Страница 181 из 215
Советник по национальной безопасности даже не подумал, что за ним могут следить, въехал на территорию ЦРУ и поставил машину в месте, отведённом для особо важных посетителей. Как всегда, его встретили у входа и проводили на седьмой этаж к двери кабинета Риттера. Не поздоровавшись, адмирал Каттер сел в кресло.
— Ваша операция стремительно летит под откос, — резко произнёс он, обращаясь к заместителю директора ЦРУ.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что встретился вчера вечером с Феликсом Кортесом. Он все знает о наших солдатах. Ему известно относительно наблюдения за аэродромами. Наконец, Кортес знает о бомбах и о вертолёте, которым мы пользовались для поддержки операции «Речной пароход». Я принял решение прекратить все операции. Уже вернул вертолёт в Эглин и приказал радистам, обслуживающим связь по коду «Переменный», покинуть эфир и не возобновлять сеансы радиосвязи.
— Черта с два! — крикнул Риттер.
— Не зарывайтесь! Вы подчиняетесь моим распоряжениям, Риттер. Вам это понятно?
— Что будет с нашими людьми в Колумбии? — спросил заместитель директора ЦРУ.
— Я сам занимаюсь этой проблемой. Вас она не должна интересовать. Скоро все успокоится, — пояснил Каттер. — Ваше желание исполнилось. Внутри картеля началась междоусобная война. Контрабандный ввоз наркотиков сократится наполовину. Мы сообщим прессе, что победили в борьбе против торговцев наркотиками.
— И во главе картеля станет Кортес, верно? Неужели вам не пришло в голову, что, как только он укрепит свои позиции, все снова станет по-прежнему?
— А вам не пришло в голову, что он может сообщить средствам массовой информации о наших операциях? Как вы думаете, что ждёт вас и судью Мура в этом случае?
— То же самое, что и вас, — огрызнулся Риттер.
— Ошибаетесь. Я присутствовал при этом разговоре — и министр юстиции тоже. Президент не давал никаких указаний относительно убийства мирных граждан, равно как и не приказывал вести военные операции на территории дружественного государства.
— Вся эта операция задумана вами, Каттер.
— А кто это подтвердит? У вас есть хотя бы один документ с моей подписью? — спросил адмирал. — Если начнётся скандал, лучшее, на что вы можете надеяться, — это то, что мы оба окажемся в одной тюрьме. В случае победы Фаулера на выборах нас обоих ждут крупные неприятности. Это значит, что в наших интересах не допустить такого скандала, не так ли?
— У меня есть ваша подпись на меморандуме.
— Ну и что? Операция прекращена, и не осталось никаких доказательств. Как вы сможете обвинить меня, не рискуя нанести вред самому себе и ЦРУ? Причём и вас, и Центральное разведывательное управление обвинят в намного более серьёзных нарушениях. — Каттер даже гордился этими умозаключениями. Возвращаясь на самолёте из Панамы, он тщательно всё обдумал. — Как бы то ни было, всем распоряжаюсь я. Участие ЦРУ в данной операции подошло к концу. Вы единственный человек, у которого остались документы, связанные с ней. Предлагаю избавиться от них. Все материалы по операциям «Речной пароход», «Переменный», «Ответный удар» и «Орлиный глаз» нужно уничтожить. Это — единственный аспект операции, о котором не знает противная сторона. Стоит превратить её в настоящую тайную операцию, и мы ещё сможем воспользоваться ею. Вы получили приказ. Выполняйте его.
— Все равно останутся нерешённые проблемы.
— Какие? Неужели вы думаете, что найдутся добровольцы, желающие провести немалый срок в федеральной тюрьме? Или ваш «мистер» Кларк публично заявит, что он убил больше тридцати человек? А может быть, команда бомбардировщика напишет книгу о том, как они сбрасывали две «умные» бомбы на частные дома жителей дружественной нам страны? Ваши связисты в пункте «Переменный» ничего не видели и не могут дать показания. Лётчик, пилотировавший истребитель, сбил несколько самолётов, но что он скажет? Самолёт радиолокационной разведки, наводивший его на цель, не видел его атак, потому что перед их началом операторы радаров переставали вести наблюдение по приказу из центра управления полётами. Офицеры спецназа, руководившие наземной частью операции из Пенсаколы, не скажут ни слова. А из членов экипажей захваченных нами самолётов с грузами наркотиков на борту осталось всего несколько человек. Уверен, мы сумеем договориться с ними.
