Реальная угроза

— Какие новости? — спросил Кларк, когда хозяин бара отошёл к другому краю стойки.

Ларсон ответил тихим голосом по-испански:

— В сведениях не приходится сомневаться. На улицах число солдат, что на службе у членов картеля, резко сократилось.

— Куда они делись?

— Один парень сказал мне, что их послали на юго-запад. Идут разговоры об охоте на кого-то в горах.

— Бог мой... — пробормотал по-английски Кларк.

— А в чём дело?

— Там находятся около сорока лёгких пехотинцев... — И Кларк а течение нескольких минут объяснял смысл создавшейся ситуации.

— Мы высадили здесь регулярные войска? — Ларсон посмотрел на стойку бара. — Господи, какому безумцу пришла в голову такая мысль?

— Мы оба служим у него — пожалуй, следует сказать, у них.

— Черт побери, но ведь это именно то, чего мы не должны делать!

— Вот и хорошо. Лети в Вашингтон и скажи это заместителю директора по оперативной работе. Если у Риттера осталось что-нибудь в голове, он тут же эвакуирует их — прежде чем начнётся настоящая бойня. — Кларк повернулся к собеседнику. Он отчаянно пытался найти выход, но не мог ничего придумать. — А если мы отправимся туда и посмотрим, что там происходит?

— Вы действительно хотите уничтожить мою крышу? — заметил Ларсон.

— У вас приготовлено надёжное убежище? — Кларк знал, что каждый агент ЦРУ, ведущий полевые операции под прикрытием, готовит себе укрытие, куда можно спрятаться в случае необходимости.

— А как вы думаете? — фыркнул Ларсон.

— Как относительно вашей подруги?

— Если мы не позаботимся о ней, в ЦРУ останется обо мне одно воспоминание.

Центральное разведывательное управление заботилось о своих агентах, даже когда его сотрудники не спали с ними, а Ларсон был нормальным мужчиной, сохранившим привязанность к своей любовнице.

— Будем действовать под видом геологоразведчиков, но после возвращения, по моему официальному указанию ваша крыша будет ликвидирована и вам надлежит вернуться в Вашингтон для получения нового назначения. Вместе с ней. Считайте это приказом.

— Я не знал, что у вас такие полномочия...

Кларк улыбнулся.

— В общем-то, у меня их нет, но вы скоро увидите, что мы с мистером Риттером достигли взаимопонимания. Я занимаюсь полевыми операциями, а он меня поддерживает.

— Ни у кого нет такого влияния на заместителя директора.

Кларк не ответил, только поднял бровь, и в его глазах появилось выражение куда более угрожающее, чем Ларсону приходилось когда-нибудь видеть.

Кортес разместился в единственной удобной комнате дома. Это была кухня очень большая по местным масштабам, здесь стоял стол, на котором он установил рацию и разложил карты и журнал для записей и расчётов. Пока его потери составляли одиннадцать человек, погибших в коротких яростных и большей частью бесшумных столкновениях, — и он не узнал ничего нового. «Солдаты» Кортеса всё ещё были слишком разъярены, и это вполне соответствовало его намерениям. На главной тактической карте лежало прозрачное пластиковое покрытие, на котором Кортес отмечал жирным красным карандашом места столкновений. До настоящего времени произошли стычки с двумя — может быть, тремя — американскими группами.

Стычки определялись, разумеется, по местам, где он потерял одиннадцать человек.

