Коммандос из демиургов

За какое-то малое время все буквально заболели этой развлекухой. Кто в одиночку, кто прихватив своего лучшего друга, замаскированного под диковинного зверя, кто целой компанией — короче, народ кинулся проходить полосы препятствий и побеждать всяких монстров. Но ни храбрый одиночка, ни группа товарищей не смогли пройти даже четверти пути. Подростки гибли пачками, но от этого их азарт только возрастал. Нет, никто не умирал по-настоящему, в момент смерти игрок переносился в мир Демиургов и к нему возвращалась его сила, но родителям такое времяпрепровождение отпрысков не нравилось, да и у очень многих учащихся стала страдать успеваемость.

И вот тогда снова подняла голову гидра, состоящая из предков наказанных демиургов. Теперь они доставали Совет требованиями немедленно вернуть своих детей домой и принести им публичные извинения. К ним присоединились другие родители юных любителей пощекотать себе нервишки. Свои требования они мотивировали тем, что победить главного отрицательного персонажа, если у тебя нет магической силы, невозможно! Была тут же сформирована оппозиция, грозящая скорейшей отставкой Совету демиургов.

Главный пытался отбиться от их нападок, доказывая, что я и Сосискин вполне справились со своей задачей, да и на Лабуде не было никакого ужасного Темного лорда, но их никто не желал слушать, а наоборот, все припоминали кончину моих предшественниц в лапах настоящего демона.

Тогда Совет постановил игру запретить, но было уже поздно. Джинн вырвался на свободу, и теперь стали играть не только дети, но и взрослые. Результаты были те же: все умирали, а вселенское зло даже не узнавало, что против него кто-то пытался рыпаться. Это подлило масла в огонь. Теперь и те, которые раньше верили, что молодые демиурги несут суровое, но справедливое наказание, твердили о невозможности достичь последнего уровня игры. В настоящее время ситуация грозила перейти из конфронтации к открытому столкновению.

Пра закончила рассказывать, а я, позевывая, поинтересовалась:

— Ну и с какого бока тут мы?

— Честно говоря, не вижу, в чем проблема. Ну развлекаются себе детишки, и на здоровье, хотя лучше бы, конечно, в тимуровцев играли, старушек там через дорогу переводили, с детишками кулички лепили или вон макулатуру с металлоломом собирали — поддержал меня пофигизм.

Вместо Пра ответил досрочно вырвавшийся от пса глава, видимо, подслушавший наше щебетание:

— Даша, мы хотим попросить вас еще раз доказать всем, что можно победить любого соперника, будучи простым человеком с маленькой собакой.

Я неторопливо встала, сложила пальцы в фигу и без слов сунула ее демиургу под нос.

А потом прошла к бару, налила себе водки, выпила, еще раз налила, еще раз выпила, закурила — и только после этого гаркнула:

— Сосискин, не трать свое время, придумывая способы выхода главы Совета из финансового кризиса, он пришел втравливать нас в очередное дерьмецо!

Друг явился незамедлительно и потребовал разъяснений. Пришлось все ему в двух словах объяснить. Во время моего эмоционального монолога пес задумчиво потряхивал ушами, а в конце спросил:

— Ну и что мы поимеем, если покажем вашим юзерам-лузерам, как действуют истинные геймеры?

От неожиданности мне икнулось, из рук на персидский ковер выпала сигарета, Пра радостно захлопала в ладоши, а главный начал оперировать астрономическими суммами. Мне это быстро надоело, и я заверещала, как старая дева в метро в час пик, поймавшая у себя между ног чью-то руку:

— Ты чего, Сосискин, совсем офонарел, ты подо что меня подписать хочешь? Мало тебе прошлого раза было, так тебя опять потянуло в пампасы? У тебя денег — одним местом жрать можно, а ты все никак не успокоишься!!!

Пес насмешливо оскалился и протянул:

— А кто тут говорит за деньги или за то, что мы стремимся повторить подвиг Матросова? Мне просто жутко интересно, что такое могут предложить нам товарищи из верхов за наше возможное сотрудничество с ними.

Глава Совета подбочился и горделиво произнес:

— За вашу помощь я, как глава Совета, гарантирую — вы станете богами.

