Одинокие души

- Поверь мне – есть, - я недовольно смотрю на друга. – Если было что-то о чем я забыла, так не тяни резину: расскажи! Хватит тайн и намеков. Родители, Карина, ты – все вы

надоели со своими секретами. Говорите напрямую, что имеете в виду или вообще

молчите!

- Легко тебе говорить.

- Легко? Мне легко? Астахов, лучше не зли меня.

- Конечно, тебе легко. – Леша протирает свободной рукой лоб. – Ты забыла очень многое, Лия, и это замечательно. Поверь мне: это просто прекрасно, потому что твой прошлый год

был полон плохих вещей, и я рад, что ты избавилась от них.

Я замираю: вот и подтверждение слов сестры, вот и подтверждение обмана родителей.

- Что я натворила? – вопрос сам слетает с губ. – Что я сделала?

- Ты – ничего.

- Тогда о чем речь?

- Речь о том, что тебе банально не повезло. Ты просто-напросто попала в плохую

компанию.

Он делает ударение на последнее словосочетание, и я буквально чувствую, как примерзаю

к месту. Его лицо искажает гнев, я вжимаюсь в сидение и неожиданно понимаю, что в

глубине души знала ответ на все свои вопросы.

- И что же это значит? – внутри разгорается костер. Я говорю тихо, но мне хочется кричать

во все горло. – Хочешь сказать, я была связана со стаей? Так ведь?

Леша поворачивается ко мне, и я смотрю в его зеленые теплые глаза. Они полны

сожаления, сочувствия, беспокойства, и мне становится паршиво. Эта жалость во взгляде

всех окружающих людей начинает сводить с ума!

- Ответь.

- Лия…

- Просто ответь мне!

Парень выдыхает, открывает рот, но не успевает сказать ни слова.

Перед машиной появляется огромное рыжее пятно, Астахов с криком резко выворачивает

руль, и мы парим. Я ощущаю невесомость всеми клетками своего тела. Волосы

вспыхивают пламенем вокруг шеи, сумка подлетает перед лицом, и ударяется о крышу

автомобиля. Мысли сталкиваются, сплетаются, взрываются, перед глазами всё плывет, предметы летают в салоне, словно в космосе, и я вдруг думаю о ремне безопасности. Но

это мимолетная идея. Она ускользает от меня так же быстро, как опора под ногами. Я

слышу свой крик, вижу впереди столб и лечу ему навстречу.

ГЛАВА 4. СЕКРЕТЫ В МОЕЙ ГОЛОВЕ.

Кто-то поднимает мою голову и сжимает руку настолько сильно, что мне становится

больно.

- Нет! Лия! – голос кричит, орет. – Лия!

Я пытаюсь раскрыть глаза. Не могу.

- Стас! Стас вызови скорую! Стас!

Я чувствую, как холод обволакивает ноги, поднимается по пояснице, выше к животу, рукам, шее, к голове. Меня тошнит, будто я несколько секунд назад летела, парила в небе.

Встав сейчас на ноги, я непременно бы упала вниз. Но мне не грозит эта проблема. Я не

встану. Следовательно, и не упаду.

- Стас! – продолжает кричать голос, и меня поднимают с асфальта. – Где он? Позовите

Стаса!

Мы куда-то бежим. Боль отдает во всех участках тела, особенно в голове. Я буквально

чувствую, как рана на виске расширяется, трещит, превращается в дыру.

- Держись, - ласково произносит голос, и я ощущаю тепло. Меня укрывают чем-то

тяжелым и горячим. Запах мяты взрывается в голове. – Ты только держись, Любимая.

Прошу тебя, держись. Не засыпай.

Но я не могу выполнить обещание. Мне хочется, но я не могу.

Теплота в голосе согревает, дает надежду, правда сейчас этого мало. Я удивляюсь новому

тембру Астахова, чувствую резкую боль в голове и громко выдыхаю. Эхом повторяется: держись, держись, держись, я пытаюсь ухватиться за эти слова, но не могу.

Я проваливаюсь в темноту.

Удары ногой об асфальт пробуждают меня. Я вновь вижу, как толпа подростков стоит

перед будкой в парке аттракционов, как она кричит, ликует, шумит, живет. Шрам выходит

на пьедестал, осматривает стаю и гордо говорит о том, что ночь в нашем распоряжении.

