Особый отдел

– И что, нашли? – Денис даже вздрогнул, представив себя на месте молодого Михаила Петровича.

– Да, нашел, но не скоро. Только через полтора месяца поисков и расспросов мне удалось, наконец, узнать кто он такой этот Герман. Оказалось, что этот человек живет в небольшом подмосковном городе и там он может «отчитать» такого больного.

– Отчитка? Вы про нее когда-то говорили? Те слова… – вспомнил Денис странную фразу, спасшую ему жизнь. Но Михаил Петрович остановил его:

– Нет, вернее, не совсем. Подожди, я тебе говорил, что история будет длинной.

Я поехал в этот город, чтобы посмотреть, что там происходит, нашел этот дом. Найти его было нетрудно – я был в этом городе ранним утром, и в одной электричке со мной ехало множество людей, своим поведением и даже внешне они чем-то были похожи на Веру. Вместе с сопровождавшими их родственниками они шли в одном направлении, я пошел за ними по темным разбитым улицам. Дом, где все происходило, был очень старым – каменный, еще дореволюционной постройки. В большую пустую комнату на первом этаже набилось столько народу, что пришлось открыть окна, чтобы не задохнуться. Потом появился Герман – небольшого роста щуплый человек в странной одежде, отдаленно напоминавшей рясу. Я был разочарован – «Что он может?» – подумал я. Но то, что началось дальше, заставило меня поверить в слова того полубезумного старика. Герман начал отчитку, сначала все было тихо, люди молча слушали его, потом стоявшая передо мной женщина начала раскачиваться. Ее мотало все сильней, и сильней и тут раздался вой дикого зверя. Она выла на одной высокой ноте, и мне стало страшно – человек так кричать не может. И тут сзади завыл еще кто-то и через секунду я оказался в самом эпицентре безумия. Со всех сторон доносились вопли, кто-то плевался, кто-то визжал. Рядом женщина остервенело билась головой о выступ в стене. Я попытался, было, поднять ее, но тут кто-то закричал: «Помогите!» и я бросился туда. У пожилой грузной женщины начался припадок: руки и ноги ее скручивала и разбрасывала какая-то чудовищная сила – мы держали ее вчетвером, но наших сил не хватало. Она мычала и отбивалась от кого-то невидимого, лицо ее было залито потом, из прокушенной губы текла кровь. Когда отчитка закончилась, Герман очень быстро ушел, остались только его помощники. Люди стали приходить в себя, тем, кто упал, помогали встать. Я подал руку пожилой женщине, и увидел, что она плачет, плачет как человек, которому больно. Но я ошибался:

– Все хорошо, – говорила она, еле шевеля прокушенными губами, – все хорошо, я теперь сама пойду, я здорова.

И действительно, вид у нее был измученный, но почти счастливый.

– Третий раз приезжала, больше не придет, – это сказал мне один из помощников Германа, оказавшийся рядом. – А тебе что тут надо, ты, вроде, не одержимый?

– У меня жена, – я запнулся, подбирая слова, и выпалил то, что сказал тот встреченный мной старик, – бесноватая. Можно мне ее сюда привезти?

– Вези, здесь все такие, сам видел. Здесь трижды надо побывать, тогда точно поможет.

И я привез Веру туда, три раза водил ее на отчитку. Что там с ней творилось – я не могу даже вспомнить, мне страшно и сейчас. И, в конце концов, она снова стала человеком и полностью излечилась от своего недуга. Вера превратилась в прежнюю любимую мной женщину, но не надолго. Болезнь сильно подорвала ее здоровье и через полгода моя жена умерла здесь, в Озерном, в том старом доме, которого больше нет. Жизнь моя словно остановилась – Веры не было, с работы меня уволили. Видимо, кто-то пронюхал, куда я возил лечить жену, и доложил начальству. Я остался совсем один и решил, что теперь единственное, что мне нужно сделать в жизни – это попытаться в меру сил помочь несчастным, приходящим за помощью в тот старый дом. Я снова поехал в тот город и встретился с Германом.

– Оставайся, – сказал мне он, выслушав мою историю, – людей приходит все больше и больше, помощники нужны.

