Страница 9 из 12
– Повторяю, что тут происходит? – вновь спросил Кано.
– Музей ограбили… Ну, а они хотят видео посмотреть, – запинаясь, стал объяснять охранник.
Кано улыбнулся Антонову как старому знакомому и громко произнес:
– Что ж, если хотят, пусть смотрят. Мы за просмотр денег не берем.
Все расселись на стульях перед большим монитором, висевшим на стене, затем начальник караула услужливо подвинул стул шефу и стал копаться в архивах на жестких дисках видеосервера.
– Вот, кажется, нашел! – воскликнул он.
– Ну, включай, – ухмыльнулся Кано, – посмотрим на этих фраеров.
Собравшиеся от любопытства невольно подались вперед, когда на экране пошла запись с камеры в холле музея. Кадры больше напоминали американский блокбастер, чем реальность. Вот сторож упал, и пятеро в камуфляже ворвались в здание музея краеведения. Было ощущение, что грабят хранилище с золотовалютным запасом страны, а не какое-то заштатное учреждение Министерства культуры области.
– Вот клоуны! По-моему, они что-то попутали, – не удержался от комментариев Кано.
– Согласен, весьма странное поведение, – подтвердил Антонов.
Вор в законе смерил его надменным взглядом, но ничего не сказал. Охранник тем временем переключился на камеру в комнате охраны музея, прокрутил места, где сторож ковырял в носу, а также занимался всякими посторонними делами, и остановился на моменте, когда в комнату охраны ворвались налетчики. В камере имелся микрофон, поэтому зрители могли слышать звук.
– Они разговаривают на французском, – изумленно констатировал Лукашин.
– Удивляюсь все больше и больше, – пробормотал Антонов. – Они – либо из клуба любителей французского языка, либо действительно французы. Последнее вообще в голове не укладывается. Ехать из Европы в глубинку России, чтобы ограбить музей краеведения…
– Да в Европе они там все лохи, – заметил со знанием дела Кано. – Кто-то им сделал прогон, что здесь, в России, музеи от «рыжья» ломятся, вот они и прикатили… Короче, форшманулись по полной…
Начальник караула как-то невпопад заржал. Все вопросительно посмотрели на него. И он, убирая с лица улыбку, буркнул:
– Да… это… придурки они…
– Интересно, а чем вы, ребятки, занимались, когда эти отморозки по музею лукались? Там шороху было – мама дорогая! Только глухой не услышит! – нахмурившись, обратился к нему Кано. – Поди, «понты колотили» да водку жрали.
– Нет, что вы, Эдуард Валерьевич, ничего такого, отвечаю, – бурно возразил начальник караула.
– А ты знаешь, что во время последнего ремонта проводки у вас в комнате скрытую камеру заныкали? – оскалился Кано, и начальник караула сделался сразу белым как простыня.
– Как заныкали? – пораженно прохрипел второй охранник.
– Боком, – весело пояснил Кано, – подошел к регистратору, набрал код и открыл еще один архив. – Та-а-к, посмотрим.
На экране пошли кадры из комнаты, где все в данный момент находились. Судя по записи, охранники не теряли зря времени. Сначала забили по «косячку», потом увлеченно резались в какую-то стрелялку на компьютере, потом подключились к онлайновому стриптизу и скакали вокруг монитора, точно дикие обезьяны после стакана водки. Стриптизом, однако, дело не ограничилось, и вскоре подъехали девочки.
– Эдуард Валерьевич, я, типа, объясню, есть уважительная причина, – быстро заговорил начальник караула, – был повод… у Дениса торжество… – Он старался врать быстро, но мозги работали со скрипом.
Кано велел ему заткнуться и обратился ко второму охраннику:
– Так, Денис, что у тебя там за торжество было?
– Это… как его, день рождения, – неуклюже произнес охранник, глядя в пол. От напряжения на лбу у него выступила испарина.
– Документы – паспорт или водительские права – мне на стол, быстро! – рявкнул Кано, ударив со всей силы ладонью по столешнице. – Че, падла, я не ясно выражаюсь?
Позеленевший охранник протянул дрожащей рукой водительское удостоверение. Кано взглянул на него и воскликнул:
– Ба, да ты попутал, дурилка картонный! У тебя зимой день рождения, а сейчас лето.
