Реальная угроза

Джек Райан встал в 6.15 — по мере того как его возраст приближался к сорока, ему казалось, что он просыпается все раньше и раньше, — и последовал той же утренней процедуре, что и большинство государственных служащих. Правда, поскольку его жена была врачом, это гарантировало, что завтрак предстоит из здоровой пищи, а не из той, что ему нравилась. Что плохого в жире, сахаре и консервах, а?

К 6.55 он закончил завтрак, оделся и успел прочитать половину утренней газеты. Готовить детей к школе было обязанностью Кэти. Выходя из дома, Джек поцеловал дочь, а вот Джек-младший считал себя слишком взрослым для таких телячьих нежностей. «Бьюик» ЦРУ подъехал к дому в тот момент, когда Райан вышел на крыльцо, — с точностью, к которой стремятся авиакомпании и железнодорожные поезда.

— Доброе утро, доктор Райан.

— Доброе утро, Фил.

Как обычно, Райан сам открыл заднюю дверцу и опустился на сиденье. Сначала он закончит чтение «Вашингтон пост», с удовольствием взглянув на рисунки комиксов и отложив Гэри Ларсона до самого последнего момента. Вот в чём больше всего нуждаются сотрудники ЦРУ — в ежедневной порции «Дальней стороны», комикса, по вполне понятной причине пользующегося наибольшей популярностью в Лэнгли. Когда Райан отложил газету и открыл замок металлического кейса, автомобиль снова ехал по шоссе 50 среди множества машин, направляющихся в Вашингтон. Открыв кейс с документами, он тут же отключил механизм уничтожения с помощью пластиковой карточки, удостоверяющей его личность как сотрудника ЦРУ. Находящиеся в кейсе документы несомненно являются важными, но те, кто может напасть на автомобиль, в первую очередь захотят захватить именно Райана, а не какие-то документы. Ни у кого в ЦРУ не было иллюзий относительно способности Райана — или любого другого человека противостоять попыткам получить требуемую информацию. Теперь у него оставалось сорок минут, чтобы познакомиться с событиями, происшедшими за ночь — в данном случае на протяжении уикэнда, — и после приезда в Лэнгли задавать разумные вопросы руководителям отделов и дежурным офицерам, когда те явятся к нему с докладами.

Райан всегда читал сначала газету, потому что после этого официальные сводки ЦРУ представали перед ним в ином, более понятном свете. У него бывали сомнения относительно журналистов — нередко сделанный ими анализ оказывался ошибочным, — однако сама суть их работы мало чем отличалась от назначения ЦРУ: сбор и распространение информации, и за исключением некоторых в высшей степени технически сложных областей, являющихся тем не менее жизненно важными в таких вопросах, как контроль над вооружениями, деятельность журналистов обычно ничем не уступала, а иногда и превосходила по качеству сообщения специально подготовленных сотрудников, поступающие в Лэнгли. Разумеется, хороший иностранный корреспондент получал значительно более высокое жалованье, чем сотрудник ЦРУ, занимающий двенадцатую графу в сетке жалованья государственных служащих, и часто талант искал себе место там, где лучше платят. К тому же журналистам разрешалось писать книги, приносящие настоящие деньги, — как это сообразили многие корреспонденты, работавшие в Москве. На протяжении ряда лет Райан понял, что допуск к секретной работе означает, по сути дела, знакомство с источниками информации. Даже на занимаемом им уровне Джек часто получал сведения, мало отличающиеся по своей сути от информации, присылаемой хорошими журналистами. Разница заключалась в том, что он знал источники этой информации и мог потому оценить её надёжность. Это была трудноуловимая, но часто критически важная разница.