Пожиратель колбасы и нервов презрительно хмыкнул, а моя стойкая нелюбовь к работе на общественных началах закипела возмущением: «А оно мне надо? На хрена мне такой геморрой: стать куратором отсталого мирка и вести разъяснительную работу с местным населением, без конца откликаясь на их молитвы?»

Мою нелюбовь к работе с энтузиазмом поддержал четвероногий олигарх:

— Ну и когда нам колотить божественные понты, а? Начать работать в три смены? Мне бы с нашими капиталовложениями разобраться, а Дашке — с кучей депрессивных уродов, повадившихся шастать к ней на приемы как к психоаналитику, разгрестись, а вы еще хотите заставить нас заботиться о каком-то отстойнике. Да и небось мирок-то выберете из своего ареала, чтобы, так сказать, за добром надежно присматривали? А еще говорите, что я хитро сделанный! Короче, вариант не катит! — резюмировал мой весьма подкованный в различного рода кидаловах друг.

— Идите в жопу вместе со своим предложением на тему нашего похода за восстановлением вашего имиджа справедливых и мудрых и не забудьте прихватить свою сомнительную награду, — подвела общий итог моя лень.

Пра после этих слов застыла соляным столбом, а глава Совета стал по цвету напоминать синьора Помидора.

Вернув через десять минут нормальный цвет лица, он процедил сквозь сжатые зубы:

— Хорошо, не хотите войти в божественный пантеон, тогда Совет демиургов наградит вас бессмертием.

Мы с Сосискиным переглянулись и заржали, а Пра отмерла и начала бочком пробираться поближе к кубрику.

Демиург грозно нахмурил брови и прогрохотал:

— Мне не совсем понятна причина вашего веселья!

В ответ мы заржали еще громче, а он растерянно поинтересовался:

— Вы думаете, я шучу? Такими вещами не шутят, за всю историю известно всего лишь два случая наделения смертных такой наградой.

Сосискин отсмеялся и поправил:

— Не два, а четыре, мы с Дашкой еще года два назад прикупили себе бессмертия, а всей ее семье здоровья и долголетия.

Главный по неосведомленности дернул кадыком и, видимо, решил побеседовать с умным человеком, то есть с сами собой:

— Как такое может быть? Такое решение принимается большинством голосов на заседании, но я не помню заседания по этому вопросу.

Пес не спеша подошел к демиургу, сел напротив него и тоном, которым врачи разговаривают с буйными пациентами, начал рассказывать, как нам удалось провернуть такую операцию:

— Понимаете, верховный вы наш, ничто человеческое демиургам не чуждо. Кто-то проигрался в карты, кто-то страдает от постоянного присутствия тещи, у кого-то жена чрезмерно увлекается походами по магазинам, кому-то надо ребятенка пристроить в хорошее учебное заведение или на непыльную работенку, ну а кто-то просто согласен на взятку. Так что пока вы были в отпуске, провели Совет, который единогласно принял решение о наделении нас бессмертием.

— Но демиурги не берут взяток! — недоуменно поднял брови главный наивняк.

— А вы пробовали их давать? — притворно вздохнув, поинтересовался хвостатый проныра.

— Ну а как же Тринадцатая, ее же ничего не интересует, кроме науки? — совсем растерялся главный демиург.

Я сделала виноватое лицо и произнесла куда-то в сторону:

— Ученым всегда не хватает финансирования.

В ответ он медленно поднялся и обвел нас тяжелым взглядом, не сулящим ничего хорошего. Не успел главный открыть рот, чтобы выразить свое отношение к происшедшему за его спиной, как Сосискин сурово отрезал:

— Советую выкинуть из головы все мысли об отмене решения, иначе ваша дражайшая супруга узнает о подлинных причинах постоянных командировок собственного мужа в один мир, который вы так ласково называете «любовное гнездышко».

А моя мстительность добавила:

— И не вздумайте пытаться меня шантажировать семьей, у меня обширные связи и куча должников, так что я найду, чем мотивировать целые легионы обиженных на вас необходимость развязывания войны за избавление от гнета демиургов.