Страница 84 из 113
И все же Бальдр скучал. Скучал по Искорке, которая отправилась в Майонту. Хотя никогда бы ей в этом не признался. А уж тем более никому не рассказал бы, что ему снилось в эти ночи.
Правда, спал он в последнее время мало. Вот и сегодня, когда смена закончилась, Фрейн довел своих воинов до поста стражи у подъема на верхние уровни, сразу после досмотра попрощался с ребятами, нырнул в один из боковых туннелей и направился к границе южного сектора.
В этот час коридоры были пустынны. Пару раз Бальдру приходилось замирать в боковых проходах, пропуская торопящихся на свои места рабочих, но до цели он добрался без приключений.
В южном секторе, который начали расчищать одним из первых, селили всех тех, кто не мог претендовать на личные покои: рядовых работяг и стражников, не успевших покуда отличиться воинов, поваров и кухарок. И уже которую ночь Бальдр урывал время от сна, чтобы попытать счастья в узких темных коридорах, до рези в глазах всматриваясь в переданные ему Лиилем замысловатые песочные часы. Пробковое дерево в тонком металлическом ободке, тончайшее стекло, мелкий черный песок, медленно пересыпающийся из одной половинки в другую.
Ничего подобного Бальдр в своих странствиях не видел. О чем, впрочем, не особо и сожалел — хотя к колдовству он относился несколько лучше гномов, не всякий сумел бы увидеть эту разницу невооруженным глазом.
Прошло около двух часов. Песок, туннели. Туннели, песок. Бальдру уже стало казаться, что никакой он не воин и не наемник, а один из бесплотных духов, обреченных вечно скитаться по заброшенному городу колдунов. Еще чуть-чуть, и он попытался бы пройти сквозь стену…
Бальдр потер глаза. Нет, не померещилось: песок в часах и впрямь приобрел нежно-голубой оттенок.
От волнения все инструкции Лииля чуть было не выскочили у него из головы. Так, убедиться, что не померещилось. Бальдр усмехнулся: ну, предположим, убедился. Вернуться на несколько шагов назад. Вернулся — песок вновь черный. Теперь тихонечко вперед…
Появись в этот момент патруль, Фрейн протаранил бы его лбом, даже не заметив. Дойдя до перекрестка, он удостоверился, что нужное ему место осталось позади, и повернул обратно, держась поближе к левой стене.
Да, где-то здесь. Как ни мечталось обойтись без колдовства, но не удастся.
Спрятав песочные часы, Бальдр отцепил от пояса мешочек с мелками. Художник из него был никудышный, но колдовство, по счастью, оказалось снисходительным: хотя нарисованный голубым мелком колокольчик вполне был способен сойти и за медузу, рисунок исчез, едва была проведена последняя черточка. Та же судьба постигла два других рисунка — решетку и глаз.
Бальдр даже не стал задумываться, что это означает. Сделал — и ладно. А об остальном пусть у эльфа голова болит.
Отряхнув ладони, он с легким сердцем отправился спать. И в эту ночь ему впервые не снилась Пээ.
Когда Макобер прошагал от окна к дверям в триста одиннадцатый раз и развернулся, чтобы двинуться в обратный путь, небольшая комнатка в «Щите Этрена» чуть не взмолилась о пощаде.
Стук в дверь. Четыре дробных, рассыпчатых удара. Пауза. И еще три удара — четких, решительных. Мессариец нетерпеливо рванул засов.
В комнату ввалился возбужденный Торрер, за которым едва поспевал Мэтт.
— А где остальные?
— Мист с Хагни обольщают Снисходительных, — ухмыльнулся мессариец. — А Бэх…
Вновь раздался условный стук — вернулись Бэх с Хельгом.
— Как там Темес? — Торрер подвинулся на кровати.
— Жив и здоров! — Жрица подняла глаза к потолку. — А почему вы не спрашиваете про Анди?
— Так вы и Анди навестили?! — восхитился Макобер.
— Было дело. — Хельг предпочел не заострять на этом внимание. — А у вас что?
Следующие четверть часа все слушали неторопливый монолог Мэтта, расписывавшего ужасы Нетерты.
— Драконы, говоришь, — задумался Хельг, когда гном изложил все, что им удалось узнать. — А он не врет, этот твой мэтр? Майонта все ж таки не край света. Что-то я плохо себе представляю драконов, скукожившихся глубоко под землей.
