Страница 2 из 23
Не мудрствуя лукаво, я просто наврала, что нашла клад, и показала побрякушки, подаренные мне правителем дроу (благодаря привычке все свое носить с собой и жуликоватым мордам охранничков Темки в момент переноса домой они оказались на мне). Когда восторги семьи при виде драгоценных изделий поутихли, я озвучила родственникам свой план по их дальнейшему времяпрепровождению за пределами Российской Федерации.
Не успела закрыть рот, как дедуля немедленно заикнулся, что все это надо отдать государству и лично он отказывается жить на нетрудовые доходы. Но моя кроткая бабушка, которая поддержала его даже в тот момент, когда в стране разваливались все НИИ и не разрешила деду встать к метро торговать сигаретами, на этот раз поднялась на дыбы. Она быстро напомнила супругу размер его пенсии, потом потрясла сберкнижками с девальвированными рублями, которые зачем-то до сих пор хранились у нее на полке с постельным бельем. Деда это мало впечатлило, и тогда она пригрозила уйти к золотозубому джигиту, который уже много лет строит ей глазки на продуктовом рынке, если потомок наивных чукотских жителей еще раз пикнет о выдаче ценностей компетентным органам. Дед все понял и осознал, а я с чистой совестью отправила часть моей семьи, ратующей за духовное развитие, в бесконечный тур по местам, о которых они много читали и видели по телевизору. Так что теперь они любуются всякими историческими развалинами, оглашают залы музеев своими восторженными охами и ахами и отбивают ладони в самых известных театрах мира.
Родителям я купила уютный домик и небольшой ресторанчик в одной из бывших социалистических стран. Мои предки с энтузиазмом кинулись потчевать посетителей блюдами национальной и русской кухни, а в свободное от работы время стали вести размеренную жизнь среднего класса.
Но больше всего меня порадовала бабуленция, отвечающая в нашей семье за коммерцию. Я-то думала, придется ее год на коленях умолять бросить свои грядки и переехать жить на побережье Средиземного моря, но, видимо, слишком плохо ее знала. Быстро сдав свою квартиру и дачу, наказав мне складывать деньги за аренду ей на похороны, бабанька, прихватив свои любимые весы, шустро переселилась в одну из провинций солнечной Испании. Учитывая район, в котором находится «фазенда», а также размеры «небольшого дачного домика» и метраж ее квартирки, наша весьма бодрая старушка как минимум завещает воздвигнуть в честь нее Мавзолей.
Я поначалу периодически приезжала к ней в гости, опасаясь, что она и в стране Евросоюза начнет свои махинации с гирьками, но, поняв, что напаривать доверчивых иностранцев ей неинтересно, бабанька успокоилась и вместо картошки начала выращивать цветы. А совсем недавно бабульчик позвонила мне и сообщила, что выходит замуж за своего соседа, так что в ближайшее время я обзаведусь еще одним дедушкой. Папа, и без того пребывающий в нирване от того, что любимая теща не имеет теперь возможности неожиданно нагрянуть к нему в гости, просто счастлив, что в семье наконец-то появится еще один мужик, ну а что его зовут Хулио, папеньку совсем не смущает.
Рассовав родственничков по разным концам света, мы заселились на остров. Едва наша компания переехала, Эдик перетащил все свои вещи, и они с Сосискиным с головой окунулись в дела, а я от тоски начала путешествовать по миру. Первым делом объехала свою родную страну. Господи, я даже не подозревала, как у нас красиво… Всегда неспокойный Байкал, величественный Уральский хребет, Долина гейзеров на Камчатке, суровая Сибирь, неброская красота средней полосы — слов нет, чтобы все это описать. Потом уже пошли старушка Европа, загадочный Восток, где смешалось прошлое и будущее, Америка с ее Фабрикой грез и Великим каньоном… Все слилось в один большой калейдоскоп впечатлений. Единственная страна, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, — это Мексика с ее пирамидами древних ацтеков и кровавым культом майя. Там местный шаман весьма проникся моими познаниями в их языке и татуировками. После совместного распития огненной воды и его выхода в астрал посредством камлания, к щиту на одном бедре добавились копье на другом и замысловатый узор на животе. Помотавшись по странам и континентам года два и поняв, что одной ездить скучно, я успокоилась и осела на острове. Эдик, правда, предложил посетить принадлежащие нам миры, но я наотрез отказалась: мне и одного раза хватило за глаза. Но моя спокойная жизнь продолжалась недолго.