— Вы забыли про наших парней в горах Колумбии, — тихо напомнил Риттер. Он уже догадывался, каким будет ответ и что случится с ними в действительности.
— Мне нужны сведения о том, где они сейчас находятся. В этом случае я возьмусь за их эвакуацию. Если вы не возражаете, я сделаю это по своим каналам. Итак, где они сейчас?
— Я отказываюсь говорить об этом.
— Вы не хотите понять меня, Риттер. Это не просьба. Знаете, а ведь я могу просто разоблачить вас. И тогда ваши попытки вовлечь меня в эти дела как соучастника будут выглядеть вроде неудачных усилий свалить вину на других.
— Но президент провалится на выборах.
— Да. Зато вы гарантированно окажетесь в тюрьме. Черт побери, вы же знаете, что Фаулер против смертной казни даже для особо жестоких убийц, виновных в гибели многих, и предпочитает настаивать на длительных сроках тюремного заключения вместо электрического стула. Так какой же будет его реакция, когда он узнает, что есть люди, приказавшие сбросить бомбы на тех, кому и обвинение-то не предъявлено. А как относительно «попутного ущерба», о котором вы говорите с таким пренебрежением? У нас остался лишь один выход, Риттер.
— Кларк уже вернулся в Колумбию. Я послал его за Кортесом. В этом случае нерешённых проблем тоже не останется. — Это был последний козырь Риттера, но он не оказался достаточно сильным.
Каттер резко выпрямился в кресле.
— Вдруг он потерпит неудачу? Сейчас мы не можем так рисковать. Немедленно отзовите его. Считайте и это приказом. А теперь сообщите мне, где находятся солдаты, и приступайте к уничтожению документов.
Риттер заколебался, однако альтернативы действительно не было. Заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам подошёл к сейфу в стене кабинета декоративная панель была сдвинута в сторону — и достал оттуда папки. В одной из них — по операции «Речной пароход-II» — находилась карта, на которой были нанесены намеченные места эвакуации. Он передал её Каттеру.
— Всё должно быть закончено сегодня.
— Будет закончено, — вздохнул Риттер.
— Хорошо. — Каттер сложил карту и сунул её в карман, затем вышел из кабинета, не произнеся больше ни слова.
Вот чем всё кончилось, подумал Риттер. Тридцать лет на государственной службе, руководство действиями агентов во всех странах мира, выполнение всего, что требовала от него родина, и теперь он оказался перед выбором: или подчиниться бесчеловечному приказу, или предстать перед конгрессом и судом, а потом отправиться в тюрьму. Во втором случае он сможет всего лишь забрать с собой остальных. Нет, это не имеет смысла. Боб Риттер беспокоился об этих парнях в горах Колумбии, но ведь Каттер сказал, что позаботится о них.
Заместитель директора ЦРУ по оперативной работе постарался убедить себя, что можно положиться на слово этого человека, хотя и знал, что это не так, знал, что проявляет трусость, притворяясь, будто верит, что адмирал Каттер выполнит данное им слово.
Он снял со стальных полок сейфа тяжёлые папки и отнёс их к себе на стол. У стены стоял механический измельчитель бумаг, один из самых важных инструментов современных правительственных учреждений. Лежащие перед Риттером папки являлись оригиналами, с них не снимали копий. Связисты, работающие в фургоне на вершине холма в Панаме, уничтожали все материалы сразу после передачи информации Риттеру. Операция «Кэйпер» шла через Агентство национальной безопасности, но по этой операции не проходили агентурные сведения, а оставшиеся документы затеряются среди массы других бумаг в подвалах комплекса Форт-Мид.
Измельчитель был большим, снабжённым корзиной, из которой внутрь гудящей машины поступали документы, подлежащие уничтожению. Для высокопоставленных государственных служащих избавляться от старых документов было нормальной процедурой. Лишние копии секретных материалов не приносили никакой пользы и только причиняли неприятности. В результате никто не обратит внимания на то, что прозрачный пластмассовый мешок, ещё недавно пустой, наполнился теперь какой-то бумажной лапшой, являвшейся раньше важными оперативными материалами.