Страница 54 из 67
– А почему нет?
Александра оторвалась от часов и укоризненно поглядела на Василису. Она не любила отвечать на праздные (с ее точки зрения) вопросы.
Вдруг оказалось, что они застряли.
Старшины из состава дивизиона палубного обслуживания, одетые в ядовито-зеленые жилеты регулировщиков и вооруженные специальными световыми жезлами, перегородили все выходы с островка безопасности, обозначенного на полу ангара желтой разметкой. Чтобы не закончить свои дни под колесами транспортно-заряжающей машины или в компрессоре вспомогательной силовой установки, регулировщиков надо было слушаться беспрекословно.
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Александра снисходительно вздохнула и ответила Василисе:
– "Иван Третий" создан в первую очередь для того, чтобы прикрывать истребителями корабли эскадры. Конечно, он может нести не только истребители, но и ударные флуггеры. Однако в этом походе вместо них авианосец принял лишние истребители. Он взял истребителей так много, что часть даже передаст "Трем Святителям".
– Всё из-за этих... гребешков, да?
– Да. Потери будут высокими.
О, какой госпиталь был на "Иване Третьем"! Не госпиталь, а настоящий универсам здоровья!
Смотровые, операционные, палаты, инфекционный изолятор, радиационный изолятор и какой-то загадочный "Изолятор №3"... А еще: бассейн в герметичной стеклянной галерее. А еще: баня, сауна, зимний сад...
То, что не сияло никелем, лучилось золотистым теплом панелей из натурального дерева.
То, что не лучилось золотистым теплом, источало мягкий свет.
Ну а то, что не источало мягкого света, было людьми. И вот люди резко контрастировали с праздничной атмосферой счастливого корабля, который только позавчера прибыл с благополучной Земли и еще не успел побывать в бою.
Люди были хмурыми и озабоченными.
И все, как один, носили гермокостюмы.
На одних были белые гермокостюмы с красным крестом. (Даже Василиса знала, что это означает медиков, то есть знахарей и костоправов.)
На других – темно-оливковые или матово-черные.
Такие гермокостюмы несли эмблему в виде меча, обрамленного воздетыми крыльями.
Судя по разбойничьим рожам, одетые в них добры молодцы относились к "мускулам" армии – вроде той четверки, что сопровождала их с Александрой от самой гостиницы.
Все остальные довольствовались герметичными комбинезонами оранжевого цвета. Именно такой гермокостюм Василиса получила от Александры, когда они миновали контрольно-пропускной пункт с дезинфекционной камерой.
– Это легкий скафандр, называется "Саламандра", – пояснила Александра, не дожидаясь дежурных расспросов своей подопечной. – Он может защитить от пожара, от порчи корабельной атмосферы и даже на некоторое время – от полной разгерметизации отсека.
Василиса, к чести своей, уже понимала смысл понятий "герметичный" и "разгерметизация", поэтому кивнула с самым компетентным видом.
Сама Александра тоже элегантно запаковалась в "Саламандру". При этом выяснилось, что ее юбка при помощи совершенно незаметных (неопытному глазу Василисы, по крайней мере) застежек-молний распускается на две половины, каждая из которых пристегивается к бедру таким образом, что получаются... этакие бриджи, что ли. Эта особенность явно была заложена в покрой женской военной формы умышленно, именно с той целью, чтобы дамы могли надевать гермокостюмы и скафандры, не снимая при этом юбок.
"Премудро", – одобрила такой подход Василиса.
– Итак, дорогая моя, – сказала Александра, когда они дошли до зимнего сада и уселись в тени темно-зеленой араукарии, – вам, конечно, интересно, зачем мы доставили вас сюда столь спешно, невзирая на то, что вы еще не отошли от своего, так сказать, романа с предавшим вас человеком по фамилии Стеценко.
"Но откуда она это знает? Ведь никаких записок офицеру Карими я про Стаса не писала!" – ужаснулась Василиса. Однако она быстро взяла себя в руки. И, напустив на себя важности, отвечала:
– Да, мне это очень интересно!
