Страница 29 из 48
— Месть принцессы! — пролепетал Розенкранц, стуча от
холода зубами.
15
Сэр Рой Дженкинс угрюмо осмотрелся.
Каюта шведского адмирала Ватранга на фрегате «Бремен», пропахшая морем, кнастером и одеколоном, напоминала кабинет редкостей: дорогая мебель, бронза, штофные и гобеленовые обои, итальянские картины.
Ватранг, надменно-гордый, стоял у клавесина — в синем суконном камзоле с блестящими пуговицами, при кружевном галстуке и в ботфортах с твердыми негнущимися раструбами. На бедре — длинная, в дорогих ножнах, шпага, руки заведены за спину. И одежда и поза — точь-в-точь Карл XII на портрете, такие же и глаза — строгие и несколько рассеянные.
Снимая перчатки, Дженкинс холодно улыбнулся.
— Адмирал! Мой приезд для команды фрегата должен оста
ваться в тайне. Я — частное лицо, скажем, торговец шерстью.
Мистер Гаукинс или кто-то в этом роде...
Ватранг снисходительно оглядел англичанина.
Хорошо, хорошо.
На корабле есть пастор, господин адмирал? — в глазах
британца блеснула хитрость.
Кажется... Да, есть, недавно прибыл из Стокгольма.
Я с ним хотел бы повидаться.
Адмирал тихо и властно позвал дежурного офицера. Мягко скрипнула дверь каюты.
— Прислать ко мне пастора! — приказал Ватранг, не пово
рачиваясь к вошедшему.
Толстый офицер оглядел гостя и, звякнув саблей, вышел.
74
— Вы, мистер Гаукинс, прибыли ради встречи с пасто
ром? — спросил Ватранг.
— Скажите, господин адмирал, — ответил Дженкинс вопро
сом на вопрос, — вы внимательно наблюдаете за Петром?
— Еще бы! — у адмирала заметно порозовели щеки: вопрос
был бестактным. — Мне известен каждый его шаг.
— Где же сейчас этот незадачливый мореход?
А разве этого не знает английский король? В Ревеле.
Вы в этом уверены? — дипломат ладонью прикрыл лицо,
чтобы скрыть смеющиеся глаза.
Из порта не выходил ни один корабль.
— И все-таки его там нет.
— Не может быть! — горласто и трубно вырвалось у Ват
ранга.
— Странная у вас уверенность, господин адмирал, — избе
гая испепеляющего взгляда Ватранга, Джепкинс рассеянно за
гляделся на итальянские картины.
Ватранг потяпулся за табакеркой, жадно втянул ноздрями острую пахучую пыль и едко пошутил:
— Значит, он в другом месте! — чихнул громко, неуважи
тельно — в сторону Дженкинса, в удовольствии блеснул сле
зой и помял переносицу пальцами. И, теряя самообладание,
продолжил, скрытно злобясь. — Это вы, англичане, помогаете
ему во всем! Почему продаете Петру свои корабли?
— Продажа — суть дело коммерции, господин адмирал, —
с кислой физиономией ответил дипломат. — А политика на
чинается там, где купленный фрегат идет ко дну... Почему
вы до сих пор не перетопили русские корабли?
Почему?! — швед вскочил и зашелестел по коврам тяже
лыми ботфортами. — Потому, что до этого лета у России не
было флота! И, во-вторых, до сих пор мы возились с войсками
Петра на суше. Вы забыли, мистер Джепкинс... то есть Гау-
кпне, Нарву!
И ославились под Полтавой, — бесстрастно ввернул
Дженкинс.
Ватранг задохнулся — по щекам пополз бледный разлив.
— Я перетоплю русские галеры! Клянусь священным именем
короля! Про Полтаву все забудут!
Джонкинс молодо засмеялся.
На Руси справедливо говорят — не хвались, идучи на
рать! Мысль проста и мудра чрезвычайно, не правда ли?
На суше — может быть, — с холодной язвительностью
отрезал Ватранг. — Но Тацит писал: «Каково начало войны,
такова и слава о ней!» — швед явно смаковал ответ. — Поло
жение галерного флота Петра напоминает судьбу зверя, попав
шего в яму.
Дверь каюты плавно и широко открылась. В плохо освещенном проеме забелело удлиненное лицо, обрамленное вьющимися волосами. Тускло блеснула широкая пасторская сутана. Сафьяновый носок сапожка медленно и величаво пересек на полу черту света и тени. Пастор величественно приблизился, ослепительно засияла пышная сутана, осветились волосы, разметанные по точеным плечикам. Изумрудные, чуть удлиненные глаза святого отца смотрели отрешенно, поверх голов.
75
Ватранг встал и деревянно подошел под благословение. Напустив непроницаемый вид, произнес вяло:
— Знакомьтесь, святой отец, — мистер Гаукинс, купец из
Манчестера, торгует шерстью.
Дженкинс подхватился и увалисто засеменил навстречу.
— Весьма, весьма приятно, сын мой, — проворковал пастор
и, блеснув плотной белизной зубов, протянул для поцелуя
узкую холодную ручку.
Англичанин склонился, обволакивая космами парика раззолоченный широкий рукав. Сухими губами коснулся, не целуя, молочной кожи надушенных пальчиков: дрогнувшими ноздрями втянул аромат тончайших французских духов.
Ватранг стоял хмурый — ушел в себя; белые пальцы, перебиравшие по табакерке, мелко подрагивали.
— Дорогой адмирал! — сказал пастор, медленно поворачива
ясь к Ватрангу. — Сторожевая лодка выловила в море беглеца
с Гангута. Он знает пароль... Видимо, важные вести.
— Я давно их жду. — Ватранг взглядом поблагодарил пасто
ра и тяжело заспешил из каюты.
Неожиданно резво пробежав на цыпочках, Дженкинс плот-по прикрыл за адмиралом дверь. Прислушался, так же молодо вернулся и схватил пастора за узкие плечи.
— Мадлен! Вы... вы... у меня нет достойных слов...
Красавица засветилась недоверчивой улыбкой. Она-то пре
красно знала цену искренности своего патрона.
Ваша школа, дорогой Рой.
А забавно, черт возьми! — Дженкинс хлопнул себя по
бокам. — Мы здесь оба инкогнито.
Что ж здесь забавного, милорд, — ведь это наши неиз-
менпые амплуа?
Проворно сунув пальчики за отворот-рукава сутаны, Мадлен быстро вытащила сложенную бумажку — протянула Джен-кинсу.
В каюте зелеными переливами играл утренний свет. Одна за другой срывались и угасали вызревшие за ночь звезды. Отлетающая темнота желтилась редкими огоньками шведских кораблей.
Я уже в четвертой роли, сэр, — недовольно сказала- Мад
лен.
Увы, такова судьба прекрасной Франции... — глаза Джен-
кинса стали печальными: играл ли, расчувствовался ли всерь
ез — не понять.
Но в душе он был доволен Мадлен. Вначале через ез посредство удалось сильно натянуть отношения царевича Алексея с отцом. Следующие две роли были довольно серенькими: выполняла в Париже щекотливые поручения английского посланника и путешествовала по Голштинии, собирая сведения об отношениях епископа-регента с Петром. Теперь пронырливая красавица стала протестантским проповедником на кораблях шведской эскадры.