Война ордена

Но затем орк безвольно обмяк и испустил долгий предсмертный хрип. За тушу схватились чьи-то руки, помогая командиру сбросить ее с себя, — два ванквалийца оттащили труп ксеноса в сторону, и Совелин смог увидеть, какую дыру проделал в животе орка. Должно быть, выстрел перерезал твари позвоночник. Командир артиллеристов никогда прежде никого не убивал. Во всяком случае, не с такого расстояния.

— Нам надо… — произнес Совелин, пытаясь восста­новить дыхание. — Надо перестроиться. Нужно что-то вроде расстрельной команды. Мы можем с ними спра­виться, но нельзя подпускать их вплотную.

К сожалению, на самом деле орки были повсюду. Сотни тварей. Может быть, даже тысячи. Им где-то удалось прорвать оцепление, и теперь ксеносы стреми­лись уничтожить артиллерию людей. Совелин пони­мал, что и он сам, и его бойцы уже обречены.

В голове офицера неожиданно раздался низкий гул, стремительно усилившийся до оглушительного рева, и мир переменился. Джунгли заслонил собой новый пей­заж — угрюмая и бескрайняя каменная пустыня, без­жизненный и печальный мир под черными, как космос, небесами. Совелину не удалось сморгнуть это наважде­ние, и, оглянувшись, он понял, что то же самое видят и ванквалийцы, и орки.

Стрельба стихла, и люди попрятались, обхватив го­ловы и пытаясь избавиться от обрушившихся на них иллюзорных образов.

Колдовство. Космический десантник, перепугавший орков у Райтспайра, находился где-то недалеко. Зна­чит, здесь были и другие Астартес, и у артиллеристов появился шанс на спасение.

Распрямившись, Совелин поискал глазами новую винтовку, чтобы иметь возможность показать пример своим людям. Сосредоточиться никак не получалось, — наклонившись за оружием, он едва сумел его подо­брать. Мир вокруг расплывался и качался, словно в пьяном угаре.

Сквозь лес ломилось настоящее чудище, сцепившееся врукопашную с космодесантником. Орк… такой огром­ный, что Совелин и представить себе не мог, что такие вообще существуют; половину тела ксеносу заменял плюющийся паром механический кошмар. Но сколь бы пугающим и мерзким ни был этот зеленокожий, в живо­те у офицера Стражей по-настоящему похолодело, когда он разглядел космического десантника.

Астартес оказался мутантом. Вся нижняя половина его тела выглядела какой-то отвратительной насмеш­кой над природой; ноги ему заменяли восемь члени­стых лап, точно у паука или скорпиона. Двигался этот воин со стремительностью и ловкостью, не свойствен­ной человеку. Удар за ударом, шаг за шагом, десантник постепенно оттеснял орка обратно в джунгли. Осталь­ные зеленокожие, еще недавно штурмовавшие позиции артиллерии, разразились испуганным воем, увидев, что мутант берет верх и вот-вот победит их предводителя.

Впрочем, орки вдруг стали самой последней из за­бот Совелина. Он неожиданно узрел страшную правду.

Мутант. Колдовство. Неожиданное появление на ор­бите Ванквалиса. Впервые офицер сумел отчетливо раз­глядеть изображение чаши на наплечниках Испивающих Души. Все стало понятно. По венам Совелина заструил­ся чистый, леденящий душу ужас, куда более сильный, нежели он мог испытывать перед смертью или несущи­ми ее орками.

Совелин был единственным, кто на самом деле по­нимал, что здесь происходит.

— Эй ты! — закричал офицер, указывая на ближай­шего из ванквалийцев. — Тащи сюда полевой вокс! Живо!

— Сэр?

— Мы должны предупредить Хирогрейв, — пояснил Совелин. — Черная Чаша вернулась.

Технодесантник Лигрис понял, что что-то происхо­дит, только тогда, когда увидел нацеленное на него ору­жие.

Скауты окружили его на мостике. Их было порядка тридцати человек, и Лигрис инстинктивно почувство­вал, что командует ими Евмен, стоявший скрестив ру­ки на груди и глядевший на него с холодной уверен­ностью в глазах. Со всех сторон на технодесантника были нацелены болтеры, и деваться было некуда.

Лигрис отвел взгляд от обзорного экрана, на кото­ром отображались Змеящаяся лощина и зоны наведе­ния для орудий «Сломанного хребта».

— Евмен, что все это значит?

