Шифр фрейлины

Семейная идиллия продолжалась ровно два месяца, до тех самых пор, пока однажды, замаливая очередной блуд в церкви, Эрнан не столкнулся в притворе с двумя прехорошенькими сестричками, Хуанитой и Летисией, прибывшими на Кубу всего-то на прошлой неделе. Эрнан Кортес тотчас взял их под свое личное покровительство, пообещав показать все местные достопримечательности, а их на Кубе имелось немало. Девицы не возражали против общения со статным и галантным красавцем, а Кортес, не лишенный слуха и голоса, пленил их все сильнее и в порыве накативших чувств нередко исполнял для девушек серенады собственного сочинения. Сестрами Кортес увлекся всерьез, настолько, что не знал, на которой из них остановить выбор, а потому перескакивал из одной койки в другую, напрочь позабыв о молодой жене. Так что в окружении Кортеса никто даже не удивился тому, когда через положенный срок обе сестрицы разрешились мальчиками, которые были точной копией молодого колониста. Отношения с губернатором, уставшим от похождений родственника, разладились окончательно, а однажды, глядя в глаза Кортесу, суровый Веласкес заявил, что он не удивится, если когда-нибудь ему доложат о том, что зятя нашли где-нибудь в придорожной канаве, погибшим от рук ревнивца-мужа.

Подобное изречение следовало воспринимать как откровенную угрозу, и капитану Кортесу ничего более не оставалось, как скрыться подальше от злой воли губернатора, а именно – открывать для Испании новые земли.

На пути была Мексика, таинственная и богатая. По многочисленным рассказам индейцев, где-то в глубине континента в широкой долине размещались десять городов, главным из которых был город ацтеков Теночтитлан.

Высадившись близ индейского города Табаско, во многом уже испанского, Кортес принял в своем шатре послов из города Теночтитлан, расположенного в мексиканской долине. Среди них высоким ростом – едва ли не на полголовы выше остальных, – а также богатыми шерстяными одеждами, которые смеют носить только люди знатные, выделялся мрачноватого вида индеец.

– Малинче, – обратился Кортес к женщине из своей свиты, – кажется, ты говоришь на их языке?

– Я пять лет прожила среди них, командор. Когда-то отец отдал меня замуж за одного из жрецов, я была его шестой женой. Мне пришлось выучить язык ацтеков.

– У тебя хорошая практика, Малинче; надеюсь, она тебе пригодится. Спроси у них, кто они такие? Что им нужно?

Полгода назад в числе двадцати других женщин, вместе с золотыми изделиями, она была подарена индейцами майя командору. Испанцы сразу же стали звать ее на свой манер. Поначалу Кортес хотел отдать ее своему сподвижнику, капитану Эрнандесу де Портокареро, но, узнав, что она знает испанский язык, решил оставить в качестве переводчицы.

Женщина перевела, стараясь скопировать интонации конкистадора.

Индеец стал что-то быстро говорить.

– Он сказал, что его зовут Тиуакан.

– Кто он?

– Он начальник гарнизона и посол императора Монтесумы. Он сам и его люди прибыли из ацтекского города Теночтитлан, – пояснила женщина. – Его отправил грозный владыка и император Монтесума. Они знают, что ты идешь в их сторону, и хотели бы, чтобы ты туда не шел.

Выслушав перевод Малинче, Кортес ответил:

– Слова вашего владыки для меня ничего не значат. Даже если он грозный… У меня свой сеньор, император Карл Пятый, а кроме того, я волен ходить туда, куда мне вздумается. Ваша столица большая?

Малинче тотчас перевела вопрос. Выслушав ее, посол улыбнулся и заговорил, с важным видом приподняв подбородок:

– Он сказал, что не только большая, но еще и очень красивая.

– Спроси у него, сколько там жителей

Малинче перевела.

Тиуакан говорил долго, он то размахивал руками, а то вдруг сцеплял пальцы в замок и показывал на своих людей, почтительно склонявших головы.

Наконец Малинче заговорила:

– Он сказал, что в городе людей так много, что если их всех выстроить в ряд, то они протянутся от одного моря до другого.

– Ишь ты, – хмыкнул Кортес. – Таким количеством нас не запугать, у нас есть мортиры. Впрочем, что это такое, он пока не знает.

