Страница 24 из 67
– Вот я этим вопросом немного интересовался, – продолжал Бьорн, – и скажу тебе так. История наблюдения за василисками насчитывает уже сто лет. И когда читаешь книги, которые за эти сто лет были написаны... – Бьорн озабоченно наморщил свой высокий умный лоб. – В общем, когда их читаешь, складывается ощущение, что все авторы писали про разных василисков. Сто лет назад эти твари были такие, девяносто лет назад – уже другие, восемьдесят лет назад – третьи... Не меняется только количество конечностей и общая... ну, злостность, что ли, – тут Бьорн снова усмехнулся, но уже не лукаво, а как-то печально.
– Не мудри, Бьорн. Себя перемудришь, – махнул рукой уставший от длинной и чересчур умной тирады Фазекаш и нацедил себе из термоса густого крепкого кофе.
Суп из телятины с каперсами и подосиновиками из знаменитой оранжереи форта "Вольный", коронное блюдо повара Василисы, уже почти поспел, когда в кратере появились еще два вертолета.
Местное солнце по имени Дромадер успело взойти – но пока не перевалило через край кратера. Внизу, на дне, еще царил росистый рассветный полумрак.
Пилоты двух новеньких клонских вертолетов с какой-то совершенно неуместной удалью вошли в кратер крутым виражом. Кобус Ламберт с дядей Толей переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцами у виска. Конкордианцы вели себя настолько неосмотрительно, будто никогда в жизни не слышали о дневных турбулентностях в районе Смеющегося Курильщика.
То, что вертолеты несомненно конкордианские, было ясно по большим, в полфюзеляжа семиконечным звездам салатового цвета на фоне оранжевой полосы от носа до хвостовых винтов.
Трапперы мгновенно похватались за оружие и сгрудились вокруг вожака, Аурела Хаджи.
"На каком основании залетные клоны портят нам такую ответственную охоту на василиска?" – читалось в напряженных взглядах.
Дядя Толя тем временем аккуратно оттащил Василису за вертолет. И прошептал ей на ухо:
– Если я скомандую, сразу ложись на землю. И ни в коем случае не вставай! А еще будь готова, что я в любую секунду тебя за шкирку в вертолет втащу и увезу к "Кассиопее".
– Вы же знаете, дядь Толь, что я...
Но закончить Василиса не успела – дядя Толя положил палец на ее алые, как бы всегда припухшие губы. Мол, потом, потом.
Два оранжевых винтокрыла приземлились. Из них вышли восемь рослых мужчин в легких герметичных костюмах, сводных братьях легендарной российской "Саламандры".
При этом на пришельцах не было ни шлемов, ни противогазов. Что сводило достоинства дорогой герметичной экипировки к минимуму.
– Пижонят! Пехлеваны, итить их двести, – проворчал дядя Толя, адресуясь не то к Василисе, не то к самому господу Богу, который, может, и не в курсе, каковы эти пехлеваны. – Ничего не боятся, сам черт им не брат, спесивые, чушью мозги набиты, короче – туши свет!
– Ну, нельзя же так сразу суждения выносить... Они еще рта раскрыть не успели! – заступилась за пехлеванов Василиса, на которую незнакомая южная красота породистых конкордианцев произвела неизгладимое эстетическое впечатление.
– А-а, я уже давно все про них понял, – равнодушно отмахнулся дядя Толя. – С пехлеванами ведь как: видел одного – считай, видел всех.
Увы, дядя Толя оказался прав.
Все новоприбывшие мгновенно наставили на притихших трапперов стволы своих роскошных автоматических винтовок (и не скажешь "охотничьих" – вполне армейских!). Вслед за чем едва ли не хором, с видом самым что ни на есть высокомерным и победительным, приказали джентльменам удачи сложить оружие.
Аурел Хаджи был стреляным воробьем. Он отсидел срок за грабеж. Четыре раза привлекался к исправительным общественным работам. Пять раз на его жизнь покушались. Три раза из этих пяти бронежилет, считай, не помог. Дважды он усмирял мятеж на дрейфующем в космосе без хода трапперском звездолете.
Словом, Аурел Хаджи совсем не испугался. Зато обстановку он оценил трезво и счел правильным подчиниться. Пока что.
