Лэя

— Да, конечно, могу, но для фантазии мне нужно ощутить хоть какие-нибудь детали.

— Хорошо, я буду подыскивать сравнения и рисовать тебе эскизы, а ты будешь «ваять» потихоньку.

Они начали с того, что Лэя «выдумала» большие листы бумаги и карандаш. Сначала Женя долго объяснял, как должен выглядеть корпус яхты. Как выяснилось, кораблестроитель из него тоже был никудышный, и поэтому он ограничился самой примитивной конструкцией. Вскоре неподалеку от берега в воду плюхнулась новенькая, беленькая и блестящая посудина. Правда, пока без мачты и руля. Женька сначала обрадованно, затем озадаченно смотрел на творение принцессы. Лэя правильно приводнила яхту подальше от берега, так как ближе было явно мелко.

— А как мы до нее доберемся? — запоздало стал соображать горе-судостроитель.

— Я сейчас к ней дорожку изо льда сделаю, — воодушевилась волшебница своим успехом.

— А ты не устала сразу столько «выдумывать»? — обеспокоился за свою начинающую корабельщицу Женя.

— Нет, это же не дом, а просто болванка корпуса. А лед проще всего делать — не надо ничего нового придумывать, только воду заморозить. Сил не больше чем на молнии уйдет.

— Только покрой лед снегом или как-нибудь сделай его шершавым.

В результате скоро к яхте пролегла ледяная дорожка, покрытая снегом. Они бодро пробежали до судна и, обнаружив, что оно не сидит на мели, принялись его «оборудовать». В первую очередь «бросили» якорь и перетащили вещи с берега. Потом Женя объяснял, что такое руль и румпель, из какого дерева нужно делать мачту, как растянуть ванты и из каких тканей «шить» паруса, а Лэя «выдумывала» и «передумывала» неудавшиеся варианты. В результате после полудня усталая принцесса услышала удивленную похвалу главного конструктора:

— У нас, кажется, получилось… Лэя, ты просто чудо! — Землянин бегал по всей яхте и проверял грот и стаксель, крепление вант и шкотов — все было на месте и, самое поразительное, действовало.

— Все, да не все! — рассмеялась девушка в ответ. — Каюту-то еще вообще не «оборудовали».

— И верно! Совсем забыл, — заоправдывался Женя и предложил: — Ты отдохни немного, а я сбегаю на берег за водой — надо запасы в дорогу сделать. Нам все-таки даже при хорошем ветре почти сутки идти, а если штиль будет, то вообще неизвестно сколько.

— Давай я с тобой! Заодно пообедаем или поужинаем. Кстати, когда в море выходим?

— Думаю, завтра. Тебе надо ночь отдохнуть и быть в полной готовности.

На следующий день Женя еще в сумрачном свете заоблачных звезд поднял паруса и обрубил за ненадобностью якорный канат. Поскольку Лэя не знала ни принципа действия, ни устройства ни одного двигателя, им приходилось рассчитывать на силы природы. Молодая волшебница попробовала поупражняться в «придумывании» ветра, и ей без труда удалось «сочинить» небольшой толчок в паруса. Сильный порыв воздуха она попросту боялась делать, предупрежденная главным кормчим о возможных печальных последствиях. Однако создание постоянного потока воздуха требовало столь же постоянного внимания, и это уже было нелегко. Поэтому решили пока ограничиться натуральным ветром, благо его хватало, после того как они отошли подальше от берега.

Целый день прошел в скучном сидении за румпелем. Лэя неплохо переносила качку и большую часть времени просто спала, впервые столкнувшись с убаюкивающим свойством морских волн. Ветер поднимал небольшую волну — чуть больше метра, — вполне приемлемую для яхты. Низкие тучи периодически проливались дождем. На компас можно было не смотреть, так как ветер не менялся и постоянно дул в корму.

Землянин расправил паруса бабочкой и зафиксировал румпель — яхта сама держала себя на курсе. Он, конечно, подумывал о спинакере. Но рисковать девушкой, впервые идущей под парусом, он даже не мыслил. А одному справляться со всей оснасткой в случае чего было трудновато и небезопасно. Из-за однообразия пейзажей и безделья самой большой проблемой оказалось не уснуть за румпелем. Все-таки ему пришлось пару раз посадить за руль Лэю, а самому прилечь вздремнуть.

Уже ближе к вечеру, когда он задремал во второй раз, его разбудил испуганный крик принцессы:

— Женя! Иди посмотри! — Она сидела, уставившись взглядом куда-то вверх прямо по курсу.

