Страница 5 из 8
Как только дверь открылась, Андрей выскочил на перрон. «Не уйдешь! Не уйдешь, гад!!» — злобно цедил он про себя. Инвалида он заметил, когда тот, повернув голову в его сторону, с огромной скоростью вылетел из вагона, стараясь спрятаться за мраморной колонной. Теперь-то Андрей знал, что увечному действительно не уйти. За колонной его уже не оказалось, инвалид поднимался по эскалатору. Андрей ухмыльнулся и неторопливо направился к движущейся лестнице.
Он медленно поднимался к застывшему на коляске человеку, зная, что теперь-то ему некуда удирать, и, своей неспешностью желая подразнить беглеца, Андрей остановился за ступеньку от него.
— Чего убегал-то? — проговорил Андрей негромко.
Инвалид повернул к нему потное лицо.
— А я и не убегал. Чего мне убегать-то. Да и бегать я не могу, инвалид войны.
— Вот и я думаю, чего убегать.
Помолчали.
— У меня к тебе, мужик, дело, — начал Андрей, решив действовать издалека, чтобы не спугнуть увечного, он и без того нервный.
— Да я уж догадался, — как-то обреченно проговорил он. — Ну, забыл я сегодня документ. А так он у меня в порядке, все квитанции оплачены.
— Это хорошо, что оплачены. Какой документ-то?
— Да! Какой! — инвалид саркастически улыбнулся и погрозил Андрею пальцем, пальцы у него были неприятного вида, толстые, словно бы опухшие, с большими грязными выпуклыми ногтями. — Сам знаешь какой, нищенское удостоверение, конечно. Ну, хочешь, я с тобой деньгами поделюсь, — он сунул руку за пазуху и погремел там мелочью.
— Не хочу.
— Ну, а раз не хочешь, я тебе тогда все отдам, все, что заработал. Все двадцать рублей!
— А зачем мне? — пожал плечами Андрей.
— Так ты не из налоговой инспекции, что ли? — инвалид прищурил подозрительный глаз. — Раз денег не берешь, значит, не из налоговой, — заключил он. — Или новенький? А может, у вас проверка?
— Да нет, у меня другое к тебе дело.
— Ну, слава богу, я ведь думал, ты из налоговой инспекции! Вот и драпалял. А раз ты не из инспекции… Тогда чего за мной гнался? — мужик из испуганного сделался вдруг агрессивным и, крепко сжав кулак свободной руки — второй он цепко держался за перила, — грозно сдвинул брови. — Давно не получал? Смотри, у меня получишь.
— Я хозяйку коляски, старуху безногую ищу, а коляска с виду ее. Она мне, мужик, по делу нужна сильно.
— Ах, старуху?!! Ну так бы сразу и сказал. Старуху я уважаю. Хоть и стерва она первоклассная! Но уважаю. Тебе она зачем, тоже хочешь экипаж арендовать?! — в голосе его зазвучали грозные нотки. — Ты учти, по моей линии Кировско-Выборгской не езди, а то получишь! Я тебе ноги вырву! Один тоже попробовал, так я его…
Коляска выкатила с эскалатора, Андрей пошел рядом.
— Мне внучку ее найти нужно, по делу. Если что, я заплатить могу.
— Вот это американский разговор. Поехали.
Они вновь спустились в метро и поехали на Петроградскую.
Коляску у старухи брал напрокат Мелодий, мужик незлой, когда трезвый, но как напивался, любил вспоминать золотые деньки перестройки, когда ему, как члену Союза нищих СССР, жилось по-королевски. В такие загульные дни он пил, не закусывая, и ругался нецензурно, поминая бывшего президента и все правительство поименно, а потом опять президента, и материл его, так искусно подбирая слова, что алкаши-собутыльники краснели от стыда.
На работу же Мелодий выезжал два раза в неделю и, облачившись в одежду защитного цвета, мотался по электричкам кировско-выборгской линии от кольца до кольца как инвалид и герой сначала афганской, потом чеченской войны, выпрашивая денег на протез. Хотя пропил уже столько этих протезов, что обуть в них можно было бы целый полк.
Как по пути выяснилось, звали старуху Евпроксинья, за прокат коляски наливал Мелодий ей стакан водки, такая у них была договоренность. Евпроксинья напиток использовала наружно, оттого была здоровее всех в доме, дожила черт знает до скольких лет и, благодаря недопитой Мелодием водке, еще сто лет жить собиралась. В метро, по дороге до Петроградской, Андрею пришлось возить Мелодия по вагонам, собирая милостыню, иначе проклятый алкоголик ни за что не соглашался знакомить его со старухой. А потом, войдя в азарт, вынудил Андрея мотаться по электричкам еще целый час, потому что с Андреем собирал Мелодий в три раза больше обычного.
