Хранители магии

— Математика.

— Нет, я имею в виду — вы можете определить просто на глаз?

Лэмберт знал, что очень немногие люди способны вот так определять расстояние, но он не терял надежды найти таких уникумов.

Джейн покачала головой.

— Я читала архитектурные исследования. Люди, строившие эти здания, хорошо знали математику. Видите расстояние между основанием колонн и первыми лепными украшениями, теми, простыми? Сравните его с высотой пилястров. Это золотое сечение.

Лэмберт обратил внимание на изгиб шеи Джейн и подумал, насколько моложе своего возраста она выглядит: словно школьница, у которой закружилась голова от вращения под этими высокими сводами. Ну, если не принимать во внимание шляпку.

— Золотое сечение? — спросил он, чтобы отделаться от своих мыслей. — А что это такое?

— Греки считали, что это ключ, который необходим для измерения всего мира. — Джейн светилась энтузиазмом. — Если разделить линию — например, длину более короткого отрезка на более длинный, то число будет тем же, что и соотношение между длинным и суммой обоих. Это золотое сечение. Это можно при желании продолжить до бесконечности, а если построить график из точек совпадения, то получается красивая спираль.

В памяти Лэмберта что-то шевельнулось.

— О, как в раковине моллюска?

— Это один из примеров.

Казалось, Джейн им довольна.

— А что золотого в золотом сечении?

— А что золотого в золотом правиле? — парировала Джейн.

— «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними», — процитировал Лэмберт. — Матфей, глава седьмая, стих двенадцатый. Довольно хорошее правило, разве не так?

— А у вас неплохая память, — сухо откликнулась Джейн.

— На некоторые вещи.

Лэмберт заставил себя отвести взгляд и сосредоточиться на витражных окнах. Он старательно игнорировал изучающий взгляд Джейн, но ощущал его на себе.

— Наверное, Священное Писание в вас вбили в детстве.

— По нему мать учила меня читать.

— О, правильно! Вы сказали, что она была школьной учительницей. Как я.

Лэмберт невольно засмеялся.

— Не думаю, чтобы это были похожие школы.

— Почему? Вы считаете, что раз в Гринло обучают магии, то это совсем другая школа?

Лэмберт посмотрел Джейн прямо в глаза.

— Пятнадцать учеников в восьми разных классах, собранных в одной комнате размером со стойло? В одной комнате с чугунной печкой для обогрева и керосиновой лампой для освещения? Если Гринло ничем от той школы не отличается, то мне вас жаль.

Джейн смотрела на него, осмысливая сказанное.

— А проточная вода?

— Сколько угодно — в ручье под холмом. У двери — ведро с ковшиком.

— Понятно. Да, Гринло от нее отличается. А вы ходили именно в такую школу?

— Верно. И многим приходилось немало потрудиться, чтобы получить хотя бы это. Нам повезло, что у нас была хоть какая-то школа. — Лэмберт неопределенно махнул рукой. — Порой я просто не могу поверить в то, что такое место вообще существует, не говоря уже о том, что оно существовало сотни и сотни лет.

— Наверное, это совсем не похоже на то, к чему вы привыкли.

Лэмберт невольно рассмеялся.

— Конечно. Здесь все другое, но мне это нравится. А кому бы не понравилось?

— Но вам тут не слишком весело. Вам даже не разрешают присоединиться к старым дурням за рюмкой бренди.

— Веселье бывает разное. Это что-то значит — получить возможность работать здесь. Века усилий, направленных к одной цели. Все это время обитатели Гласкасла старались сделать все, что в человеческих силах, чтобы сберечь мудрость веков. — Лэмберт еще раз оценил пропорции строения, взглянул на лучи солнца, пробивавшиеся сквозь стекла. — Она тут в безопасности.

— В большей безопасности, чем просто под замком. — Джейн бросила на Лэмберта оценивающий взгляд. — Они защищают себя от очень многих вещей, эти обитатели Гласкасла.

Они вместе прошли по капелле. Джейн останавливалась, чтобы прочесть все памятные доски, установленные на стенах, восхищалась каждым изгибом сводчатых потолков, тщательно выбирала путь среди медных плит и надписей на полу.

— Это было превосходно. Что еще стоит в плане большой экскурсии по Гласкаслу? — спросила Джейн, когда они осмотрели все достопримечательности здания.

