Страница 11 из 12
Нет, не подумайте плохого, Эллор вовсе не был бухальщиком или, хуже того — алкашом. Просто он старался всегда подготовиться к будущим неприятностям. Заранее подстелить соломки.
Предполагая, что с утра ему будет не слишком хорошо, менестрель еще вечером отнес немного коньяка в палатку и со спокойной душой продолжал веселиться. Но утреннего «лечения» не состоялось.
От досады Эллор уселся перед палаткой и принялся настраивать гитару. Струны-то, конечно, разладились, но, слава Создателю, на гитаре не появилось ни одной даже самой крошечной царапинки, ни пятнышка от уголька. Магия, да и только!
Суета на стоянке Эллора изрядно раздражала. Вокруг кто-то все время мельтешил. Надо было бы пойти и включиться в работу, но Эллор никак не мог заставить себя встать.
— Что, дружок, похмелье? — раздался над его ухом слегка хрипловатый насмешливый голос.
Эллор несколько секунд обреченно смотрел на носки безукоризненно вычищенных сапог, потом с усилием поднял голову и встретился взглядом с обладателем идеальной обуви.
— Издеваться изволим? — сердито пробормотал Эллор.
— Не издеваться, а смиренно советовать. Ручей во-он там, — продолжал Георгий. — Сходи и окуни в него свою многострадальную голову. Поверь, оттого, что ты будешь здесь сидеть, легче тебе не станет. И на будущее — не пей так много. Я давным-давно тебе это говорил. Думаешь, когда ты датый, то песни будут лучше? Это ты зря так думаешь, менестрель…
Георгий ушел, а Эллор, всерьез обдумывая, не пойти ли повеситься от стыда, кое-как заставил себя подняться и поплелся к ручью. Гитару он для чего-то взял с собой, повесив ее на плечо, и теперь та при каждом шаге больно стукала его по бедру, словно мстительно пеняя владельцу за вчерашнюю пьянку.
До ручья Эллор так и не добрался. У опушки леса возникло какое-то оживление, послышались встревоженные голоса. Эллор повернул туда, захваченный нехорошим напряжением, исходившим от только что прибывших людей. Их было восемь: пятеро мужчин и три женщины, точнее, две женщины и девчонка, которой едва ли сровнялось четырнадцать. Девочка — даже издали было заметно, какое у нее опухшее от слез лицо — держала за ошейник поджимающего лапу ротвейлера.
К группе быстро подошли Игорь и его подруга, которую, как помнил Эллор, звали Ольгой. Видимо, их уже оповестили о случившемся.
— Кто из вас — старший группы? — долетел до Эллора вопрос Игоря.
Парень в продранной, висящей клочьями кольчуге кивнул куда-то в сторону леса.
— Старший остался там.
Эллор вновь взглянул на то, что осталось от кольчуги, и почувствовал озноб. Голова сразу стала болеть гораздо меньше, зато появилось желание взять в руки что-нибудь тяжелое, а еще лучше — огнестрельное.
— Ольга, проводи их к Георгию, ты знаешь что делать. Я — к Сигурду, надо усилить дозоры. Все-таки, наверное, придется обнести поселение хоть какой-то оградой. А там — поглядим.
— Помощь нужна? — спросил Эллор, подходя ближе.
— В медицине разбираешься? Нет? Тогда вряд ли поможешь. Нечего тебе на все это смотреть, — хмуро ответил Игорь, оглядывая лес так, словно тот был его заклятым врагом.
Ольга стянула прозрачные перчатки (есть еще запас, но мало, мало!), тщательно вымыла руки, вытерла их чистым полотенцем. И снова в голову пришла мысль, которую она никак не могла прогнать. Что произойдет, когда у них закончатся антибиотики, обезболивающее, жаропонижающее? Впрочем, Георгий, когда она поделилась с ним своими сомнениями, остался невозмутимым: «Увидишь — ничего страшного. Смертность не подскочит…» Хотелось бы верить…
Новому парню очень повезло: раны на удивление чистые и — Ольга была готова поспорить на что угодно — не загноятся. Как и нога у того, черного. Но ему-то было хуже — сколько его трясли по жаре, по пыли? Да на Земле при таком раскладе он точно лишился бы ноги… А здесь — ничего, скоро ходить сможет.
Оля была реалисткой и прекрасно понимала, что ее личной заслуги в этом нет. Тогда что все это значит? То, что ее пациентам сильно повезло? Ну ладно, пусть один раз — чего не бывает… Но два случая — уже система!
