Страница 27 из 38
В Европе такого не бывает. Европа бурлит, клокочет, она в делах, в настоящей борьбе.
Что же хочет Баймирза Хаит? Растревожить Восток? Потрясти за плечи эмигрантов, дремавших в непонятном сне?
Обед закончился… Махмудбек расплатился, и Баймирза Хаит, свернув салфетку, положил ее на стол, поднялся, машинально одернул полы длинного пиджака. Привычка военного человека. Так, наверное, Баймирза одергивал китель эсэсовского офицера.
Баймирза Хаит надеялся на более теплый прием. Он проделал огромный путь из Европы в Азию. О его приезде англичане были оповещены. А Харбер скупо поздоровался и взглянул на часы.
Баймирза и Махмудбек опоздали на десять минут. А кто виноват в этом опоздании? Дурацкие строгости… Неужели Харбер не мог дать точное указание охране? Баймирза и Махмудбек проторчали у дверей особняка как нищие просители, ожидающие приема влиятельной особы.
Харбер внимательно выслушал гостя, планы и задачи Туркестанского комитета. Да, он, Харбер, получил указание о сотрудничестве с работниками комитета. И он, и его подчиненные готовы немедленно приступить к конкретной работе.
Но в чем будут выражаться конкретные действия Туркестанского комитета здесь, на Востоке?
Баймирза Хаит был подготовлен к этому вопросу. Он толково, обоснованно изложил программу создания организации, сплочения туркестанских эмигрантов, тщательного подбора агентов и диверсантов, их обучения, в котором, несомненно, примут участие квалифицированные английские специалисты.
Махмуд много знал о делах и планах комитета. Но сейчас он услышал о новых шпионских гнездах в Европе и Азии, фамилии, даты, цифры.
Туркестанский комитет разворачивал работу… Только ему нужны солидные ассигнования.
Однако, если начнутся провалы, если, например, идеологическая обработка эмигрантов не принесет желаемых результатов, англичане не будут серьезно заниматься делами комитета.
И Харбер был честен в своих скупых высказываниях. Он не разбрасывался щедрыми обещаниями. В его словах была одна мысль: время покажет. Как только начнется работа, представители комитета на Востоке получат необходимые ассигнования. Все, что нужно.
Баймирза Хаит не знал, что делать. Это было не простое разочарование. Эта была с трудом скрываемая обида. Баймирза не мог поверить. Сейчас он выйдет. Пройдет по длинному коридору вдоль плотно закрытых дверей. А за ним выскочит майор Харбер. Выскочит, догонит и вернет в свой кабинет. Харбер извинится: его не так поняли, дела обстоят иначе. И вот, пожалуйста, примите чек…
Баймирза Хаит встал и по привычке одернул пиджак. Майор пожелал здоровья, успехов и плодотворной деятельности Туркестанскому комитету.
А что стоит фраза, пусть самая торжественная, но не подкрепленная долгожданным весомым чеком!
За ужином это был совсем другой человек. Он даже немного сгорбился. Он еще был под впечатлением встречи с английским разведчиком.
— Конечно, новая война будет, — рассудительно сказал Баймирза Хаит. — Они без нас не обойдутся. Мы будем нужны им особенно здесь, на Востоке. А пока… Пока придется искать и других… друзей.
Ел Баймирза лениво, без аппетита.
— Завтра же полетим в Карачи, — схватился за спасительную мысль Баймирза. — Этот майор совершенно не разбирается в сложившейся обстановке.
— Майор Харбер опытный разведчик, — сказал Махмудбек. — И он выступал не от своего имени. Разумеется, получена инструкция. Англичане будут давать деньги. Но на каждое конкретное дело. Они щедро заплатят, например, за диверсию. А вообще… — Махмудбек развел руками. — Они никогда не разбрасывались деньгами.
— Я же предлагал наш план… Обширный, большой.
— Вы правы. Но мы не очень твердо стоим на ногах. Поэтому с нами так… не слишком вежливо обходятся.
— Не очень твердо… — рассеянно повторил Баймирза..
— Что с журналом? Я за последнее время видел два-три номера… — сказал Махмудбек. — И то случайно. Что с ним?
— Неважно… — сознался Баймирза. — Нет денег. Мы не имеем связи с соотечественниками. Посылаем по случайным адресам. Я для этого и приехал, чтобы установить связь с эмигрантами. Узнать, как вы живете… И… — Он поднял голову. Внимательно посмотрел на Махмудбека. Трудно произнести вслух свое признание. А надо… — И собрать здесь деньги на… нужды комитета. На издание нашего родного журнала.
