Страница 72 из 74
На лагерь северокорейских ракетчиков сыпался настоящий огненный дождь, от которого свечами вспыхивали палатки и автомашины. Скуайрз надеялся, что Роджерс и солдаты все же уцелеют, что взрыв ракеты не принесет новых жертв.
Сколько раз стукнуло его сердце с того момента, как «нодонг» поднялся в небо? Всего несколько раз, сказал себе Скуайрз. Теперь же, когда нос ракеты прорвал огненный барьер, его сердце, казалось, вообще перестало биться.
Все происходящее казалось фантастическим ночным кошмаром. В адском кипении огня и металла снаряды сверху донизу осыпали ракету, швыряли ее из стороны в сторону, как попавший в засаду автомобиль в фильме о гангстерах. Звуки выстрелов теперь заглушили тяжелые удары снарядов о сталь.
За доли секунды огненный шатер спустился с головки ракеты до ее середины, потом до охваченных огнем сопел, а потом Скуайрзу показалось, что взорвалось все небо, которое на его глазах из голубого вдруг стало ослепительно красным.
Глава 85
Среда, 09 часов 37 минут, Алмазные горы
Роджерс слышал, как осколки зенитных снарядов с шипением зарываются в землю. Конечно, он понимал, что лицо Медузы рядом, и все же желание видеть все происходящее своими глазами пересилило осторожность. Генерал отвел руки от головы и искоса посмотрел на небо.
У него перехватило дыхание. Никогда в жизни он не видел ничего подобного.
В этот момент, когда ракета поднималась к огненному шатру, из всех бесчисленных произведений историков, философов и драматургов, которые Роджерс изучал и отрывки из которых мог цитировать наизусть, в его памяти всплыл лишь один персонаж, некий адвокат:
"...и красный отблеск ракеты,
Взрывающиеся в небе бомбы..."
Стремительный «нодонг» пытался пробиться сквозь огненный шатер. Его осыпали тучи снарядов, отчего Роджерсу казалось, что ракета находится не в четверти мили, а в нескольких футах от него.
Роджерс снова прикрыл голову руками. Жар был такой, что волосы на его руках и запястьях сгорели, холодный пот, выступивший на спине, сразу стал горячим. Генерал зажал уши, а через мгновение на него накатила взрывная волна. Она была настолько мощной, что Роджерсу показалось, будто ему на грудь упала тяжелая плита.
Потом с небес посыпался град раскаленных обломков взорвавшегося «нодонга». Одни были размером с монету, другие – с большую тарелку. Роджерс плотнее прижался к каркасу джипа, пытаясь как можно глубже зарыться под разбитой машиной, однако один из осколков размером с ноготь все же упал ему на ногу и моментально прожег брюки. Роджерс вскрикнул и смахнул раскаленный кусочек металла.
Через минуту воцарилась тревожная тишина, которую тут же разорвали стоны раненых, крики солдат, звавших друг друга.
Роджерс не без труда выбрался из-под джипа, встал, прислонился к машине и поднял голову. Если не считать быстро рассеивающихся туч черного дыма, небо было чистым.
Роджерс осмотрелся, убедился, что полковник Ки-Су не пострадал. Большинство его солдат были потрясены случившимся, некоторые легко ранены или контужены, но никто не был убит.
Американский генерал отдал честь корейскому полковнику, и ему показалось, что к этому случаю хорошо подходят строки Шекспира:
Ничто и никогда ошибкой быть не может,
Когда простосердечие и долг тобою движут.
Глава 86
Среда, 09 часов 50 минут, Алмазные горы
Не без труда Роджерсу удалось объяснить Ки-Су, что большая часть его отряда находится в горах, и полковник послал за солдатами «Страйкера» грузовик. В северокорейском лагере американцы держались настороже, но Скуайрз был рад встрече с Роджерсом, а Пакетт – со своей радиостанцией. Корейский врач перевязал Пакетту рану, и подполковник оставил радиостанцию в его распоряжении.
– Хорошо, что вы удержались от стрельбы, – сказал Роджерс, отпив глоток из фляжки Скуайрза. – Я боялся, что вы, не разобравшись в обстановке, атакуете зенитчиков.
– У меня мелькнула такая мысль, – признался Скуайрз, – и, возможно, я так бы и поступил, не открой они огонь из всех орудий сразу. Через секунду я понял, что они хотят сделать.
