Сапиенс как вирус

– Не так быстро, профессор! – выпалил недовольный Анатолий. – Тебя послушать, так и разум – информация, и материя – информация, и энергия – информация.

– Именно! Ну как вы не поймёте? – обиделся недовольный лектор. – Сама по себе усложняющаяся информация – это голографическая модель. Если сложность модели бесконечно возрастёт, то рано или поздно она обретет разум. Если и после этого усложнение не остановится, то разум станет самостоятельной сущностью и сможет функционировать независимо от носителя и даже управлять материей. Это будет так называемый чистый разум. – Бейрут посерьезнел. – А что такое чистый разум? Может, это и есть святой дух, о котором тысячи лет нам твердит церковь?

– глядя на удивленные лица слушателей, хакер сердито сдвинул брови. Но через секунду прекратил кривляться и вновь заулыбался. – Нет, ребята, не думайте, что я прозрел! В классического Бога я все так же не верю. Да и с первой частью моего утверждения слишком много неувязок, чтобы без сомнения принимать его на веру.

Дмитрий встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Глядя на ближайшую галактику, он вдруг представил, что в сияющем тумане вращается человеческий мозг, испещрённый провалами извилин. И не один. Длинные ряды серых, освещенных странным светом сморщенных оболочек уходят в бесконечную даль зала.

– Без носителя? – прошептал он удивленно.

– Я не то что принять, даже представить не могу то, что ты сейчас сказал! – воскликнул удивленный Анатолий.

– С тобой все понятно! Истинное воображение требует гениального знания, – махнул рукой Бейрут, отчего телохранитель вздрогнул, насупился, скривился, как от зубной боли, и недовольно пробурчал:

– И здесь пятью пять! Достали, блин, творчеки, умники и… хакеры!

– Умники-то, они и в Африке у… – рыкнул подошедший здоровяк, пытаясь погрузить руку внутрь пылающего жаром галактического диска. – …оуу! – теряя привычные очертания, он поплыл над вращающейся линзой.

Дмитрий стоял, раскрыв рот, не в силах оторвать глаз от растворяющегося в воздухе силуэта Ильи. Ванькин только что стоял рядом – и как-то разом его тело стало полупрозрачным, затуманилось, вытягиваясь в длинный сужающийся шлейф, скользнуло внутрь миниатюрной галактики. Был здоровяк – и нет его, только исчезающее облачко на его месте.

– Где он? – Анатолий, испуганно озираясь, отодвинулся от святящихся сгустков.

– Там, где и хотел оказаться. Да вы не бойтесь, очень скоро его назад выбросит. Если, конечно, он не станет упираться и прыгать дальше, – Бейрут в очередной раз выразительно посмотрел на телохранителя.

Прохаживаясь вдоль рядов с частичками мироздания и ощущая себя зрителем фантастического планетария, Дмитрий всматривался в звездные скопления. Взгляд его скользил по плотным туманностям, окутывающим молодые звезды, касался мерцающих пульсаров и следовал дальше, задерживаясь на громадных квазарах, прыгал вперед, пока не наткнулся на громадное скопление звезд, за которым скрывалось меленькое, неприметное газопылевое облако с очень знакомыми формами.

Он вдруг понял, что смотрит на уменьшенную копию мира гуорков, и как только до него дошло, что перед ним, пылевое пятнышко внутри звездного домена вздрогнуло, словно почувствовав его внимание, рванулось навстречу.

Дмитрий непроизвольно представил миллионы разумных огненных шаров, бесцельно блуждающих в пространстве вокруг остывающего эллипсоида Ра.

– Бейрут! Что ты сделал с Ра-преобразователем?

– Ты это о чём? – поинтересовался хакер.

– Я о том, что произошло здесь несколько дней назад. О взрыве. О странном провале в памяти, образовавшемся у меня после этого взрыва. И вот об этом! – Дмитрий возмущенно вскинул руку, тыча пальцем в туманность гуорков.

– Не понял! – выдохнул Бейрут, удивленно распахивая глаза.

– Даже я вижу, что он не знает, о чем ты говоришь, – вступился за хакера Анатолий.

– Тогда и я ничего не понимаю! – возмутился Потёмкин.

– Кто всё это делает?

