Воздушные пираты

Осторожно, чтобы не наделать шума, Прутик и Каулквейп пробирались по закоулкам воздушного корабля. Они проскользнули мимо кладовых и шкафов с припасами, по галерее и мимо кают. У каждой двери и в каждом коридоре они останавливались, украдкой оглядывались и прислушивались. Кроме зверского храпа из кубрика — там спали Джервис и Стайл, — ничего не было слышно.

Они уже собрались пойти на палубу, как вдруг Каулквейп заметил узкую, чёрную с золотом, покрытую лаком лесенку в какой-то глубокой нише. Он вопросительно глянул на Прутика.

Прутик кивнул и полез вверх по лестнице.

— Так, так, так! — воскликнул он минуту спустя, входя в каюту на самом верху. — Нам повезло.

Каулквейп присоединился к нему. Он с удивлением рассматривал разукрашенную комнату с золотым балдахином, роскошным пушистым ковром и инкрустированной деревянной мебелью, огромными зеркалами, хрустальными люстрами и широкой пышной кроватью с пологом на четырёх столбиках.

— Должно быть, это каюта Грифозуба! — воскликнул он. — Это… великолепно!

Юноша стал открывать зеркальные двери многочисленных шкафов, стоявших вдоль стен, и принялся рассматривать цветистые одеяния, которыми они были набиты. Из третьего по счёту шкафа он вытащил особенно аляповатый кафтан. Длинный, простроченный, ярко-алого цвета, с синей отделкой и золотой вышивкой. По воротнику и на манжетах он был отделан перьями. Полудрагоценные камни, вставленные в вышивку, соблазнительно поблёскивали. Прутик прикинул кафтан на себя.

— Как тебе? — спросил он.

— Ну, он… — начал Каулквейп. Потом покачал головой. — Я не понимаю, что мы здесь делаем.

Прутик рассмеялся:

— Ты прав, Каулквейп, пора уходить. Пошли. — Он вернулся к дверям и вышел на лестницу. Каулквейп двинулся вслед за ним.

Выбравшись наконец на палубу, Прутик вдохнул хрустящий холодный воздух. Широкая улыбка расплылась у него по лицу.

— Ах, Каулквейп, — сказал он, — свежий воздух. Попутный ветер. Какое это счастье лететь вот так, по бесконечным небесным просторам!

Каулквейп тронул Прутика за руку и указал на деревянный трап, ведущий к штурвалу. Тёмные силуэты капитана и брогтролля Страшезлоба виднелись на фоне серого неба. Прутик кивнул и поднёс палец к губам.

Они пошли вперёд, держась в тени левого борта. Обогнули капитанский мостик, поднялись вверх по трапу. Медленно. Осторожно. И вдруг весь корабль озарился пурпурным светом.

— А-а-а! — закричал Страшезлоб.

Прутик и Каулквейп замерли на месте.

— Пожар! — вопил брогтролль. — Страшезлоб видеть огонь!

— Тише ты, дурак! — одёрнул его капитан.

— Это не пожар. Это сигнальные огни.

— Сигнальные огни? — тупо переспросил Страшезлоб.

Капитан застонал.

— Ох, Страшезлоб, Страшезлоб, котелок-то с трудом варит, а? — поинтересовался он, взмахнув кружевным платком в сторону брогтролля.

— Сигнальные огни предупреждают охранников рынка, что на борту рабы! — Он потёр свои пухлые розовенькие ручки. — И что у нас много рабов. Матушка Ослиный Коготь будет мною довольна.

— Матушка Ослиный Коготь! — взвыл Страшезлоб. Он очень хорошо её помнил. Она его побила. Побила бедного Страшезлоба, когда однажды он отошёл от корабля.

— Да, сама матушка-наседка, — подтвердил Грифозуб. — Именно ей пойдут эти двое молодых господ, — хихикнул он. — Интересно, проживут ли они дольше, чем предыдущие?

Глаза Прутика остановились на богатой одежде капитана, на элегантном, вышитом шёлком камзоле, густо усеянном дорогими драгоценными камнями из Топей и болотными жемчужинами, на отполированных до зеркального блеска сапогах до колен, рюшах на воротнике и манжетах, пышном пурпурном пере грифозуба на треуголке. Капитан был настоящим модником. Щеголем. Прутик никогда ещё не видел подобного капитана воздушных пиратов, и у него внутри всё переворачивалось от возмущения, когда он думал о том, каким путём этот мерзкий тип достиг такого богатства.

— Так когда по вашим расчётам мы прибываем на рынок рабов? — спросил Прутик, выходя из тени.

