Сапиенс как вирус

Потёмкин, с трудом отрываясь от небывалого зрелища, заметил маявшегося неподалеку гуорка. Русса умудрялся совмещать пылающее негодование с безудержным рыданием. Он одновременно проклинал надвигающегося врага и плакал над погибающими соплеменниками.

– И все-таки – как вы собираетесь сохранить Ра-преобразователь? – воскликнул Пугачёв, обращаясь к раздувшемуся от гнева плазмоиду.

– Главное, чтобы звезда перешла критическую массу, – ответил Русса. – Гуорки не могут долго находиться в сжатом состоянии. Потеряв свою индивидуальность, они очень быстро затухают. Когда это произойдет, звезда начнет схлопываться и, превращаясь в сверхновую, выбросит гигантское количество энергии. После этого процесс сжатия в черную дыру уже не обратить. – Главное, – взволнованно продолжал Русса, – чтобы живой материи и вещества туманности хватило.

– Вы действительно верите, что вашей братской могилы хватит для образования черной дыры?

– Нужна масса не менее трех ваших солнц, – пояснил Русса.

Словно услышав гуорка, звезда внезапно скакнула навстречу зрителям, заставляя изумленного Потемкина вздрогнуть. Глядя на светящуюся сферу, он не сумел заметить, когда рядом с новорожденным светилом появился пылающий дублер, заметно увеличивший размер растущего диска.

– Они притащили двойника из другой ветви древа времен! – восторженно завопил Пугачев. Размахивая руками, он возник прямо перед Дмитрием, заслоняя от него вытянувшуюся гантель двойной звезды. – И мы собирались с ними воевать? – иронично поинтересовался он и тут же погрустнел.

Потёмкин отстранил друга и не успел моргнуть глазом, как звездная гантель превратилась в пылающий тетраэдр, огненный октаэдр, светящийся гексаэдр. Казалось, звезда быстро приближается, на самом же деле она катастрофически росла, удваиваясь каждую секунду.

– Ра-отец не впервые использует для перемещения в пространстве и времени чёрно-белые дыры. – Русса гордо раздул пылающие бока.

Друзья удивленно уставились на гуорка.

– Черно-белые дыры?

Раскалившись до белого свечения, плазменный бодрячок, едва не взрываясь, в несколько раз увеличился в размерах.

– Если есть черные дыры, в которые все входит и ничего не выходит, значит, где-то должны быть связанные с ними белые дыры, из которых все выходит и ничего не может войти. Где-то далеко во времени и пространстве. – Гуорк метался из стороны в сторону, словно комета, оставляя за собой огненный шлейф. Беспрестанно мелькая перед глазами и яростно пламенея, он походил на новогоднюю петарду. И вдруг неожиданно остановился, на мгновенье завис в пространстве. – Ну? – вытолкнул он яркую мысль. – Неужели не понятно?

Потемкин молча пожал плечами, посмотрел на гуорка.

– В принципе логично! – произнес Вячеслав. – Вот только где эти белые дыры, из которых все выходит, находятся?

– Может, в точке зарождения Вселенной, там, где еще ничего нет, где все спрессовано в один праатом. Где время и пространство еще не появились, где существует лишь информация. А может, где-то еще, – вытолкнул Русса яркую мысль – Не знаю! Знаю только, что так было.

– Ты же говорил, что ваш Ра уже пользовался дырочными туннелями? – поинтересовался Пугачев.

– Пользовался Ра, а не я! Я еще не прошел весь цикл превращения и не знаю всего того, что известно нашему отцу.

Плазмоид вновь задергался из стороны в сторону. Выплескивая из себя потоки плазмы, Русса сочно приправлял их мысленными ругательствами русскоязычного происхождения.

– …надеюсь, что у нашего противника нет опыта путешествия по вселенным через черные дыры, – плеснул он раскаленной мыслью и тут же испуганно прошептал. – Иначе нам конец!

Пылающее пиршество смерти внезапно прекратилось, растворилось в темноте. Словно невидимый волшебник выключил свет.

– Началось! – восторженно взвыл Русса и, взрываясь, разделился.

Два одинаковых плазменных разумника разлетелись в разные стороны и замерли, глядя то на багровую распухающую звезду, то друг на друга. Непонятно, что их удивляло больше: появление двойника или поведение уплотняющейся звезды.