Баймирзе не понравилось молчание Махмудбека. Долгое, томительное молчание. Махмудбек старательно отрезает кусочек мяса. Он же не хочет есть. Для чего так терзает бифштекс…
Махмудбек отложил вилку и нож. Вытер ладони.
— Здесь трудно собрать деньги, — твердо сказал он. — Вы должны знать правду, Баймирза. Плохо живут эмигранты.
— А в других местах? — нерешительно начал Баймирза.
— Я был почти во всех странах… Я в Азии живу очень давно, Баймирза. По-моему, всю мою жизнь. И везде сталкивался с нищетой. А богатым хорошо и без нас. Они тратят деньги на другие нужды. Они заняты только собой.
— Но… собрать состоятельных людей. Поговорить с ними… — не очень уверенно предложил Баймирза.
Махмудбек вернулся домой поздно. Фарида, как обычно в таких случаях, не спала. Взглянула на мужа с тревогой, но, увидев спокойное лицо, облегченно вздохнула.
— Вы будете ужинать?
— Нет, дорогая, — ответил Махмудбек. — Я ужинал в шикарном «Тадж-Махале», с почтенным господином. — Махмудбек кивнул на дверь. — Она спит?
— Спит…
— А кофе у нас есть? — неожиданно спросил Махмудбек.
— Есть… — ответила Фарида. — Но вы же…
— Сегодня надо вылить. Обязательно. Иначе моя голова расколется.
— Вы больны? — испугалась Фарида.
— Здоров! Здоров! — успокоил Махмудбек. — Она просто лопается. В ней столько слов… И каких слов!
— Стихи? — несмело спросила Фарида.
Махмудбек вздохнул и грустно ответил;
— Нет… Пока не стихи. Но это очень нужные слова.
— Я сварю кофе. Сейчас…
— И побольше. А утром, когда придет Шамсутдин, меня обязательно разбуди…
— Вы же совсем не отдохнете.
— Скоро отдохнем, Фарида. Очень скоро… — горячо заверил Махмудбек.
— Вы столько раз говорили, — вздохнула она.
— Я говорю в последний раз. А утром мы должны обсудить с Шамсутдином, кого пригласить в гости.
— В гости?
— Вечером будут гости. Будет и почтенный господин из Европы. Я с ним хочу проститься.
— Проститься?
Она ничего не понимала. Что творится с Махмудбеком? Кофе… Гости… И… прощание.
— В чем дело? — с трудом скрывая надежду, спросила она.
— Дня через три мы уезжаем. Точнее, улетаем.
— Куда? — прошептала она.
— Домой… — тоже шепотом ответил Махмудбек. — Домой, родная.
Даже в самолете Махмудбек не мог отделаться от событий последних дней. Конечно, встреча Баймирзы с эмигрантами не дала никаких результатов. Люди прятали глаза, сожалея, вздыхали. Кто-то попросил Баймирзу подождать до лучших времен.
Когда они будут, эти времена!
Баймирза хорошо держался. Он не высказал вслух обиды.
На другой день они снова бродили по городу. Гость в эту жару надел модный европейский костюм. Махмудбек был в легкой местной одежде… Вначале Баймирза критически осмотрел белую широкую поддевку. И даже усмехнулся.
— Вам бы еще тюрбан!
А потом сам понял преимущества этой одежды. Приходилось то и дело доставать носовой платок и прикладывать ко лбу, проводить по шее.
Они двигались по центральной улице. Махмудбек предложил сфотографироваться. Баймирза так и не дождался фотокарточки. Он улетел на следующий день в Карачи.
Махмудбек больше не встретился с Баймирзой Хаитом. Осталась только фотография. Статный господин в светлом костюме. И он, в местной одежде, худой, небольшого роста…
Махмудбек вез с собой и другую фотографию, выпрошенную у доктора Азими. Доктор расстался с этим снимком без сожаления.
— Только у наших воинов вид далеко не бравый, — усмехнулся он.
Азими решил, что снимок нужен для какой-нибудь пропагандистской цели. На фотографии застыл строй туркестанских легионеров. Перед ним выступал Вали Каюмхан. Отступив от него, в эсэсовской форме стоял Баймирза Хаит.