Все началось с визита Бога Войны из пантеона одного из подведомственных нам миров. У него назрел развод с супругой — Богиней Жизни, и он приперся со своими проблемами ко мне как к последней инстанции. Никакие вопли о том, что я вроде как не демиург, он даже слушать не желал. Паразит заявил, что если его мир и все в нем принадлежит мне, то давай, разруливай ситуацию, спасай его брак. Чужую ячейку общества я сохранила, поработав психологом и дав почитать супругам кое-какую литературку, но после этого хлынул поток божественных товарищей со своими проблемами, кляузами и претензиями друг к другу, жалобами на нерадивых жрецов и вспышки атеизма среди верующих. Очень скоро пришлось назначать приемные часы и с головой влезать в их разборки. Естественно, никаким альтруизмом Сосискин заниматься мне не дал и тряс всяких громовержцев и покровительниц домашних очагов будьте нате, параллельно радуясь, что я теперь вношу в наш общий котел свою лепту, а не бездельничаю целыми днями.
А потом косяками повалили драконы. Почему-то каждый из них норовил припереться ко мне в гости в самый неподходящий момент и лично выразить благодарность за подаренный им мир. Ладно бы просто наносили визиты, так нет, они тащили мне всяческие поделки и впаривали их под видом подарков, ожидая взамен ответных жестов. Мне каждый раз приходилось ломать голову, чем ответно одарить. Ну не будешь же огнедышащему змею дарить зажигалку в виде голой тетки? А сколько часов я промучилась, думая, куда мне пристроить очередную мою статую или портрет, созданные их художниками! Да и сон стал заметно страдать после лицезрения некоторых их творений. На помощь, как всегда, пришел мой изворотливый дружок. Он заставил меня надеть вечернее платье, нацепить кучу цацек, сделать с помощью визажиста морду лица и материализовать подарок драконов на руке. Увидев свое отражение, я испуганно отшатнулась, но пес заявил: это именно то, что нужно. Вот в таком вот парадно-выгребном виде, с торжественным выражением лица (а вы попробуйте улыбнуться, когда у вас на мордофеле три килограмма косметики) меня и запечатлел специально приглашенный знаменитый фотограф. Говорят, с тех пор в богемной тусовке гуляет история о сумасшедшей русской, которая настолько богата, что уже вживляет в свое тело бриллианты. Этим портретом с моей дарственной надписью мы и решили осчастливить чешуйчатых визитеров. Особо важным персонам из их племени дозволялось запечатлеться рядом со мной. Ну а наиболее кошмарные произведения драконов пристраивали в различные храмы в виде презентов на день рождения особо докучающим мне богам. По слухам, в Центральном храме одного мира резко увеличилось количество молящихся, после того как там была водружена статуя «Избранная, карающая своих врагов».
Как-то неожиданно ко мне повадилась заходить на рюмку коньяка Тринадцатая из Совета демиургов. Я, припомнив ее участие в создании нашей родной планеты, из вредности начала звать ее Прабаушкой, а потом просто сократила до Пра. Она сначала жутко злилась, но потом ей даже понравилось такое прозвище, в конце концов, она же действительно в какой-то степени моя прародительница. Мы стали если не близкими подругами, то уж точно хорошими приятельницами. Заметив, что я стараюсь не говорить о своих друзьях, она выпытала у меня признание, что в последнее время мои и их пути разошлись. У них у всех семьи, дети, кредиты, жилищный вопрос, свекрови и тещи, сволочи-начальники, мужья-неудачники и жены-стервы, а у меня — драконы, небожители и деловые партнеры Сосискина и Эдика, половина из которых совсем не похожа на людей. Да и, к несчастью, чужое богатство очень часто становится причиной зависти. Нет, мы периодически встречаемся, я всегда, когда бываю в Москве, стараюсь собрать бывшую компанию в каком-нибудь приличном ресторане, но каждый раз на эти встречи приходит все меньше и меньше народа. Я не обижаюсь, это жизнь, но у них она своя, а у меня своя.