— Мы захватываем корабль, Лигрис, — самоуверен­но произнес командир скаутов.

Технодесантник был силен и прошел множество сра­жений и под руководством Сарпедона, и во времена ста­рого ордена. Но Евмен привел с собой слишком много Испивающих Души — и скаутов, и полноправных кос­модесантников, среди которых были и такие, чей опыт не многим проигрывал Лигрису. Да и сам главарь мя­тежников являлся исключительным бойцом.

— Но почему?

— Ты и сам знаешь ответ, — усмехнулся Евмен. — Все кончено. Мы забираем орден у Сарпедона. Мы должны сражаться с Империумом вместо того, чтобы терять бра­тьев на Ванквалисе ради забытой Императором планетки.

— Это предательство, — уверенным голосом ответил Лигрис.

— Знаю, — столь же спокойно произнес Евмен. — Вот почему мы и не собираемся оскорблять тебя, пред-

лагая присоединиться к нам. Просто отойди от терми­нала и позволь нам принять управление, и мы сохра­ним тебе жизнь.

Технодесантник развернулся и направился к невы­сокой лесенке, спускающейся на основную палубу мос­тика. Попутно он словно невзначай щелкнул переклю­чателем на приборной панели, вознеся безмолвную мо­литву, чтобы никто из мятежников этого не заметил.

— Ты же знаешь, Евмен, что я не могу тебе этого позволить.

— А ты знаешь, что выбор у тебя невелик. — Пре­датель щелкнул предохранителем болтера. — Так нам стрелять?

Лигрис торопливо обвел взглядом лица тех, кто при­мкнул к мятежу. Он узнал Скамандра и Нисрия — двух молодых рекрутов-псайкеров, на которых возлагалась на­дежда по восстановлению либрариума. Среди прочих бы­ло и несколько опытных боевых братьев, хотя в основном все это воинство состояло из совсем юных новобранцев. Но сердце Лигриса застыло, когда он увидел белые до­спехи апотекария.

— Паллас? — произнес технодесантник, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Что ты делаешь?

Апотекарий был с Сарпедоном с самого начала. Он сражался в звездном форте, когда Адептус Механикус похитили у ордена Копье Души, положив тем самым начало цени событий, приведших к расколу среди Ис­пивающих Души и их отказу от Империума. Именно Палласу удалось остановить чудовищные мутации, гро­зившие уничтожить орден, и сделать набор рекрутов снова возможным. Паллас был одной из ключевых фи­гур среди Испивающих Души, и все-таки он стоял вмес­те с мятежниками.

Лигрис заставил себя отвлечься от мыслей о Палласе. Где-то глубоко под палубой, среди когитаторов и прочей электроники, уже мигал красный тревожный огонек, и технодесантнику казалось, что он слышит гул раскаля­ющегося и прогибающегося металла.

— Тебе не понять, Лигрис… — произнес апотекарий.

— Это предательство, Паллас! Ты предаешь всех нас!

— Я больше не верю, Лигрис! Не верю в Сарпедо­на… не после того, что произошло с Теллосом. Мы раз­валиваемся на части, но Сарпедон отказывается это ви­деть. Есть только один выбор: либо мятеж, либо стоять в стороне и наблюдать за тем, как редеют ряды Испи­вающих Души. К Евмену примкнули многие, Лигрис, очень многие. И если дело дойдет до драки, то он по­бедит. И у нас есть только один выход.

— Нет, — с угрозой в голосе произнес технодесант­ник. — Всегда есть другой путь.

— Довольно, — отрезал Евмен. — Убейте его.

Эти два слова были единственным предупреждени­ем, прежде чем предатели начали действовать, но Лиг­рис успел укрыться за командной консолью, и болтерные заряды ударили в хрупкий механизм, окатив тех­нодесантника искрами.

Сквозь решетчатое покрытие палубы он видел жар­кое вишневое свечение раскалившегося металла. Раз­дался скрежет, и внешняя обшивка одного из когита­торов лопнула, выпуская облако перегретого пара.

Последний переключатель, активированный Лигрисом на приборной панели, перенаправил невероятное ко­личество информации — данные со всех сенсоров и при­боров «Сломанного хребта» — в один-единственный когитатор. Объем ее был столь велик, что перегруженное оборудование просто не выдержало, и за разрушением внешней оболочки последовал взрыв. Взметнулось пла­мя, и сквозь решетку палубы полетели бритвенно-ост­рые осколки дата-кристаллов.