Страница 24 из 52
— Вы можете сейчас поехать в посольство? — спросила она.
— Но он же говорит, что никто в Лондоне…
— Это не моя идея. Я и теперь не думаю, что из поездки в посольство что-то получится, — сказал Д. — Видите ли, мы не доверяем нашему послу в Лондоне… Но попробовать можно.
Они молча ехали в машине, медленно пробираясь сквозь туман. Первым заговорил Форбс:
— Я буду рад, если шахты начнут работать. Паршивая жизнь у безработных шахтеров.
— А почему вас это беспокоит, Фурт?
Он обернулся к Роз и печально усмехнулся:
— Не люблю, когда меня не любят.
И снова уставился своими темными, как изюмины, глазами в желтый уличный туман с терпеливостью святого Иакова[25], который мучился семь лет… Но ведь в конце концов, подумал Д., даже Иаков отмучился и нашел утешение и разве можно его винить за это? Он почти завидовал Форбсу — все-таки хорошо любить живую женщину, даже если это не приносит тебе ничего, кроме страха, ревности и боли. По крайней мере, низким такое чувство не назовешь.
У дверей посольства он обратился к Форбсу:
— Спросите второго секретаря. Хоть какая-то надежда.
Их проводили в приемную. На стенах висели картины довоенных лет.
— Вот здесь я родился. — Д. указал на крохотную деревушку, притулившуюся к склону горы. — Сейчас она у них.
Он медленно переходил от стены к стене, оставив Форбса с Роз. Картины были скверные, приторно-красивые, с клубящимися мрачными облаками и рдеющими пышными цветами. На одной был изображен университет, где он когда-то читал лекции, — здание казалось пустым, заброшенным и никому не нужным…
Открылась дверь. Человек в черном пиджаке и высоком белом воротничке, похожий на гробовщика, спросил:
— Мистер Форбс?
Д. обернулся к Форбсу:
— Не обращайте на меня внимания. Задавайте ему любые вопросы, какие только пожелаете.
В приемной стоял шкаф с книгами в богатых переплетах — национальный драматург, национальный поэт… Похоже было, что толстые тома никогда не снимали с полки. Д. повернулся спиной к остальным и сделал вид, что рассматривает книги.
Мистер Форбс начал:
— Я приехал навести кое-какие справки. От моего имени и от имени лорда Бендича…
— Мы сделаем для вас все, что сможем… Для нас это большая честь.
— Нас посетил джентльмен, который утверждает, что уполномочен вашим правительством закупить уголь у ряда британских фирм.
Бесстрастный голос произнес:
— Не думаю, чтобы мы располагали какой-либо информацией… Я спрошу у посла, но я убежден… — Голос от слова к слову звучал уверенней.
— Но ведь могло случиться и так, что вас не проинформировали, — настаивал Форбс — Допустим, это секретное доверенное лицо.
— Весьма маловероятно.
Роз резко вмешалась:
— Вы второй секретарь?
— Нет, мадам. Очень сожалею, но он в отпуске. Я первый секретарь.
— Когда он вернется?
— Сюда он больше не вернется.
Итак, по-видимому, все кончено. Но мистер Форбс продолжал:
— Джентльмен утверждает, что у него украли документы.
— Гм… Боюсь… мы ничего об этом не знаем… Все это, как я уже сказал, представляется маловероятным.
Роз не сдавалась:
— Джентльмен, о котором идет речь, известен в вашей стране. Он ученый, преподавал в университете…
— В таком случае мы легко можем установить, так ли это.
Эта девчонка — настоящий боец, — подумал Д. с восхищением. — Она всегда знает, куда бить.
— Он специалист по романским языкам и средневековой литературе. Он нашел и опубликовал Бернскую рукопись «Песни о Роланде». Его фамилия Д.
Последовала пауза. Затем секретарь произнес:
— Боюсь, что… эта фамилия мне абсолютно незнакома.
— Ну что же, вполне возможно, почему бы и нет. Вас, наверное, просто не интересуют романские языки.
— Вы правы, — ответил чиновник с самодовольным смешком, — но если вы подождете две минуты, я поищу эту фамилию в справочнике.
Д. отвернулся от книжного шкафа и сказал Форбсу:
— Мы понапрасну тратим ваше время.