Капитан-самоучка вылез из каюты и посмотрел вперед. Облака под напором шквала разошлись на некоторое время, и перед ними предстало странное и пугающее зрелище. Над стелющимися вдалеке тучами в небо поднималась бесконечная темная скалистая стена, скрытая местами в серых обрывках облаков, которые опять закрывали ее вверху, становясь гуще. Еще они разглядели впереди над водой каких-то белых птиц, похожих на переросших альбатросов, но их размера было не разобрать из-за отсутствия хоть какой-нибудь перспективы. В последний момент, когда разрыв в облаках сместился вправо, им удалось рассмотреть далекий пологий правый край горы. До Женьки дошло, в чем дело, и он объяснил Лэе, когда картинка скрылась за облаками:

— Это и есть гора, к которой мы стремимся.

— Но она необъятна и почти вертикально уходит вверх!

— Это обман зрения. Видела правый склон? Весь вулкан очень пологий, как Килиманджаро в Африке, что стало заметно по его краю.

— Но почему же тогда перед нами была почти вертикальная стена?

— Мы немного наклонены вперед к горе и поэтому видели ее над облаками, как будто вертикальной к нам. Это все та же вогнутость впадины с гравитационной линзой вытворяют шутки. Она казалась стеной из-за своей огромной величины, что в ширину, что в высоту. Одно только странно: почему склон при своей пологости совершенно голый, без какой-либо растительности?

Больше до вечера ничего не произошло, и Женька, приспустив паруса на случай, если ветер усилится, заступил на ночную вахту. Где-то за полночь он очнулся от какого-то мягкого толчка, выплыв из дремы, в которую постоянно впадал. Корпус яхты сотрясся, как будто она наткнулась на песчаную или илистую отмель. Ее стало медленно разворачивать к ветру, и паруса опасно натянулись.

— Лэя, аврал! Что-то случилось! — крикнул Женя своей спящей красавице и попытался выправить положение яхты рулем.

Но руль будто завяз в иле. В призрачном свете впереди были видны только волны. Женька быстро отдал шкоты, и паруса захлопали по ветру. Однако судно не выпрямилось, а продолжало клониться на бок. Выскочившая испуганная и зевающая на ходу Лэя сообразила зажечь заранее «придуманный» на такой случай факел. То, что они увидели с правого борта, не могло вселять оптимизма. Девушка даже чуть не выронила факел от испуга.

— Что за мерзость? — гадливо морщась, воскликнула она.

— Не хватало тут еще всяких дебильных Кракенов! — зло прокомментировал Женька появление над бортом яхты толстенного щупальца, усеянного присосками с тарелку величиной. — Лэя, ты можешь организовать по-быстрому небольшую льдину на сотню локтей вокруг и эдак на тридцать — в глубину? А то эта осьминожина, или о скольки ногах она тут у вас, утопит нашу посудинку в два счета.

Через мгновение раздался треск корпуса корабля, и гигантское щупальце, немного подергавшись, безжизненно повисло.

— Ах ты! Мать-перемать мою пустую голову, — непонятно на каком языке выругался Женька. — Мы же льдом корпус яхты раздавили! Ох и осел же я!

— Да ладно, новую придумаем. Я на лед сильно и не потратилась, — довольная своим успехом, беспечно отмахнулась Лэя.

— На всякий случай надо самое необходимое скидать в мешки! — предупредил землянин, и они с Лэей при свете факела стали собирать пожитки.

Самой необходимой в новых условиях была еда: сухие лепешки, подаренные Ноа, и бурдюк с питьевой водой. Женька прихватил еще дождевик и оружие, когда почувствовал, что пол под ногами снова стал постепенно крениться. Они с заплечными мешками выскочили обратно на палубу, пытаясь рассмотреть при свете факела, что произошло. Вокруг ничего нового не появилось, но вся льдина наклонилась в ту же сторону, куда до этого была наклонена яхта.

Подняв факел выше, землянин вгляделся в сторону уклона. На краю льдины появилась какая-то масса, медленно наползающая на уходящий под воду край их импровизированного айсберга. Кажется, они вступили в воды, кишащие всякой гадостью, о которой предупреждала Ноа. Чувствуя, что надо придумывать что-то кардинальное, инопланетный турист посмотрел наверх и подумал: «Сейчас бы взлететь повыше от всей этой мерзости!»