Лэя

Трактир был полон — почти все постояльцы спустились вниз, да еще пришлых пара-тройка затесалась. Гостиничный бизнес в Эриане явно процветал. Землянин, строя из себя простоватого, немного важничающего, немного ущербного деревенского барчука, неспешно спускался с лестницы и думал, как бы естественней подсесть к солдатам. Их стол был наполовину пуст. Все остальные посетители предпочитали держаться на уважительном расстоянии от представителей власти.

«А, была не была!» Женька с глупой улыбкой подвалил к военным и спросил:

— Вы не позволите с краешку присесть? Здесь, кажется, свободно?

— Место не куплено. Садись, — небрежно бросил, не глядя на него, капитан.

Пришелец смирно посидел, дождавшись, когда к нему подлетел запыхавшийся половой, заказал еды и добавил:

— Принеси немного винца, какое получше — для пробы. Если будет хорошее, я еще закажу.

Скоро перед ним стоял стакан с вином — оконные стекла и стаканы в Эриане умели делать неплохо. Пока пробовал вино, перед носом появилась тарелка с ароматным пловом или мясной запеканкой — смотря как назвать. Качество выпивки показалось не очень, но, искоса глядя на своих потенциальных врагов, он заметил, что те поглощают вино с удовольствием, а значит, по местным меркам, оно было вполне сносным. Главной задачей сейчас было добыть как можно больше информации, а пьяная беседа являлась наиболее подходящим способом для этого. Поэтому, выждав для приличия небольшую паузу и заодно немного подслушав беседу солдат, он решился на действия, правда, пока что только языком:

— Прошу простить за беспокойство, капитан. Не позволите ли угостить вас вином?

— С чего это? — усмехнулся громила.

— Да вот, имею большое уважение к военным. У меня дядя служит на королевской службе. Я и сам мечтал — немного мечом махал в деревне, да, спасибо батюшке, так и остался в его деле компаньоном. Вот туда-сюда лошадей с барахлом и гоняю — тоска, а дело не бросишь. Дома сестры-братья младшие. Так как, можно угостить-то? — уже не подобострастно, а немного с хитрецой, как бы на равных, предложил Женька. Видимо, он правильно выбрал тон разговора, или сказка оказалась удачной, так как капитан уже почти по-дружески ухмыльнулся и сказал:

— А чего задарма не выпить? Угощай, коли денег не жалко, — и отвернулся к своим сотрудникам по оружию.

Женя не нажимал. Отдал распоряжение половому принести кувшин вина воинам и еще стакан себе. Перед ним стояла задача остаться трезвым, напоив, по возможности, солдат, а с молодым и неопытным в питии телом Зара это было весьма проблематично. После того как солдатня приступила к опорожнению заказанного им кувшина, землянин решил, что пора и поговорить:

— Извините, капитан, за любопытство, но ведь это с вами я сегодня разминулся на дороге? — начал он с ничего не значащего вопроса.

— Может быть, — индифферентно ответил служака.

Нужно было потихоньку его расшевеливать, и пришлось заняться этим долгим и нудным делом:

— А тяжелая у вас служба, смотрю. Эка ж вы мотаетесь по всей стране. И потом, наверное, разбойники всякие по дорогам шастают… — Кажется, ему удалось зацепить капитана, так как тот уже эмоциональнее ответил:

— Если бы только разбойники! — и, крякнув, осушил залпом стакан, оставшись сидеть с кислой миной на грубом лице.

Что-то его явно расстраивало в нынешней подконвойной. Женя потихоньку стал отводить разговор от опасной темы и нести всякую лабуду о том, как он мечтал пойти в военные. Но капитан, вспомнив о своих обязанностях, распорядился отнести наверх еду на троих. А пришелец почти одновременно схватился за живот и стал разыгрывать острый приступ диареи. Потом пожаловался на якобы съеденную днем какую-то тухлятину, подсунутую ему по дороге подлыми селянами, и, извинившись, припустил наверх за лекарством, которое вроде как должно быть с собой. Сам же рассчитал время своего старта сразу после полового, отправившегося с подносом наверх.