Вселенная замерла в ожидании… И вдруг взорвалась. Ломая пространство, сворачивая время, волна изменений покатилась в сторону замерших зрителей, согнула их, прокатилась по спинам невыносимым жаром. Взвыли защитники, укрепляя энергетическую броню, закрывающую людей от безумного пламени.

– Прыгай! – рявкнул Вячеслав и исчез во вспышке, едва заметной на фоне огненного сумасшествия.

Дмитрий не заставил себя долго ждать, сосредоточился и прыгнул. Хотелось оказаться где-нибудь подальше, на Земле, а еще лучше дома, на кухне.

Глава четвертая

БИТВА НА ЗЕМЛЕ

Когда отклики космических сражений достигают Земли, они принимают самые неожиданные и неприятные формы, хотя и остаются разными проявлениями одного и того же процесса.

Анатолий, вырываясь их тяжелых оков утреннего сна, с трудом оторвал голову от подушки и тут же подумал о Потёмкине.

Две недели, как профессор погиб, а Дмитрий ни разу не позвонил. Не звонили и Жора с Бейрутом. Все изменилось. Они больше не были одной командой.

«Впрочем, они-то зачем тебе будут звонить? – вползла в голову ленивая мысль. – Нужен ты им?» Мысль поворочалась на поверхности сознания и исчезла, оставляя после себя неприятный осадок. Не успел проснуться, а настроение хуже некуда, хоть глаза не открывай – видеть никого не хочется.

Словно подслушав неприятные мысли, робко тренькнул телефон.

«Не бери! – мелькнуло в голове. – Нужен он тебе? Все равно ничего хорошего не скажет».

Телефон позвонил. Позвонил и замолк. Но тут же заверещал звонок над входной дверью. Анатолий вздохнул, нехотя встал с кровати и поплелся в прихожую. Делать ничего не хотелось, но и валяться в постели дольше было нельзя. «Чертов звонок, как противно трещит! – возмутился он, открывая дверь. – И кого в такую рань нелегкая несет?»

На пороге пёс. Лохматая гора… Сидит, в глаза смотрит.

«А кто звонил? Непонятно!»

– Ну заходи, брат! – пробормотал Анатолий, вспоминая имя собаки. – Цербер? Так, кажется, тебя зовут.

Громадный сенбернар умно посмотрел в глаза, жалко пискнул, но остался сидеть на пороге, только иногда оглядываясь на лестничную клетку, словно кого-то ждал.

– Не хочешь – тогда прости, – Анатолий смущенно прикрыл дверь, но в тот же момент что-то шумно опустилось на нее с обратной стороны, и она медленно отворилась.

Телохранитель выглянул на площадку и посмотрел на собаку. Та сидела на месте и внимательно следила за каждым его движением. В глубине громадных глаз горели зеленоватые, притягивающие взгляд огоньки.

Цербер едва слышно заскулил, в очередной раз оглянулся.

– Либо заходи, либо… – Анатолий махнул рукой.

Пёс заскулил чуть громче, нетерпеливо колотя хвостом по грязному кафелю, двинулся к лестничному проёму; посмотрел на ступени, вернулся и, не отрывая взгляда, долго смотрел в глаза Анатолия.

– Нет! Нет! Нет! – молодой человек возмущенно замотал головой. – Не пойду, и не уговаривай!

В комнате в который раз зазвонил телефон. Только на этот раз дребезжал он решительно, не оставляя никакой возможности себя игнорировать. Понятно, что так просто он не замолчит и не отстанет, пока не возьмешь трубку.

– Зайди-ка, дружище! – кивнул телохранитель псу и быстро исчез в комнате. – Алло!

Лохматое чудовище громко вздохнуло, пихнуло дверь боком и нехотя протиснулось в квартиру. Перегородив телом дверной проем и устроившись прямо на пороге, пес яростно заскреб лохматый живот громадной лапой. «Чертовы блохи! Совсем распоясались!» – говорили его глаза, а зубы, яростно вгрызаясь в длинную шерсть, громко клацали друг о друга.

К тому времени, когда экипированный по-зимнему Анатолий появился в прихожей, друг человека закончил экзекуцию невидимых прыгунов и кусак. Прикрыв глаза, он сидел на потертом коврике и терпеливо ждал.

Как только Анатолий закрыл дверь, Цербер метнулся вниз по лестнице и громко, но беззлобно позвал: