Страница 12 из 38
— Извините.
Денисов вышел на площадь, зябко поежился. Морозить начало с вечера, однако несильно. Потом задула поземка. На перроне еще стояли лужи, а здесь, на площади, снег лежал бурый, влажный, как нерастворившаяся кофейная масса. Над стеклянным кубом текли бесформенные зимние облака.
— Я слушаю, двести первый, — сказал Денисов в микрофон.
— Казанский передал приметы преступников, — Антону будто прибавилось растерянности. Гиревик, человек физической исключительности, капитан Сабодаш ничего не боялся, кроме ЧП. Поэтому, наверное, именно в его дежурства все происходило. — На мужчине коричневый бархатный костюм, плащ. Женщину хорошо не рассмотрели: молодая, среднего роста…
— Понял.
— Обрати внимание! Могут скрыться у нас…
— Молодая, среднего роста… — повторил Денисов. — Мужчина в бархатном костюме… — Он подождал раздумывая. — Тут дело такого рода… — и рассказал о Туляниновой и ее муже.
— Да ты!.. Ты знаешь?! — Сабодаш даже задохнулся от волнения. — Ты представляешь, что может за этим скрываться?! Повтори телефон в Донецке!
— Квартира? Алло, квартира? — кричал в трубку Антон. — Донецк?!
Телефонистка междугородной «умыла руки»: сразу же отключилась, ничего не слышала, не пыталась помочь.
— Донецк?!
Денисов слушал дежурного по аппарату внутренней связи и смотрел в центральный зал: на исходе третьего часа в непрекращавшемся движении пассажиров наметилась некая разреженность.
— Слушаю, — раздалось наконец ответное из Донецка. — Вам кого?
— Из Москвы это! — обрадовался Антон. — Шульмана! Славу! Ну и спите вы! Здравствуйте…
— Кто говорит? — спросил мужской голос.
— Шульмана можно?
— Шульмана?!
— Славу!
— Кто это?! — спросонья мучительно допрашивал муж чина в Донецке.
— Я хочу спросить про Павла. Про Иванова Павла! — Сабодаш не хотел называть себя.
На том конце провода совещались. Потом трубку взяла женщина, Денисов услышал те же подозрительные нотки.
— Вас кто все-таки интересует?
— Павел Иванов, — сказал Антон.
Женщина подумала.
— Не знаем такого.
— А Шульмана?
Женщина повесила трубку.
— Денис!.. — Антон скрипнул зубами. — Ты слышал?! Телефон, который Тулянинова или кто она в действительности… дала в Донецке, просто липа! — Сабодаш кипел от возмущения. — Никакого Шульмана, ни Иванова… — Денисову показалось, что Антон вспомнит сейчас о разыскиваемом в коричневом бархатном костюме, но Антона увело в сторону: — А может, наоборот? Может, там, в Донецке, о чем-то заподозрили?!
Денисов не успел ответить.
— Переговорили? — ангельски проворковала вновь появившаяся телефонистка. — Отключаю, мальчики.
В старой, не подвергавшейся реконструкции части вокзала пассажиров было меньше — лепные потолки привлекали людей постарше. Здесь же находились междугородные телефоны, почтовое отделение. Мимо стеклянных кабин связистов Денисов по служебной лестнице поднялся на антресоли. Теперь он сверху смотрел в центральный зал. Присмотревшись, различил золотистые и темные цвета Туляниновой. Она стояла у бокового стекла, смотрела на площадь — высокая, застывшая в напряженной позе.
«Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать жизнь…» — вспомнил Денисов. Наивная фраза, ровным счетом ничего не доказывающая, и все-таки…
В дверях медкомнаты показался мужчина, он нес рентгеновские снимки на прутиках, осторожно, как только что пойманные рыбины.
Денисов одернул куртку, вошел в медкомнату.
— Что-нибудь случилось? — спросил дежурный врач.
— Все в порядке.
— У нас тоже. — Он постучал костяшками по столешнице.
Денисов подошел к телефону.
— Я позвоню?
— Ради бога.
Денисов набрал номер и, дождавшись ответа, попросил;
— Девушка, Красный Лиман, пожалуйста.
Пока его соединяли с Красным Лиманом, он успел накоротке переговорить с двумя абонентами в Москве.
— Бюро несчастных случаев? Это из транспортной милиции Денисов. Несчастные случаи зарегистрированы? С мужчинами…
Отвечала женщина.
— Один.
— Где именно? — Денисов превратился в слух.
— Улица Затонная, территория восемьдесят четвертого отделения милиции. — Женщина отвечала скороговоркой. — Пострадавший госпитализирован в институте Склифосовского.
— Пострадавший москвич?
— Нет сведений. — Денисову показалось, что она спешила повесить трубку.
— Минуточку! Что с ним?
— То ли упал, — она вздохнула устало, — то ли по голове ударили.
— Молодой?
— Лет тридцати
— Когда эго произошло?
— Не знаю. Госпитализирован в час сорок две.
В 84-м отделении трубку снял помощник дежурного:
— Инспектора уголовного розыска? — Этот по крайней мере не спешил. — Нет его. Дежурного? Оба выехали. ЧП у нас!
— Обстоятельства известны? — спросил Денисов.
— Пока неясно. Подробности должны скоро сообщить.
— Одежду пострадавшего знаете?
Об одежде не говорили. По-видимому, вопрос его озадачил.
— Может, это несущественно?
— Бывает, что несущественно, — согласился Денисов. — Но все-таки узнайте. А как состояние потерпевшего?
— Тяжелое — Помощник перешел на знакомый текст. — Идет операция, допросить пока нельзя…
— В карманах что-нибудь обнаружили?
— Карманы пустые
Разговор перебила телефонистка:
— Москва! Кого в Красном Лимане?
— Я еще позвоню, извини!.. — крикнул Денисов помощнику дежурного. — Девушка, пожалуйста, железнодорожной ресторан…
— Не знаю, есть ли там кто-нибудь… Алло! — сказала она кому-то через секунду. — Ответьте, Москва! Говорите.
— Алле. — В Красном Лимане отвечала пожилая женщина, страдавшая одышкой. — Слушаем…
— Директора, пожалуйста. — Денисов не надеялся найти никого, кроме сторожа, в лучшем случае уборщицы. — Директора или зама!
— Нет их, — по-доброму сказала женщина, страдавшая одышкой. — Отдыхать пошли…
— Тогда метра!
— Климентины Максимовны тоже нет.
— А Туляниновой Люды?
— Такая, милый, у нас не работает.
Женщина замолчала.
— Не работает?!
— Рассчиталась. — Денисов отнес паузу за счет одышки. — Замуж вышла. Да за кого! За дипломата… Уехала, милый. — Женщина не без труда перевела дыхание. — Да, в спальном вагоне, в двухместном купе! Билеты влете ли в копеечку. Теперь, милый, Люду ты не догонишь.
2
— Мой Павел? — Тулянинова задумалась. — Молодой, энергичный… На вид не старше тридцати — тридцати одного…
— Русый?
— Брюнет.
Денисов достал блокнот — сувенир международной криминалистической выставки, подарок фирмы-изготовительницы «Фише-Бош» «самому любознательному экскурсанту».
— Как он одет?
— Однотонная серая сорочка, носки и галстук под цвет…
Куртка кожаная.
В зале было совсем тихо. В конце третьего часа зал для транзитных пассажиров окончательно замер. Было слышно, как постукивает эскалатор, нескончаемо перегоняющий по кругу все те же складывающиеся гармошкой ступени.
Тулянинова пригладила жесткие, как иглы, ворсинки на воротнике.
— Что у него было при себе? — спросил Денисов.
— У Павла? Что вы имеете в виду?
— Ценности, например. — Следовало осторожно, не вызывая малейших подозрений, расспросить обо всем, что касалось пропавшего Иванова.
— Совсем без денег. Только ключи от машины, ножик.
— У вас машина?
— «Жигули» последнего выпуска.
— Конечно же, ваш муж мог где-то застрять… — Денисов кивнул. — В гостях, например. Не отпустили или что-то помешало…
— Вы не знаете Павла! — Тулянинова переставила чемоданчик, теперь Денисов мог сесть рядом с ней.
— Спасибо.
— С Павлом что-то случилось! Без меня он никуда бы не ушел. — Туляниновой было жарко, она расстегнула пальто, под ним оказалась темная с глухим воротом кофточка, желтый кулон.
— Сильное чувство? — спросил Денисов.
Она покраснела.
— Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер. — Фамилия далась Люде с запинкой. — Французский писатель конца семнадцатого века.