Проходя к себе в комнату, он с удовлетворением заметил, куда слуга внес еду. А его ждала процедура, которая была ненамного приятнее сидения на горшке. Вытащив из-под кровати ночную вазу — классический атрибут средневековых гостиниц, как земных, так и сэйларских, — он с жестоким остервенением стал потрошить Заров и, по совместительству, свой желудок, нещадно засовывая руку в рот. К счастью, рвотный рефлекс — он и на другом конце Галактики рефлекс, так что скоро из него шла только желчь. Удовлетворившись содеянным, Женька, срочно закрыл крышкой горшок и схватил кувшин с водой, сделав несколько больших глотков. Большая часть потребленного алкоголя оказалась в горшке — что и требовалось доказать. К тому же он не сомневался в зеленоватости своего вида после проделанной физиопроцедуры, что только добавляло естественности в роль несчастного путника, пораженного недугом в живот и, как следствие, пониже спины. В общем, хитрый землянин был готов плести свои сети дальше.

Весь вечер так и прошел в беседах с нечаянными друзьями-врагами и беганьях по гальюнам, расположенным в разных углах двора, с несколько извращенной целью опустошения желудка от излишков алкоголя. Зато, когда вторая смена солдат, уже пьяная и сытая, сидела за столами, он точно знал комнаты, где располагались капитан и солдаты. А самое главное, он понял, где находилась Лэя. Стоя в полнейшей темноте двора, он наблюдал за мерцающим светом в трех окнах на втором этаже. Вдруг свет в одной из комнат периодически стал делаться слабее и ярче. Это не могло быть не чем иным, как сигналом ему. Его умница (как бы принцесса ни сердилась на прозвище, она все равно была умницей), видимо, затеяла какую-нибудь игру с Хлюпом и свечкой, в надежде помочь Жене определить их месторасположение.

Потом он тихо сидел в своей комнате и вслушивался в звуки, доносящиеся из коридора. Солдаты просто не могли долго гудеть внизу, так как назавтра их ждал очередной сумасшедший перегон. Для начала операции пришелец выбрал время перед самым звездным рассветом, надеясь, что в этот момент его оппоненты по военным искусствам будут в самых сильных объятиях Морфея или какого-нибудь другого божества, ответственного за сон в округе Сэйлара.

Землянин перебрал возможные приемы устранения соперников и остановился на передавливании сонной артерии. Он прощупал пульс у себя на шее — вроде бы кровеносный сосуд был на месте и у сэйлов. Удар лучше было бы наносить не в полную силу, не передавливая артерию надолго, — убивать без причины простых служак как-то не улыбалось. Он походил по комнате, отрабатывая каратистский трюк и несколько других подстраховывающих приемов. Главным его оружием была молниеносность и тишина.

Женька еще пару раз выходил в коридор, жалуясь стоявшим, вернее, сидящим на посту солдатам на несуществующие проблемы с животом. К моменту икс, тихонько выйдя из комнаты, он с удовлетворением отметил, что в здании воцарилась тишина, нарушаемая только пьяным храпом, доносившимся из-за некоторых дверей. Дойдя до лестницы, землянин обрадовался еще больше — один из постовых спал, притулившись в дальнем конце коридора. Подойдя к единственному оставшемуся на страже сэйлу, он расслышал заливистое тарахтение сразу в несколько дырок, доносившееся из капитанской и солдатских комнат. Постовой понимающе ухмыльнулся и шепотом спросил:

— Что, опять погнало?

— Опять, — расстроенно шепнул Женька, подойдя к служивому.

А спустя мгновение прислонил его уснувшую голову к стене. Второй вояка, так и не успев проснуться, тоже перешел на более глубокий уровень сна. «Господи, хвала всем ангелам, а в особенности Булю! Что бы я делал без этой убийственной китайской школы?» Женя стал методично претворять свой план далее в жизнь, подняв с пола ночник и войдя к капитану. Под его рукой храп поочередно прерывался во всех комнатах — землянин только надеялся, что не навсегда. Наконец тылы были зачищены. Оставалась одна дверь. Самая опасная. Если монах не спит, то связанная Лэя находится под серьезной угрозой.

Собравшись в комок, Женька пулей влетел в комнату — на подоконнике стояла масляная лампа, под ногами оказалась подстилка со спящим Хлюпом, справа — кровать, на которой лежала Лэя. «Где монах?» — как молния промелькнула мысль.