— Ну, это вам решать. Надо думать, вы захотите увидеть Зимний архив. А потом что вы выберете — витражи Святого Иосифа или осмотр зданий по дороге?

— Ну конечно же, мы должны делать остановки по дороге! А не получится хоть одним глазком заглянуть за кулисы? Посмотреть, как исследователи магии ведут свою работу?

Лэмберт подумал, не показать ли Джейн кабинет Фелла. Если Фелла там не окажется, ей это понравится. А может, понравится, даже если он там окажется. А если Фелл вдруг там, он будет очень недоволен необходимостью прервать работу ради светских разговоров. Необходимость любезности с Джейн может послужить достойным наказанием за то, что он заставил Лэмберта тревожиться. Мысленно представив себе болезненную реакцию Фелла на шляпку Джейн, не говоря уже о самом визите столь модной молодой особы, Лэмберт вывел Джейн из капеллы Святой Марии и повел по дорожке к Зимнему архиву.

— Чудесное утро, правда? — Несмотря на модную узкую юбку, Джейн без видимых усилий не отставала от Лэмберта ни на шаг. — Эми говорит, что не помнит другого такого дождливого лета. Даже университетские соревнования по гребле пришлось отменить. Не могу себе такого представить. Она сказала, что лодка Кембриджа потонула у верфи Хэррод, а оксфордцы добрались только до Чизвикского островка и тоже пошли ко дну.

Лэмберт резко остановился.

— Это странно.

Помимо главного входа в архив с аккуратно подметенной дорожки была видна и боковая дверь, выходившая на Летний газон. К своему удивлению, в мужчине, выходившем из архива через газон, срезая угол к дорожке, Лэмберт узнал того коренастого типа в котелке, которого видел у ворот.

— Очень странно. Наверное, это преподаватель. Больше никому не разрешается в одиночестве ходить по траве. Но он расписывался у ворот прямо перед нами.

— И он, похоже, очень торопится, правда? — Джейн с интересом наблюдала за быстро идущим незнакомцем. — Редко приходится видеть, чтобы человек в котелке действительно торопился. Обычно кажется, что они вот-вот начнут это делать, но очень редко действительно делают.

— Прошу прощения, — Лэмберт оказался у того угла, где путь мужчины должен был пересечь их мощеную дорожку. — Вам помочь? Сэр? Эй!

Даже не взглянув в их сторону, мужчина в котелке перешел на бег. В считанные секунды он нырнул под каменную арку ворот и исчез из виду.

— Ничего не понимаю! — Джейн повернула к воротам, но остановилась, заметив, что Лэмберт не идет следом за ней. — Кто это был? Вы его знаете?

Лэмберт стоял, глядя вслед незнакомцу. Увиденное было совершенно необъяснимо.

— Интересно, что он там делал, — сказала Джейн. — Мы пойдем следом за ним или отправимся проверить?

Мужчина бежал настолько быстро, что, по расчетам Лэмберта, уже должен был скрыться, когда они пройдут ворота.

— Скорее всего, это ничего не значит. Но, думаю, нам надо хотя бы мельком заглянуть в архив и убедиться, что все в порядке. Кто бы он ни был, по-моему, он здесь чужой.

Лэмберт и Джейн вошли в Зимний архив через боковую дверь, поскольку мужчина в котелке вышел именно оттуда. Они остановились в дверях и прислушались. Внутри царило обычное безмолвие. Эта тишина была особенной, Лэмберт обратил на это внимание во время прошлых визитов. Тишина была деловитой, состоящей из людской сосредоточенности, причем не только сиюминутной работы, но и вообще долгих лет сосредоточенности, прошедших с момента постройки этого здания. Здесь пахло книгами, деревом и воском. Для Лэмберта это было запахом мудрости.

Он провел Джейн по боковым коридорам к главной лестнице и начал подниматься. Только пройдя три шага по скрипучим деревянным ступеням, он заметил, что девушка за ним не последовала. Он оглянулся: Джейн продолжала стоять у лестницы, разглядывая высокий кессонный потолок, перспективу и детальную прорисовку стенных панелей, подъем и поворот лестницы. И выражение ее лица было намного более благоговейным, чем даже в капелле Святой Марии. Казалось, мисс Брейлсфорд за своим восторженным созерцанием совершенно забыла про мужчину в котелке.