсь и гадаю, кто мне
их принес. Два года назад, я прочла книгу «Язык цветов», Ванессы Диффенбах, и узнала, что ромашка обозначает силу в трудные времена. С тех пор, это мои любимые цветы, правда, знают об этом единицы.
Уже прошла неделя после аварии. Раны начинают заживать, лицо практически пришло в
норму, плечо перестало болеть, и вообще мне стало гораздо лучше. Но за занавесом
счастливого выздоровления кроется печаль, скука и одиночество. Кира больше не
приходила. Астахов навестил меня всего один раз и то толком не нашел в себе сил
поговорить. Он винит себя в произошедшем и боится смотреть мне в глаза, что кажется
безумно глупым. Но Лешу не переубедить. Единственное, чему я рада, так это тому, что он
уже выздоровел и выбрался на свободу. Счастливчик.
Сегодня выходной. Больница пуста. Моя соседка по палате, Ларка, уехала с родителями
домой, и мне не с кем поговорить даже о погоде. Я перечитала пару книг, прорешала
сотню раз билеты по вождению, и потеряла смысл в жизни. Не удивительно. Неделя в