– Наш владыка хотел бы преподнести тебе дары.

Выслушав слова переводчицы, Эрнан Кортес с интересом посмотрел на вельможу, что-то коротко сказавшего своим слугам.

– Хм, интересно взглянуть.

Удивить Кортеса было трудно. За то время, пока командор пробыл в Новом Свете, он успел повидать немало: одежду, сплетенную из золотых нитей, городские статуи, украшенные драгоценными камнями. Что же будет на этот раз?

Через минуту шесть ацтеков затащили в шатер три больших сундука из кожи. Открыв первый, вельможа вытащил из него накидку, сшитую из перьев и украшенную драгоценными камнями.

– Это накидка нашего императора Монтесумы.

Возможно, что для ацтекского правителя такая накидка была несравненной ценностью; возможно, что одеяние индейского дикаря было столь же священно, как для христиан – щепа из Гроба Господня; Эрнан Кортес даже не исключал того, что она была снята с плеч императора. Но для европейца, привыкшего к совершенно другой одежде, она не представляла интереса. Единственное место, куда ее можно приспособить, так это повесить вместо занавеси у входа, чтобы трепыханье чувствительных к ветру перьев отпугивало надоедливых мух и гнуса.

Расценив мимику капитана Эрнана Кортеса по-своему, Тиуакан добавил:

– Накидка императора священна. К ней не может прикасаться никто из смертных под страхом смерти. Но для тебя, чужестранец, император сделал исключение и подарил ее.

Услышав перевод, Кортес лишь хмыкнул: у европейца столь сомнительный подарок вызовет лишь снисходительную улыбку. Однако следовало дать понять, что он несказанно рад такому подношению.

– Переведи ему вот что… Я очень ценю подарок вашего императора, – с самым серьезным видом произнес капитан.

Услышав перевод, сановник что-то произнес, низко поклонившись. Малинче перевела:

– Вельможа сказал, что вы можете надеть накидку прямо сейчас.

Испанские бароны, стоявшие рядом с Кортесом, сдержанно улыбнулись. Сказанное походило на хорошую шутку. Видно, ацтекский правитель с хорошим чувством юмора. Однако по строгому выражению, с которым вельможа смотрел на Кортеса, было понятно, что к сказанному он относился серьезно.

– Ну-ка, набросьте мне эту шкуру на плечи, – пожелал Кортес.

Два рыцаря аккуратно надели накидку на плечи Кортесу, повязав края узлом, и ацтеки, стоявшие рядом, в смирении упали на колени. Капитан прошелся по лагерю, вызывая улыбки матросов и конкистадоров, а потом распорядился:

– А теперь снимите с меня этот шутовский наряд, не разгуливать же мне в нем до самого вечера.

Так же осторожно рыцари развязали накидку и, сняв ее с плеч командора, положили на сундук, стоявший здесь же в шатре.

– Переведи ему, – обратился командор к Малинче, – что я очень ценю этот подарок и решил его поберечь.

Услышав ответ, Тиуакан понимающе закивал:

– Наш владыка дарит вам золото. Он знает, что чужеземцы его очень любят, говорят, что оно нужно им для того, чтобы лечить внутренние болезни. В нашей империи его много, так что золота хватит для всех.

При этих словах двое ацтеков пододвинули к Кортесу громоздкий сундук, до самого верха наполненный золотом, из которого были изготовлены статуэтки зверей, птиц, змей. Многие изделия были украшены драгоценными камнями и представляли собой совершенные произведения искусства. Реалистичные, с оскаленными зубами, выполненные в виде черепов, они вселяли мистический страх во всякого, кто их лицезрел. Было понятно, что все эти изделия изготавливали талантливые люди.

В новых испанских владениях Эрнан Кортес повидал много интересного. Приходилось встречать статуи, украшенные драгоценными камнями, а однажды в парковой зоне он даже прошелся по дорожке, выложенной золотыми плитами. Однако ни у кого из аборигенов не возникало даже мысли отковырять кусок благородного металла. А все потому, что золото для туземцев имело иную, чем для европейца, ценность. Но сейчас при виде такого количества золота стоимостью многие тысячи пиастров глаза конкистадора вспыхнули лихорадочным блеском.