– Эдуард Валерьевич, это один раз было, больше такого не повторится, – с жаром заверил начальник караула, понимая, что попал.
– Что, посмотрим другие дни? – предложил Кано и стал прокручивать записи. Везде была похожая картина, правда, с некоторыми вариациями – девочки заменялись водкой или порнофильмами.
– Вы уволены. Собирайте манатки и валите! – отрезал Кано. – Вас бы еще кастрировать, чтоб придурков не плодили, но потом скажут, что я не гуманно поступаю, поэтому живите… Кстати, зарплату за последний месяц вы мегабайтами выбрали.
Позже в своем рабочем кабинете Антонов задумчиво разглядывал флешку с видеозаписью ограбления, которую ему подарил вор в законе.
– Да, этот Тихий – крепкий орешек, просто так его не возьмешь, – вздохнув, произнес он.
– Да-а, – отстраненно согласился Лукашин, сидевший в кресле для посетителей с чашкой кофе в одной руке и протоколом осмотра места преступления – в другой. Он изучал написанное, силясь понять причины преступления. Все казалось чертовски запутанным и непонятным.
– Ты записал координаты охранников, которых уволил Кано? – поинтересовался Антонов.
– Да, но зачем они тебе? – пожал плечами Лукашин. – От этих придурков все равно никакого толку.
– Я бы так не сказал. Они обижены на хозяина, это можно будет использовать, – не согласился с подчиненным Антонов. Отложив флешку, он стал просматривать каталог музейных экспонатов. Наконец на глаза попалась фотография предмета, который следователь искал. Небольшая статуэтка из серебра – молодая девушка с молотом в руках, замахнувшаяся для удара. «Дочь кузнеца», – прочитал он под фотографией, – тысяча девятьсот тридцатый год, автор Николай Павлович Загорский. В этом же году автор спешно иммигрировал во Францию, спасаясь от политических преследований…
– Что-что? – оживился Лукашин. – Что там еще написано?
– Да вот, в общем-то, и все, – снова вздохнул Антонов.
– Негусто, – подытожил Лукашин. – И что нам это дает?
– Я внимательно смотрел запись и наткнулся на момент, когда главарь налетчиков разбил витрину с изделиями из серебра, взял небольшую статуэтку и сделал знак подельникам сворачиваться. После этого они ретировались. Теперь я уверен, что они пришли именно за статуэткой, остальное – просто видимость. За этим определенно что-то кроется, уж больно нетипичный случай. – Антонов подвинул к себе книгу специального учета музейных предметов из драгоценных металлов и драгоценных камней, полистал, нашел по инвентарному номеру «Дочь кузнеца» и присвистнул: – Ого! Серебро 900-й пробы, вес 584 грамма, высота 22 сантиметра, оценочная стоимость 48 500 рублей. Это действительно самое ценное из всего украденного, но ехать за этим из Франции пяти головорезам – явный перебор. Что-то не сходится.
– Можно? – Лукашин подтянул к себе книгу и стал рассматривать фотографии. Статуэтка произвела на него неизгладимое впечатление. – Ужас какой-то!
– Не судите строго, – улыбнулся Антонов, – тогда это было модно. Соцреализм с оттенком примитивизма, вроде «Женщины с веслом». Кстати, вот что интересно, ведь этот автор не работал с серебром, он изготавливал садово-парковые скульптуры, скульптуры для фонтанов. «Дочь кузнеца» – единственное изделие Загорского из драгоценного металла. В основном он работал с гипсом и глиной, редко с камнем.
– Может, ему не нравилось работать с металлом, – пожал плечами Лукашин. – К чему вы клоните?
– Объясняю, – учительским тоном начал Антонов. – Тридцатые годы – трудное время. Плохо с продуктами, карточная система распределения товаров. Этот скульптор, скорее всего, не был особо известным, а его скульптуры востребованными. В каталоге о нем несколько строчек, в то время как о других по полстраницы. На что он жил? Откуда взял полкило серебра 900-й пробы?
– Ну, это мы вряд ли теперь узнаем, – осторожно заметил Лукашин.
– Может, и не узнаем, – кивнул Антонов. – Интересно другое, почему выкрали эту статуэтку? Стоимость смешная. А вдруг ее неправильно оценивали, либо кому-то она дорога по иным причинам?