Вызов Худа из Оперативного центра принял Пакетт. Роджерс и Скуайрз в этот момент стояли в стороне возле джипа, на заднее сиденье которого положили укрытое одеялом тело Мура. Роджерс подбежал к Пакетту первым.
– Так точно, сэр, – говорил Скуайрз, – генерал уже здесь. Пакетт передал наушники Роджерсу.
– Доброе утро, Пол.
– Добрый вечер, Майк. Ты со своими ребятами сотворил чудо. Благодарю и поздравляю. Роджерс с минуту помолчал.
– Это дорого нам обошлось, Пол.
– Я знаю, но не хочу, чтобы ты задним числом обвинял себя, обдумывая, чего и как можно было избежать, – сказал Худ. – Сегодня мы потеряли несколько хороших товарищей, но такова проклятая цена за ту работу, которой мы занимаемся.
– Согласен, – отозвался Роджерс. – Только мне по ночам, стоит прислонить голову к подушке, на ум приходят совсем другие мысли. Я еще долго снова и снова буду проигрывать эту операцию.
– Но при этом не забывай, сколько человек ты спас. Чарли сказал, что ранен еще один солдат...
– Да, рядовой Пакетт. Ранение в плечо, но он поправится. Послушай, кажется, полковник Ки-Су хочет сопровождать нас до вертолета, так что скоро нас здесь не будет.
– Такая неожиданная развязка кажется мне несколько странной, – заметил Худ.
– Разве только на первый взгляд, – возразил Роджерс. – Роберт Льюис Стивенсон как-то посоветовал своим читателям, прежде чем высказывать критические суждения в адрес какого-либо народа, испытать его обычаи на себе, узнать о них так сказать, из первых рук. Я всегда думал, что в этих словах есть очень большая доля истины.
– Но эту истину ты никогда не донесешь до Конгресса, Белого дома или правительства любого другого государства, – заметил Худ.
– Ты прав, – согласился Роджерс. – Именно поэтому Стивенсон написал также о докторе Джекиле и мистере Хайде[9]. Полагаю, он не надеялся, что человеческая природа когда-нибудь изменится. Пол, я свяжусь с тобой, когда мы вылетим из Японии. Мне очень хотелось бы знать, что скажет обо всей этой истории наш президент.
Худ фыркнул.
– Мне тоже, Майк.
Попросив Худа сверить с Мартой Маколл пароль, Роджерс присоединился к солдатам. Они и корейские солдаты сели в четыре грузовика, которые должны были доставить отряд «Страйкер» в горы.
Во время поездки Роджерс не выпускал из рук похожее на стаплер устройство, которое он уже демонстрировал Скуайрзу. Примерно через каждые двести ярдов он нажимал на красную кнопку, расположенную на задней стенке прибора.
– Это искатель ЭХК, не так ли, сэр? – осведомился Скуайрз. Роджерс кивнул.
– Что вы сейчас делаете?
– Взрываю шарики, – спокойно ответил генерал. – Доверие – это очень хорошо, но предосторожность никогда не бывает лишней.
Скуайрз согласился. Грузовик громыхал по пересеченной местности.
Вертолет Сикорского S-70 «блэкхок» вылетел в Алмазные горы в назначенное время. Пилот вертолета был очень удивлен, когда Скуайрз приказал ему лететь кратчайшим путем и, ничего не опасаясь, приземлиться в условленном месте.
– Ни лестниц, ни обманных маневров, ни стремительного бегства? – уточнил пилот.
– Ничего в этом роде не будет, – подтвердил Скуайрз. – Спокойно сажайте машину. Мы отбываем как джентльмены.
Двенадцатиместный вертолет прибыл минута в минуту. Впрочем, пилот не убрал стволы скорострельных пулеметов М-60. Солдаты садились в вертолет, Скуайрз следил за посадкой, а Роджерс и Ки-Су прощались.
Полковник Ки-Су обратился к американским солдатам с краткой речью. Хотя никто из американцев не понял ни слова, смысл речи был ясен: корейский полковник благодарил их за то, что они сделали для сохранения целостности его государства.
Когда Ки-Су замолчал, Роджерс поклонился и сказал:
9
Речь идет о героях фантастической повести Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда» (1886), которые олицетворяют собой хорошее и плохое в одном и том же человеке или событии, раздвоение личности.