— Вообще-то да, они простор любят, — авторитетно заявил Макобер. — На крайний случай пещеры в горах. Чтобы оттолкнуться задними лапами, распахнуть крылья…
— Заслушаешься! — хмыкнул Мэтт. — А ты сам часом не дракон переодетый?
— Не дракон, — расстроенно признал Макобер. — Но пещеры люблю.
— Какие там пещеры, — покачал головой Хельг. — Да и какие драконы, если до Трумарита рукой подать? Вы что думаете, стражи бы не знали о такой диковинке?
— Мне тоже показалось, что мэтр Карренто как-то уж очень настойчиво старается отговорить нас от идеи посетить Нетерту, — кивнул Мэтт. — Хотя…
— Словом, с чем мы к нему пришли, с тем и ушли, — поддакнул Торрер.
— Врет, — крякнул гном. — Как есть врет. А про четыре талера — забыл?
— Четыре талера за истории про драконов! — поддела гнома Бэх. — С ума сойти! К оружейнику-то хоть заглянули?
— Успели, — улыбнулся Торрер. — Вот уж чье лицо я долго не забуду. Думаю, к нему не каждую ночь вваливаются с просьбой подобрать лук и доспехи для эльфа.
— Если бы мне заплатили столько денег, — хмыкнул Мэтт, — я бы доспехи всю ночь подгонял, а утром бы еще забежал узнать, не жмут ли. А этот… Халтурщик, одним словом. Избавился от того, что завалялось, и доволен.
— Ничего, — отмахнулся эльф. — На первое время сойдет, а там — подберем что-нибудь поизящнее.
— Поизящнее! — фыркнул Макобер. — Тебе же в них не на бал!
— Едва ли хотя бы одному здравомыслящему эльфу придет в голову отправиться на бал в этой вашей Майонте, — отбрил его Торрер. — Но понимаешь…
— Да?
— Я не могу, как некоторые: подобрал первую попавшуюся железяку — и в бой.
Стук в дверь.
— Железяку? — обнажив трофейный меч, Макобер сделал вид, что внимательно осматривает клинок. — Ну, в общем ты, конечно, прав. Это железо. Но в остальном, по-моему, все в порядке. О, Хагни, привет! И тебе, красавица, мои поклоны!
— В порядке?! — от души возмутился Хагни.
— Ты тоже что-то чувствуешь? — оживился Макобер. — Честно говоря, я надеялся, что в этом клинке есть нечто… эдакое!
— Еще бы. — Жрец брезгливо провел пальцем по лезвию. — Ты на баланс, на баланс посмотри! Не сомневаюсь, что этот мастер ничего сложнее кочерги отроду не выковал. Да я бы ему даже свою лошадь не доверил, не то что жизнь!
Мессариец попытался обнаружить в клинке очевидные для Хагни изъяны, несколько раз махнул им в воздухе — идеально. Да, в бессознательном состоянии Моргиль ему определенно нравился больше.
— Ну-ну. — Клинок отправился обратно в ножны. — Узнали что-нибудь?
— Не только, — промурлыкал Хагни, жмурясь, как сытый, довольный кот. — Все кончено, господа!
— То есть можно и не рыпаться? Или последние Снисходительные умерли от раскаяния, не приходя в сознание? — предположил Макобер.
— Лучше! — хихикнула Мист.
— Еще лучше? — Мэтт даже перестал играть с Рэппи. — Мы теперь сами работаем на Снисходительных?
— Еще лучше. — Хагни выдержал паузу. — Они за вами больше не охотятся.
— Уверовали в истинного бога? — не сдержалась Бэх.
— Почти. — Глаза жреца сузились. — Осознали, что лучше с ним не ссориться.
— Долго же они чесали в затылках. — Отцепив перевязь, Хельг повесил ее на стену и устроился на кровати. — Вот уж воистину тугодумы.
— Ну, мы знавали тугодумов и пострашнее… — рассеянно заметил Макобер.
Что-то в голосе Хагни ему не нравилось. Он не думал, конечно, что жрец лгал, — нет, тут было что-то иное. Может быть, просто, на его взгляд, так не сообщают об избавлении от смертельной опасности?
Но ведь, с другой стороны, не Хагни же она грозила. И Моргиль просто радуется, что больше с талиссой его ничего не связывает?
Да нет, не радость это. Но что? Ожидание?
— Мак, ну сколько можно, — одернул его гном. — Представляешь, что будет, если Торрер наконец возьмет и обидится?
Эльф, до того совершенно не принимавший слова мессарийца на свой счет, с негодованием воззрился на друга.