Может быть, на Плацдарме нет болезнетворных микробов? А те, что люди притащили на себе с Земли, были каким-то непостижимым образом обезврежены?
А что… Нормальная гипотеза…
Но Олю почему-то такой невероятный иммунитет ее пациентов настораживал. Она предвидела какой-то подвох.
— Ну что, как он? — в лазарет заглянул Игорь.
— Уснул. Через неделю будет как новенький — разве только шрамы останутся, — откликнулась Ольга. — Кто его так потрепал?
— Пойдем, сейчас все услышишь… Оставь только кого-нибудь при лазарете.
— Георгий решил совет собрать. Знаешь, что-то вся эта ситуация оч-чень мне не нравится. Похоже, кончилось время для праздничков… — говорил Игорь, пока они шли к «штабной» палатке Георгия — самой просторной после шатра дружины.
Когда Ольга и Игорь подошли, все были уже в сборе. За неимением стульев совет расположился на рюкзаках и спальниках, — почему-то при виде этой сцены Ольге живо вспомнились виденные в детстве фильмы про индейцев.
Георгий молча кивнул, словно подтверждая — теперь все в сборе. Коренастый, коротко стриженный парень из пришедшей только что поредевшей группы откашлялся, вопросительно посмотрел на Георгия и — после его кивка и слов: «Можно — на русском, Джон и Анри поймут», — заговорил. Похоже, что он повторял то, что уже рассказал старшему — сразу же после появления группы.
— Нас выбросило не в степь, а в лес, примерно в двух днях пути отсюда. Нет, разброса никакого не было — высадились все вместе. Все было вообще нормально — разные там пауки и ядовитые колючки не в счет, мы были к этому готовы. Ночь тоже прошла спокойно. А сегодня утром мы вышли к озеру — на дальний берег, — он неопределенно махнул рукой. — Озеро, скалы. В этих скалах пещер — как дырок в сыре. Притом хищников никаких мы не видели. Вадик никаких следов не обнаружил, а он в этом деле спец. Был… — поправил себя Петр. — Нам бы насторожиться, а мы… И только мы к озеру вышли — тут они и появились. Птицы. Огромные такие, на орлов похожи. Такая человека завалит — и не заметит. Не помню, сколько их там было — больше пяти, это точно. Сначала покружились над скалами, потом разделились и полетели к лесу, как раз в ту сторону, куда мы шли. На нас — ноль внимания, будто бы мы их и вовсе не интересовали. А когда мы расслабились и отвернулись от них — мало ли что там летает — вот тут все и случилось. Хорошо, собака залаяла, предупредила; эти твари летают совершенно бесшумно. А мы торчим как на ладони — назад далеко и вперед — не ближе. Тут уж кто за что схватился: Танька — за арбалет, я — за меч, Вадик ружье с плеча скинул. У него там разрывные были… А потом скомандовал — отступаем, вот и ломанулись мы к лесу. Стреляли, конечно, на бегу, вроде бы одну подбили, а вторую Вадик пристрелил. Только остальные-то птицы еще злее стали. Думаю, тут и все — полный трындец. Потом оглядываюсь, до деревьев совсем немного оставалось, а Вадик, оказывается, где-то позади — просто остановился. Тут они на него всем скопом и накинулись. Рона — это его собака — вырвалась — и туда, какой-то твари в лапу вцепилась. Так та ее даже когтями драть не стала, отмахнулась крылом — и всё. Долго они там сидели, причем своих подранков тоже забили и расклевали — только перья остались. Потом поднялись и неторопливо так ушли куда-то за скалы. Тогда мы подошли. Рона очухалась, ее только оглушило — еле уволокли оттуда, все скулила и назад рвалась. А Вадика мы даже похоронить не смогли, потому что… — он замолчал.
— И эти птицы проследили ваш путь, верно? — спросил Георгий.
— Могли. — Петр кивнул. — Скорее всего.
Ольга представила, что будет, если стая таких птиц налетит средь бела дня на палаточный лагерь и почти беззащитных людей — и поежилась. Игорь, сидевший рядом, успокаивающе сжал ее ладонь.
— А тут и думать не надо — перестрелять их, да и все. — Сигурд высказал мнение первым. — Мне, знаете ли, такие соседи не по душе. Собраться — и нанести ответный удар. Оружия у нас хватит, а мои хоть сейчас могут выступить.