Вновь взрывается ор, я закрываю руками уши, не могу вытерпеть этот хаос и хочу отойти

назад, но вместо этого невидимые нити тянут меня вперед. Сопротивляясь, я цепляюсь

руками за людей, прошу помочь, кричу, пытаюсь остановиться, но не могу ничего с собой

поделать. Уже через несколько секунд я оказываюсь перед предводителем и смотрю ему в

карие широкие глаза. Он громко дышит, он недоволен, он хочет сказать мне что-то, но

молчит. Я чувствую недоверие, гнев и обиду, правда, не могу понять, чем вызваны такие

эмоции. Осознав, что Шрам говорить не собирается, я вновь пытаюсь убежать, и на этот

раз мне удается сорваться с места. Я расталкиваю толпу, бегу сквозь маленькие проходы, тяжело дышу, спотыкаюсь и внезапно выбираюсь на свободу. Я не останавливаюсь, не

сбавляю скорость, надеюсь, что нахожусь уже совсем далеко от стаи, но, когда

поворачиваю голову назад, понимаю, что вновь стою перед Шрамом. Паника. Я опять

убегаю, и опять оказываюсь перед предводителем. И опять. На третий раз я уже не

тороплюсь сбежать. Дикое недоумение рвет меня на части. Гнев бурлив в венах, не дает

страху взять контроль над телом. Я испускаю яростный рык и делаю шаг навстречу

Шраму, нас разделяют сантиметры.

- Что тебе от меня нужно? – зло чеканю я и внезапно чувствую, как парень хватает меня за

руку. Он крепко сжимает её, не обращает внимания на мой испуг, кладет моюладонь к себе

на плечо и тихо выдыхает.

- Мне нужна правда.

Я резко открываю глаза, хочу встать, но не могу даже пошевелиться.

Знакомый запах заползает в ноздри, переворачивает внутренности, впитывается в кожу, и я

еле сдерживаюсь от крика. От безумства. От паники.

- Нет, - протягиваю я и осматриваю пространство вокруг себя. – Нет.

- Лия?

- Нет. Только не сейчас. Только не здесь.

- Лия!

- Не хочу! – состояние безумной паники и беззащитности. Я понимаю, что нахожусь не

дома, и мне становится так страшно, что тело сковывает судорога. – Не хочу!

- Чего не хочешь, милая?

Я поворачиваю голову в сторону голоса и вдруг вижу маму. Она в белом халате, уставшая, поникшая. Сидит рядом со мной, сжимает руку. Поправив мне волосы, она вновь

спрашивает:

- Чего ты не хочешь, Лия?

- Не хочу забывать, - сквозь слезы шепчу я, и растерянно оглядываюсь. – Мам, я не хочу

вновь все забыть.

- О, дорогая моя, - мама притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что я ощущаю

покалывание в руках, спине и шее. Но мне страшно, а страх притупляет боль. Вместо

слов, я вдруг начинаю плакать, судорожно вожу пальцами по маминым плечам, пытаясь

найти опору. – Все хорошо, - протягивает она. – Ты ничего не забудешь.

- Но вдруг?

- Нет. Не в этот раз и никогда больше.

Я обнимаю маму ещё крепче и опять осматриваюсь.

Больница. Я заполнила запах лекарств, старой мебели и плесени ещё в тот раз. Запомнила

грязные белые стены, узкие кровати, пожилых людей и не всегда приветливых медсестер.

Запомнила абсолютно все: от количества дыр на потолке в своей палате до цвета стен в

главном регистрационном зале. Мне так хотелось впитать в себя новые впечатления и

эмоций, словно они смогли бы заменить те чувства, что исчезли вместе с памятью. Но

этого не случилось. Пустота и сейчас преследует меня. И будет преследовать до тех пор, пока я не узнаю всю правду о себе и о прошлом годе.

- Тебя поцеловал ангел, - неожиданно заключает мама, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть

ей в глаза.

- Разве?

- Так и есть. Ты могла умереть четыре месяца назад, ты могла умереть сейчас. Но, Лия, кажется, Господь следит за тобой и не позволяет тебе покинуть нас.

Я весьма скептична в отношении Бога и религии, поэтому молчу. На самом деле, я

прожила совсем мало, и практически ничего не знаю о жизни. Конечно, мне ясен смысл

веры и ясен смысл надежды, но в последнее время я начала убеждаться лишь в том, что

чудес не бывает. Судьбы как таковой не существует: это факт, иначе у человека не