– Дело вот в чем. На борту корабля находится говорящий василиск. От вас требуется определить: это тот же самый экземпляр, который вы видели в жерле вулкана Смеющийся Курильщик, или не тот?
– Федот, да не тот, – машинально пробормотала огорошенная задачей Василиса. – Или тот... Что-то меня василиски не отпускают...
– Я вижу, от подобной перспективы вы не в восторге, – подмигнула муромчанке Александра. – Что ж, и впрямь, мерзее твари свет не видывал. Особенно в акселерированном варианте. Именно поэтому я обязана задать вам вопрос: вы готовы сейчас посмотреть на нашего... так сказать, арестанта? Или вам требуется успокоительное?
– Это еще зачем?
– Ну вот например гражданам Галактики Ламберту и Нечаеву лекарства очень даже потребовались. И до, и после, и... по большому счету – вместо.
– Страху натерпелись?
– Совершенно верно. Оба получили психотравмы такой силы, что от одного взгляда на василиска у Нечаева начался кататонический ступор, а у Ламберта – реактивный психоз.
– Не буду спрашивать что значат эти мудреные словеса, но смекаю, что хорошую вещь ступором не назовут, – вздохнула Василиса. – Знаете, я тоже боюсь василиска, до дрожи боюсь. Но, думаю, если смогла отогнать его солнечными зайчиками и притом не описалась от страха, то здесь уж как-нибудь... без зелья...
Александра удовлетворенно кивнула. Она ценила отважных девушек! Отчасти потому, что сама к их числу принадлежала.
– Вот это по-нашему! Ну что, пойдем тогда, посмотрим?
Василиска держали в боксе радиационного изолятора, обшитом свинцом и броневыми плитами. Для содержания такой сильной и дьявольски хитрой твари это было лучшее из возможного на борту "Ивана Третьего".
В первый же час заточения василиск разодрал в клочья и разломал всё, до чего смог дотянуться в пределах отведенного ему бокса. Внутренние камеры наблюдения тоже стали жертвой его острейших зубов – не работала ни одна.
Конечно, если бы василиск сидел в спецтюрьме ГАБ или другом подобном заведении, этот номер не прошел бы – там оптика слежения обычно бронирована столь основательно, что ее не одолеет и пельтианский халкозавр.
Но изолятор авианосца проектировался с расчетом на людей, получивших значительные дозы радиации, а не на инопланетных монстров. Так что у Александры сотоварищи имелись ровно два способа наблюдать за тварью, оба далеко не самые удобные.
Первый – через круглое смотровое окошко в бронедвери изолятора, забранное свинцовым стеклом толщиной с бутерброд.
Второй – на экранах мониторов при помощи трех камер, расставленных в ряд на штативах за тем же стеклом. Конечно, из-за такого размещения видеокамеры давали неважную картинку.
– Вот, это надо надеть, – Александра протянула Василисе нечто вроде очков синтезированной реальности (что такое СР-очки муромчанка как раз знала с детства, потому что в школе у них такие имелись – правда, весьма ветхие).
– Что это?
– Защита зрения. Акустическую атаку василиск провести не может, потому что тут многослойная звукоизоляция, – пояснила Александра. – Но эти проклятые акселераты, судя по всему, умеют гипнотизировать также и модуляцией свечения особого органа, который именуется диадемой... Короче, – прервала Александра саму себя, – глаза тоже защищать нужно. Так что надевайте и не снимайте без моего разрешения.
В довершенье ко всем прочим неладам, в изоляторе с василиском было приглушено освещение. Зловещий фиолетовый свет в боксе едва теплился. Как безлунной ночью на Таргитае, когда река и красносельские поля озарялись лишь призрачным свечением шаровых скоплений Тремезианского пояса...
– Не видно ни зги, – вздохнула Василиса, вглядываясь в глубь изолятора сквозь двойные препоны – свинцовое бронестекло и фильтрующую оптику защитных очков.