Грифозуб обернулся, на лице его были написаны удивление и ужас.

— Ты! — выпалил он. — Что ты здесь делаешь? Где Ворс и Корб?

— Они спят без задних ног, — ответил с улыбкой Прутик.

— Но это возмутительно! — завопил капитан. Глаза его выпучились, а сам он побагровел в пурпурном свете сигнальных огней. — Вы должны быть…

— … в каюте и спать? — спросил Прутик и вытащил меч. — Связанные и с кляпом во рту. Упакованные на продажу. — Он медленно обошёл вокруг капитана.

— Я… Ты… это… — взревел Громоподобный Грифозуб. — Да на нём мой кафтан! — закричал он. — Страшезлоб! Схватить их!

Страшезлоб неуклюже двинулся вперёд. Прутик спокойно провёл рукой по груди, поглаживая драгоценные камни.

— Слушай, Страшезлоб, — сказал он.

Страшезлоб остановился на полпути.

— Хорошенькая одежда, — буркнул он, и его глаза засверкали.

— Страшезлоб! — в бешенстве гаркнул капитан.

Но Страшезлоб его не слышал. Зачарованный ослепительной красотой чудесного кафтана, он что-то бормотал себе под нос.

— Он мог бы стать твоим, Страшезлоб, — продолжал Прутик. — Совсем твоим. — И, вытащив руку из рукава, спустил кафтан с плеча. — Хочешь его, Страшезлоб? Отдать тебе этот хорошенький кафтан? Отдать?

У Страшезлоба глаза широко распахнулись от недоумения. Он взглянул на капитана. Потом на кафтан. Насупил брови. Прутик снял второй рукав и стоял, держа кафтан в левой руке.

— Страшезлоб, выполняй приказ! — вопил Грифозуб. — Делай, что тебе говорят!

Тут улыбка расползлась по грубому лицу Страшезлоба. Он сделал шаг вперёд. Прутик протянул ему кафтан.

— Вот, возьми, — сказал он.

Страшезлоб протянул руку, схватил кафтан и сунул руки в рукава.

— Хорошенький кафтан! — протянул он, расплываясь в улыбке до ушей. — Страшезлоб хорошенький!

Прутик мечом указал на Грифозуба.

— Так мало надо, чтобы завоевать верность твоего экипажа, — заметил он. — А у тебя всего так много! — И с отвращением отвернулся. — Каулквейп, сними с него ключи и свяжи.

— Пожалуйста, пожалуйста, — взмолился капитан. — Нет, не надо, умоляю вас. Я не хотел. Правда… Вы меня не так поняли… Пожалуйста!

Прутик скривился и попросил:

— И вставь ему кляп, Каулквейп! Я больше не могу слышать нытьё этого бесхребетного создания.

Пока Каулквейп связывал бывшего капитана «Бегущего-по-Небу» и вставлял ему в рот кляп, Прутик взялся за штурвал и поднёс к глазам подзорную трубу. Вдалеке по правому борту некое пятно среди безбрежных Дремучих Лесов, казалось, горело маслянисто-жёлтым светом. Он навёл трубу на резкость.

— Я нашёл его, Каулквейп! — выдохнул он. — Мы нашли Великий Рынок Работорговли Шрайков.

Огромный воздушный корабль начал тихо поворачиваться, пока слабое, но постепенно усиливающееся жёлтое свечение не оказалось прямо перед ними. «Бегущий-по-Небу» лёг на нужный галс.

Каулквейп присоединился к Прутику у штурвала, и, когда корабль подлетел к рынку поближе, их обоих ошеломили звуки, запахи, исходившие от этого странного скопления жизни, простиравшегося кругом сколько хватало глаз. Если места, которые рынок покинул, были мертвы, то это, новое, этот шумный, пряный, копошащийся, энергичный муравейник был живей всего, что они когда-либо встречали. Тысячи запахов наполняли воздух: сосновый дым и духи из полярной ласки, камфарные шарики, древесный грог и ежеобразы, которых жарили в кипящем масле на ревущем огне. Однако подо всем этим, заметная лишь тогда, когда потоки воздуха относили более приятные запахи в сторону, царила вездесущая вонь: запах гниения, разложения, запах смерти. Каулквейп невольно поморщился.

Прутик обернулся к нему.

— Ты правильно почувствовал, — сказал он, — подо всем этим блеском и великолепием скрывается ужасное место. Великий Рынок Работорговли Шрайков притягивает к себе неосторожных и глупцов… — Он ободряюще положил Каулквейпу руку на плечо. — Но не нас, Каулквейп, — продолжил он. — Мы не попадём в его лапы.