Ему хотелось надеяться, что эти одиннадцать относились к числу самых глупых и неудачливых. Правда, тут все весьма относительно, потому что на поле боя везение всегда играет немалую роль, однако известно из истории, что тупые и плохо подготовленные солдаты гибнут в первую очередь, — во время боевых действий проявляется закон Дарвина о естественном отборе. Кортес рассчитывал потерять ещё человек пятьдесят, прежде чем предпримет другие меры. Тогда он запросит подкрепление и снова ослабит охрану главарей картеля. Затем сообщит своему боссу, что ему удалось установить, чьи люди странно ведут себя во время полевых операций. Он, разумеется, уже знал, против кого выдвинуть такое обвинение, — на следующий день после разговора с Эскобедо он предупредит одного из них, он уже выбрал кого. Ему он скажет, что его собственный босс ведёт себя подозрительно, а что сам он, Кортес, предан не одному из главарей картеля, а всей организации, оплачивающей его усилия, направленные на то, чтобы защитить её от врагов. Он надеялся, что в результате будет принято решение о ликвидации Эскобедо. Это было необходимо и не заслуживало особого сожаления. Американцы уже убили двух самых умных главарей, и он сделает все, чтобы устранить ещё двух. Оставшимся боссам понадобятся его услуги. Они поймут, что без него им не обойтись. Пост начальника службы безопасности и разведки станет очень важным, сделает его одним из членов совета картеля, тогда как полномочия других главарей будут урезаны в соответствии с планом превращения картеля в более гибкую и надёжно защищённую организацию. Уже через год он превратится в первого среди равных; пройдёт ещё год — и станет во главе картеля. Убивать остальных даже не понадобится. Эскобедо относился к числу умных главарей, а с какой лёгкостью, словно марионеткой, удавалось управлять им. Оставшиеся в живых главари будут как дети проявлять интерес к деньгам и дорогим игрушкам, не обращая особого внимания на деятельность всего картеля. Кортес имел пока смутное представление об этом. Он не относился к числу тех, кто может строить планы на десять шагов вперёд. Четырех или пяти ему было достаточно.

Кортес ещё раз посмотрел на карты. Скоро американцы почувствуют опасность, угрожающую им со стороны его сил, и примут ответные меры. Он открыл кейс и достал оттуда аэрофотографии, положил их на стол и сравнил с картами. Теперь ему было известно, что высадка и снабжение американцев осуществляются скорее всего одним вертолётом. Это показалось Кортесу таким рискованным, что он счёл действия американцев глупыми. Неужели попытки применения вертолётов на равнинах Ирана их ничему не научили? Необходимо определить места посадки...

Кортес закрыл глаза и заставил себя сосредоточиться на основных принципах.

В этом заключалась главная опасность подобных операций — так увлекаешься происходящим, что теряешь контроль над общей ситуацией. Может быть, стоит поискать другой способ? Американцы уже помогли однажды ему. Не исключено, что они помогут ещё раз. Как добиться этого? Что он может сделать для них? И что сделают они для него? Эти мысли роились у него в голове в течение оставшихся часов бессонной ночи.

Из-за плохой погоды они не сумели опробовать новый двигатель прошлой ночью, и по той же причине им пришлось ждать до трех часов этой. «Пейв-лоу» было запрещено при всех обстоятельствах показываться днём — для этого требовалось особое разрешение с самого верха.

Тягач вытянул вертолёт из ангара. Перед тем как включить двигатель, они развернули ротор и установили его на место. Пи-Джи и капитан Уиллис управляли вертолётом, а Циммер сидел на месте механика за приборной панелью. Они вырулили, как всегда, на взлётную площадку и взлетели подобно всем вертолётам, поднимая в воздух сопротивляющиеся тонны металла и топлива, раскачиваясь и вздрагивая, совсем как маленький мальчик, карабкающийся на первую в жизни лестницу.

Трудно сказать, что случилось раньше. Ужасный визг пронзил уши пилотов, несмотря на звукозащитный слой пенопласта в шлемах. В тот же самый миг, может быть за миллисекунду до этого, по системе внутренней связи послышался слишком громкий предупредительный возглас Циммера. Неважно, что произошло раньше.

Взгляд полковника Джоунса остановился на приборной панели, и он увидел, что показания приборов, контролирующих работу двигателя номер один, говорят о возникших неполадках.

Уиллис и Циммер отключили двигатель, пошедший вразнос, а Пи-Джи начал опускать раскачивающийся вертолёт, довольный тем, что они успели подняться всего на пятьдесят футов. Меньше чем через три секунды вертолёт коснулся взлётной площадки, и единственный работающий двигатель перешёл на нейтральный режим.