Когда трапперы разоружились, Хаджи, елейно улыбаясь и почтительно пригибая голову, выступил навстречу вновь прибывшим, жестами показывая, что жаждет поговорить.
От толпы клонов тоже отделился самый большой начальник.
Вообще-то, это был сын главврача города Рахша, столицы Наотара, и он ни над кем, кроме сестер и аквариумных цихлид, ни разу не начальствовал. Но, будучи потомственным аристократом, выглядел так, будто командовал по меньшей мере полком палубных торпедоносцев – и в этом качестве одержал ряд блистательных побед.
– Мое имя – Мехрдад Зелек. Я и мои товарищи прибыли сюда, в эту напитанную мраком Преисподнюю, чтобы прикончить пару-тройку василисков покрупнее. Прикончить не ради прихоти, но во славу Амэша-Спэнта и всего благого! Ведь василиск есть наимерзейшая храфстра! А долг каждого ашванта истреблять храфстру где она ни есть!
Слова "храфстра" и "ашвант" переводчик Василисы произнес как есть, на фарси, но к каждому добавил комментарий, выплюнутый дикой скороговоркой. "Храфстра – зловредное животное, порождение Ангра-Манью." А также: "Ашвант – хороший, добродетельный человек."
Зато Амэша-Спэнта и Ангра-Манью переводчик вообще никак не откомментировал. Видимо по мнению его кибернетических мозгов это-то уж точно знал каждый.
Закончил свою речь Мехрдад Зелек в повелительном наклонении:
– Немедленно назовите себя и скажите, что вы здесь делаете, незнакомцы!
– Мир вам, высокорожденные хозяева этой планеты! – еще более льстиво осклабившись, провозгласил Хаджи. – Мы – партия мирных звероловов, дети разных народов, объединенные общей целью... У нас есть разрешение на охоту – мы заплатили за него в казну богоспасаемой Конкордии немалые деньги. И, по доброй иронии судьбы, нас тоже интересуют василиски! Точнее, всего один совсем небольшой василиск...
– Один? Что за неуместная скромность? Скромность не украшает мужчину! – удивился Мехрдад. – Тем более, мне говорили, этой храфстры здесь немало... К чему ограничивать себя?
Пока сын главврача произносил эту тираду, дядя Толя наклонился к Василисе и прошептал ей на ухо:
– А-а, я же тебе говорил, зеленые они совсем, как бананы в Подмосковье! И, держу пари, на василиска отродясь не охотились! Потому что если бы охотились, знали бы, что одного василиска добыть – это уже термоядерный успех, для которого и умение надобно, и удача, и кураж... "Прикончить пару-тройку покрупнее!" – дядя Толя небесталанно перекривлял высокомерного Мехрдада. – Кончай уже сразу десяток вражин, чего мелочиться.
Тем временем разговор продолжался.
– Как исчерпывающе верно ваше мудрое замечание, достопочтенный Мехрдад! – всплеснул руками Хаджи. – Но, увы, мы располагаем разрешением поймать лишь одного. Да и это разрешение стоило нам буквально всех наших скудных сбережений... Поэтому позвольте нам, о высокородные пехлеваны, выступить на охоту первыми! Мы быстро изловим причитающийся нам экземпляр и немедленно освободим пространство для пышной и богоугодной охоты, которую вы, как хозяева этой гостеприимной планеты, сможете длить хоть неделю!
Друзья пехлевана, которые доселе помалкивали поодаль, расплылись в довольных улыбках – было видно, что угодливость вожака трапперов пришлась им по душе.
Однако Мехрдад оказался не таким простофилей.
– Первыми? Вы пойдете первыми? Это абсолютно неприемлемо, – отрезал он и вздернул вверх свой аристократический подбородок с глубокой ямкой. – Мы с друзьями немедленно выступаем в Главный Лабиринт. А вы – поступайте как знаете. Но, клянусь, если потащитесь следом, наступая нам на пятки, и попадетесь мне на глаза... я за себя не ручаюсь! Могу принять вас за браконьеров или, допустим, за пещерных лемуров... Но надеюсь, мы с вами до этого не докатимся, – вспомнив парадную агитацию за "мир и дружбу между собратьями по Великорасе", которой были туго набиты визор, газеты, книги и вообще все вокруг, Мехрдад счел за лучшее ласково скруглить тему.