Анатолий подошел к Дмитрию, встал рядом, чуть сбоку, и, заглядывая внутрь звездного скопления, задумчиво спросил:

– Это и есть мир гуорков? – он протянул руку, но не коснулся горячей подрагивающей сферы, а лишь подержал рядом. – Ты хочешь сказать, что эта штука может доставить меня туда, куда я захочу? – повернулся он к хакеру.

Бейрут скривился, будто надкусил неспелое яблоко.

– Не эта штука, – пояснил он, – а твой мозг.

Пришло время Анатолию делать удивленные глаза.

– На кой черт тогда нужны твои компьютеры, если так и так работать будет мой мозг?

Бейрут устало пожал плечами.

– Программаторы! – поправил он. – Да я и сам до конца не понимаю, для чего. Может, чтобы не заблудиться, когда прыгаешь? Не у всех голова сама справляется, иногда требуется помощь, – предположил он, бросая красноречивый взгляд на Анатолия.

Тот быстро отвел глаза.

– В какой-то момент я, – продолжал Бейрут, посматривая на слушателей и не замечая смущения телохранителя, – словно подглядел чужие файлы, понял невероятно сложный код. Когда увидел перед собой программу, на мгновение мне даже показалось, что это я ее написал. Конечно, мне хотелось бы верить, что я сам до нее дошел, но нет – это была явная подсказка. Словно кто-то побывал в моей голове, оставил мне информацию и исчез, забыв объяснить, как ею пользоваться, – хакер смутился. – Но вы же помните, какой я был… в лаборатории у профессора, когда перезагружался. Понятное дело, переварить всего в тот момент я не мог, а если бы не перезагрузка, кирдык бы мне настал. Что смог, кусками скопировал в самые неожиданные места. А когда пришел в себя, попробовал воспроизвести всю последовательность команд. Начал куски объединять, складывал обрывки в единое целое, не задумываясь, что из этого всего может выйти. Соединил. Даже создал граничные условия, чтобы всю эту канитель видимой сделать. Сделать – сделал, а понять, что получилось, пока не могу. Знаю только, что не завершенные они. Чего-то не хватает.

– Чего? – непроизвольно вырвалось у Дмитрия.

– Временную координату пока менять нельзя, да и собрать все яблоки в одну корзину никак не удается. Не хотят отдельные программаторы взаимодействовать между собой, не хотят встраиваться в единую модель. А ведь я помню, что все должно быть собрано в одну конструкцию – молодой человек обвёл глазами бесконечные ряды галактик, звездных скоплений, туманностей и других не менее странных образований.

Некоторые из них пылали ярким светом, некоторые не излучали вовсе и различались лишь по воздушному конусу под ними: темные воронки исправно забирали излишки тепла, играя роль мощных вентиляторов.

– А что будет, если я, находясь здесь, – Потёмкин махнул рукой перед собой, – ударю по Ра-преобразователю, находящемуся там, среди гуорков?

– Как это ты ударишь? – спросил Анатолий, оглядываясь на вращающийся галактический диск, в котором совсем недавно исчез Илья.

– Как-как? Мысленно! – буркнул Дмитрий, склоняясь над шаровым скоплением, приютившим мир гуорков.

– Валяй, пробуй! – предложил Бейрут и тут же спешно добавил. – Что-то, конечно, произойдет. Но что?

Дмитрий замер, прислушиваясь к словам хакера.

– Я поначалу думал, что любые изменения, происходящие с программаторами, отражаются на реальных объектах. Потому-то и назвал мои копии программаторами, полагая, что они программируют нашу действительность – продолжал тот. – Только ни Ра-преобразователя, ни ваших друзей гуорков там быть не должно: они ведь живые. А живой материей я пока не занимался. Слишком сложно. Нет у меня алгоритма для таких навороченных структур.

Дмитрий протянул руку к светящейся в глубокой дали микроскопической туманности.

– Осторожнее! – дернулся Бейрут. – Я и сам пока боюсь что-либо предпринимать, изменения модели не приводят к моментальному изменению оригинала, но связь между ними все же есть. Я пока не понял, какая, но уверен, что связь существует.

«На месте, голубчик! – Потемкин мысленно нащупал остывающий эллипсоид и осторожно прикоснулся к нему.