— О, мое время меня не так волнует, как исход всей этой истории, — возразил Форбс. Он не мог отвести глаз от девушки. Он следил за каждым ее движением с усталой и печальной нежностью. Она достала с нижней полки шкафа книгу и стала ее листать. Дверь открылась, и снова вошел секретарь.
— Я пытался найти эту фамилию, мистер Форбс. Такого ученого нет. Боюсь, что вас ввели в заблуждение.
Роз повернулась к нему:
— Вы лжете! — гневно крикнула она.
— Почему же я лгу, мисс… мисс…?
— Каллен.
— Дорогая мисс Каллен, во время гражданской войны всегда выплывают проходимцы, которые выдают себя за кого угодно.
— Тогда почему же здесь его имя напечатано? — Она держала раскрытую книгу. — Я не могу прочесть, о чем здесь говорится, но вот его фамилия. Тут уж я не ошибаюсь. И слово «Берн» рядом. Это, кажется, справочник.
— Очень странно. Разрешите взглянуть. Возможно, вы не знаете нашего языка.
Д. сказал:
— Поскольку я знаю наш язык, может быть, я прочту вслух? Здесь указана дата моего назначения преподавателем университета и упоминается моя работа о Бернской рукописи. Вот тут все это и написано.
— Вы и есть Д., о котором идет речь?
— Да.
— Можно мне взглянуть?
Д. протянул ему книгу. Боже, она победила! — подумал он. Форбс смотрел на Роз с восхищением. Секретарь сказал:
— О, я прошу меня извинить, вы так произнесли эту фамилию, мисс Каллен, что я вас сразу не понял. Ну конечно, мы знаем Д. Это один из наших наиболее уважаемых ученых и… — он оборвал фразу на полуслове. Казалось, он признал свое полное поражение. Но он смотрел только на девушку, а не на человека, которого это касалось. Где-то был подвох, здесь непременно был подвох.
— Ну, вот, — сказала Роз Форбсу, — вы видите.
— Увы, — вкрадчиво продолжал секретарь, — этого человека уже нет в живых. Его расстреляли в тюрьме мятежники.
— Нет, — сказал Д., — это неправда. Меня обменяли. Вот мой паспорт.
Как хорошо, что он не положил паспорт вместе с остальными бумагами. Секретарь взял паспорт.
— Что вы теперь скажете? Что это подделка? — спросил Д.
— Ну почему же, я полагаю, паспорт настоящий, но не ваш. Вы только взгляните на фото.
Секретарь протянул им паспорт. Д. вспомнил незнакомое улыбающееся лицо, которое он рассматривал на контрольно-пропускном пункте в Дувре. Он сказал без всякой надежды на то, что ему поверят:
— Война и тюрьма меняют человека.
Мистер Форбс попытался вмешаться:
— Сходство, конечно, очень большое.
— Разумеется, — усмехнулся секретарь, — он знал, что подбирал.
Роз набросилась на секретаря:
— Это он! Разве вы не видите, что это его лицо? Присмотритесь получше.
Но Д. чувствовал, что и она в душе сомневается и кричит для того, чтобы убедить себя.
— Как уж он раздобыл этот паспорт, неизвестно. — Секретарь повернулся к Д. — Я прослежу, чтобы вы получили по заслугам. Мы это так не оставим. — Он уважительно понизил голос: — Сожалею, мисс Каллен. Д. был одним из наших крупнейших ученых.
Голос первого секретаря звучал с почти неподдельной убежденностью. Д. испытал странное удовольствие — его как будто расхваливали заочно, в конце концов слова секретаря ему даже льстили. Мистер Форбс развел руками:
— Пусть лучше полиция докапывается до истины. Я тут уже ничего не понимаю.
— Если вы разрешите, я сейчас же туда и позвоню.
Секретарь присел к столу и поднял трубку.
Д. сказал:
— Для человека, которого нет в живых, я успел совершить слишком много преступлений.
— Скотланд-Ярд? Говорят из… — секретарь назвал свое посольство.
— Сначала меня обвиняли в том, что я угнал вашу машину.
Секретарь говорил в трубку:
— Паспорт проштемпелеван в Дувре два дня назад. Да, да, фамилия эта самая.
— Затем мистер Бригсток хотел задержать меня за попытку получить деньги незаконным путем, не знаю уж, в чем он это усмотрел.
— Да, да, — продолжал секретарь, — все совпадает. Обязательно задержим.