И я стал помогать ему, переселился в этот город. Так прошло почти семь лет. Однажды он попросил меня съездить в один из небольших городков на севере страны, чтобы кое-что привезти оттуда. Сам Герман был уже очень стар, слабел с каждым днем, но отчитку проводил регулярно. Я поехал, сделал все, что он просил и в последний день перед отъездом стал свидетелем хорошо знакомой мне сцены. На площади перед гостиницей билась в припадке девочка лет семи, но то, что это был не простой припадок, я увидел сразу. Она билась о брусчатку, вопила хриплым мужским басом и выкрикивала чудовищные ругательства. Ты не представляешь, Денис, насколько это страшно – видеть одержимого черной тварью ребенка. Рядом стояли ее родители – отец и еще кто-то из его спутников пытались поднять девочку, мать рыдала, стоя рядом на коленях. Я кинулся к ним и начал говорить те слова, которыми Герман обычно начинал отчитку. И это помогло – я даже не ожидал, что у меня так хорошо получится – припадок прекратился не сразу, но кричать она перестала немедленно. Нам удалось поднять ее и унести с площади. Отец девочки попросил меня не уходить, но я торопился на поезд и уже собрался идти, как люди, бывшие рядом с ним приказали мне оставаться на месте. И тут я понял, что, как вы это называете, крепко вляпался. Отец девочки уже в те времена был влиятельным и занимающим высокий пост человеком. А эти его то ли сослуживцы, то ли телохранители стерегли меня до тех пор, пока не появился их начальник.

– Как вы это делаете? – спросил он меня после слов благодарности.

Мне пришлось рассказать ему о Германе, о том, что случилось когда-то со мной и моей женой – разговор у нас получился долгим.

– Слова? – удивился он, – только слова и ничего больше?

– Конечно, – я повторял не раз слышанную от Германа фразу, – эти слова и есть оружие, в них важна каждая буква!

Человек, назовем его Чиновник, очень внимательно выслушал меня, еще раз поблагодарил и попрощался. На его машине меня отвезли на вокзал – оказывается, по его звонку задержали отправление поезда! И я вернулся назад. Чиновник приехал к нам через неделю, и уже после первой же отчитки стало понятно, что девочка здорова. Она снова стала обычным ребенком – веселым и любопытным, ничего в ее облике не говорило о том, что ее разум был помутнен. Чиновник уехал, а примерно через месяц умер Герман. В полном отчаянии я вернулся сюда, устроился работать сторожем и ждал, когда закончится моя жизнь. Но однажды к дому подъехала машина, и вышедший из нее спортивного телосложения человек в отличном костюме представился помощником Чиновника, ставшего к тому времени еще более крупной фигурой, и предложил мне поехать с ним. Отказаться я не мог, и сел в машину. Меня привезли к неприметному двухэтажному зданию в центре города, и скоро я оказался в небольшом кабинете.

– Зачем я вам понадобился? – это был мой первый и единственный вопрос. Ответ застал меня врасплох – поднявшийся очень высоко по служебной лестнице Чиновник просил меня о помощи:

– Я могу довериться только вам, я знаю, что вы пережили, и что знаете то, чего не видят многие. Их стало много, слишком много людей, похожих на одержимых, но таковыми не являющимися. Они делают то, что человек делать не должен по своей природе, мне кажется, что-то руководит ими, заставляет действовать особенно жестоко и извращенно.

По его приказу принесли бумаги, которые нельзя было читать без содрогания. Фотографии преступников напомнили лица некоторых несчастных, приходивших за помощью в тот дом, но все же отличались чем-то неуловимым. Я понял, что бессилен и попытался отказаться:

– Я не смогу помочь вам, я многого не знаю. Герман делал это данной ему силой, у меня же ее нет. Сначала нужно узнать о том, что заставляет людей превращаться в чудовищ и попытаться лечить таких одержимых.

А в то, что человек будут действовать так по своей воле, я не верил уже тогда.

– У вас будет все, что понадобится. Архивы, библиотеки, нужные специалисты – в вашем распоряжении. Я не требую немедленных результатов – постарайтесь нащупать хотя бы путь, по которому нам надо идти. О любых своих предположениях, догадках, гипотезах немедленно сообщайте мне. Начинайте с завтрашнего дня. Для вас приготовлена квартира в городе, – Чиновник все уже решил, и отказ мой, кажется, просто не расслышал.