— Когда у нас для людей делать будут?! — возмущался Мелодий, пока Андрей вез его от метро «Горьковская» в сторону зоопарка. — У нас все не для людей! Неужто вагон метро чуток пошире не сделать было, чтобы люди нищие в колясках спокойно проехать могли?! Ведь неудобно. Нет! Все у нас не для людей! Эмигрирую к чертовой матери! Там и почище, — он плюнул через борт коляски на асфальт, — и народ побогаче! Опять же демократии побольше. А вообще, Андрюха, повезло нам сегодня. С тобой выгодно работать, есть у тебя коммерческая жилка. Держи!
Мелодий в пол-оборота протянул Андрею горсть мелочи.
— Это тебе за старуху оплата, — отказался тот.
— Слушай, Андрюха, а давай вместе работать, — он с удовольствием спрятал деньги в карман защитной куртки и произвел громадный глоток из бутылки купленного по дороге пива. — Будешь меня по электричкам возить, честное у тебя лицо, доверяют тебе люди свои капиталы. Да ты знаешь, сколько в день заработать можно!! Машину купить можно инвалидную, «Оку». Но ты не обольщайся, работа тяжелая: целый день на ногах, на ногах… И потом, охрана мне требуется, бывает, ханурики всю получку отбирают. Куплю тебе пистолет, будешь моей «крышей».
Мелодий пьянел от пива прямо на глазах.
— Нам бы не встретить с тобой Костика, говорят, у нас на Петроградской объявился. Как ночь, выходит на промысел… Жуть.
— Что за Костик? — не из любопытства, а так, лишь бы поддержать глупый бубнеж, — спросил Андрей.
— Ты чего, о Костике не слышал?.. Костик — это полуживотное-получеловек. Откуда взялся, неизвестно, но теперь шакалит на Петроградской, как только темнота — он шасть на улицу из подвала, и на помойки — кормиться, или еще где, за кошками по дворам гоняться.
— А что, на людей Костик нападает? — для дальнейшего поддержания пьяного бреда спросил Андрей.
— На людей, такого не слышал. Но увидеть его — страсть! Вместо ног — копыта, как у козла, он этим копытом, если что, так может звездануть, мало не покажется. Его у нас многие видели. Тут специальный наряд из американского зоопарка приезжал, Костика по подвалам и чердакам вылавливал. Они считают, что он у нас тут из одичавших бомжей вывелся. Они там любят редкости, не то что наши — не ценят, что такие Костики в стране живут. А старуху ты не бойся, она, конечно, сумасшедшая, но ты ее не бойся. Правда, она одному Кристинкиному хахалю в рожу кипятком плеснула и другому гантелю на ногу бросила, но ты ее не бойся, если что — беги, она не догонит. Богатство ее откуда, не знаю, но богатая, стерва.
— А Кристина у бабки в гостях бывает? — Андрей осторожно попытался вновь завести разговор на интересующую его тему.
— Тс-с-с!.. — зашипел Мелодий, приложив палец к губам. — Ничего не знаю… Да и вообще, зря я тебя к бабке веду! — вдруг рявкнул он, пьяно вскинув на Андрея лицо. — Кто ты такой?! Может, ты грабитель! А документ у тебя есть?! Есть документ, я тебя спрашиваю?!
«Черт, только этого не хватало. Вот скотина, напился».
— Не-е-е, ты не Андрей никакой, ты… Ты… Капитан Копейкин, вот ты кто!!
Это открытие будто бы потрясло инвалида, он вдруг заржал и швырнул опустелой бутылкой в пробегавшую мимо кошку. Бутылка, ударившись об асфальт, со звоном разлетелась совсем рядом с четвероногим, повергнув его в животный ужас и панику. Кошка рванула через трамвайные пути, скрывшись за деревьями парка.
— Нет, Копейкин, не поведу я тебя к старухе. Хоть режь меня, убивай. Что б я тебя! Грабителя, душегуба!.. И вообще, оставь экипаж, я сам поеду.
Инвалид и вправду взялся крутить колеса, но был уже настолько пьян, что въехал в водосточную трубу, не без помощи направившего его туда Андрея, конечно.