Первой лежала папка, содержащая сообщения о Советском Союзе. В этой стране происходила масса интересных событий, хотя никто не знал, что они означают и куда ведут. Ну что ж, превосходно. Райан и ЦРУ передавали подобную информацию в течение длительного времени, более длительного, чем ему хотелось. От них ждали чего-то иного. Подобно этой Эллиот, подумал Джек, ненавидевшей ЦРУ за его деятельность — впрочем, такими делами управление больше не занималось — и одновременно ожидавшей, что ЦРУ всезнающе и всесильно. Когда они, наконец, очнутся и поймут, что предсказывать будущее для разведки ничуть не легче, чем для хорошего спортивного корреспондента заявлять, кто будет играть в финале бейсбольного сезона? Даже сейчас, после того как положение стало более определённым, в восточном дивизионе три команды шли во главе таблицы почти с одинаковым количеством набранных очков. Только букмекеры могли разобраться в этом. Как жаль, подумал Райан, что в Лас-Вегасе не принимают ставки на членство в советском политбюро, или на гласность, или на то, как решится «национальный вопрос». В этом случае у него было бы больше ясности. К моменту, когда автомобиль выехал на кольцевое шоссе, Райан читал материалы из Латинской Америки. Действительно, какой-то наркобарон по имени Фуэнтес был взорван бомбой.

Так ему и надо, мелькнуло в голове Райана, но он тут же спустился на землю. Плохо было совсем не то, что его убили. Райана беспокоила мысль, что один из главарей наркомафии погиб от американской авиабомбы. Именно за это ненавидела ЦРУ Элизабет Эллиот, напомнил себе Джек. Исполнение роли судьи, присяжных и палача одновременно. Подобная реакция никак не связана с понятиями справедливости и несправедливости. Для неё главным является политическая целесообразность. Политики больше беспокоились о вопросах, чем о принципах, однако рассуждали так, словно это одно и то же.

Господи, у тебя прорывается цинизм, обычный для утра понедельника, верно?

Каким образом, черт побери, узнал все это Робби Джексон? Кто организовал операцию? Что произойдёт, если о ней станет известно?

Или ещё лучше: а стоит ли мне думать об этом? Если да, то почему? А если нет, почему нет?

Это связано с политикой, Джек. Каким образом твоя работа оказалась связана с политикой? Разве политика имеет к ней какое-нибудь отношение?

Как случается со многими, эта тема могла бы стать превосходным предметом философских дискуссий, для которых образование Райана в колледже ордена иезуитов великолепно его подготовило и к которым привило вкус. Но данная проблема не относилась к изучению абстрактных принципов и гипотетических проблем. От него могут потребовать ответа. Что, если член Специального комитета задаст ему вопрос, на который придётся дать ответ? Такое может случиться каждую минуту. Отложить ответ на подобный вопрос можно лишь на то время, которое потребуется, чтобы приехать из Лэнгли в Капитолий.

И если Райан солжёт, его ждёт тюрьма. Это являлось негативным аспектом продвижения по службе.

Более того, если он честно ответит, что не знает, ему могут не поверить ни члены комитета, ни присяжные в суде. Даже честность не обеспечивает надёжной защиты. Не смешно ли?

Джек посмотрел через стекло на храм мормонов, мимо которого они проезжали, в том месте, где кольцевое шоссе соединяется с Коннектикут-авеню. Поистине странное здание с мраморными колоннами и позолоченными шпилями, придающими ему известное величие. Вера, представленная этим зданием, казалась удивительной католику Райану, но те, кто придерживался её, были честными и работящими людьми, всей душой преданными своей стране, потому что они верили в принципы, которые отстаивала Америка. А ведь это, в конце концов, самое главное, правда?

Или ты отстаиваешь что-нибудь, или тебе все безразлично, подумал Райан. Любой дурак может выступать против всего подобно капризному ребёнку, отказывающемуся от фруктов, которые он даже не пробовал. Здесь сразу было ясно, к чему стремятся эти люди. Мормоны платили своей церкви десятую часть всех получаемых доходов, и на эти деньги она воздвигла вот этот монумент, прославляющий их веру, совсем как средневековые крестьяне, выделявшие средства из своих скудных заработков на строительство величественных соборов, причём по той же самой причине. Крестьян забыли все, кроме Бога, в которого они верили, а соборы живое доказательство их веры — остались, возносясь к небу в своей гордой красоте, и по-прежнему использовались для той цели, ради которой их построили.