Ущелье Разбитых Сердец

— Ну-ка достаньте его! — приказал Дикин Рэфферти.

Рэфферти взглянул на полковника, тот кивнул. Тогда солдат сунул руку под ящик с инструментами и, пошарив, вытащил оттуда револьвер. Он протянул его Дикину, который взял его и вернул полковнику его кольт. Клэрмонт указал на тендер. Дикин понимающе кивнул.

— Они не дураки и быстро сообразят, что если мы не в поезде, то можем находиться только здесь. Во всяком случае, нас, наверняка, выдадут следы на крыше. — Дикин резко повернулся к Рэфферти:

— Держите его на мушке и не спускайте с него глаз! При малейшем подозрительном движении стреляйте так, чтобы уложить его наповал! Тут нет места сентиментальности...

— Наповал?

— Конечно! Ведь не стали бы вы стремиться только легко ранить гремучую змею, если бы та собралась напасть на вас! А Банлон гораздо опаснее гремучей змеи. Так что можете спокойно отправлять его к праотцам, ведь он все равно умрет на виселице, если не станет прыгать из поезда на полном оду...

— Я?... На виселице? — физиономия машиниста задергалась в непрекращающемся нервном тике. — Не знаю, кого вы из себя разыгрываете, Дикин, но закон гласит...

Без сякого предупреждения Дикин шагнул к нему и ударил с такой силой, что Банлон стремительно отлетел к рычагам управления.

Изо рта и носа машиниста алым потоком хлынула кровь, залившая все вокруг.

— У-у-у... — застонал Банлон, со страхом глядя на окружающих его людей.

— Я и есть закон! — отрезал Дикин.

Глава 8

Банлон попытался остановить кровь, прижимая к губам и к носу довольно грязную тряпку, но кровотечение не унималось. Его сморщенное лицо осунулось и заострилось, глаза бегали по сторонам, как у загнанного зверя.

— Джон Стентон Дикин действительно представляет закон, — произнес Клэрмонт. — Он секретный агент федерального представительства. А вы знаете, Банлон, что это значит?

Банлону, вероятно, это было известно. Его физиономия приняла еще более затравленное выражение.

А Дикин перебрался в тендер и принялся раскидывать сложенные дрова.

Наконец, он отступил в сторону. Марика в ужасе приложила руку ко рту.

Клэрмонт невозмутимо уставился на два скрюченных трупа, показавшихся из под дров.

— Оукленд! Ньювелл!

Дикин мрачно взглянул на машиниста.

— Я же сказал, что вас ждет виселица, — он повернулся к Клэрмонту.

Теперь вам понятно, почему вы не смогли найти Оукленда и Ньювелла в Риз-Сити? Ведь они так и не сошли с поезда!

— Видимо, узнали о чем-то, о чем не должны были знать.

— Как бы то ни было, но с жизнью они распрощались тут, в паровозной кабине. Ведь невозможно пронести двух убитых офицеров по платформе, где полно солдат. Не думаю, что они что-то увидели, скорее услышали. Возможно, Банлон с кем-то обсуждал некоторые щекотливые вопросы, и они вошли в кабину. Это была их последняя ошибка в жизни.

— Вторым наверняка был Генри. Банлон сам признался мне, что они отослали кочегара Джексона в город, а сами в это время...

— А сами в это время прятали трупы под дровами. Поэтому и погиб бедняга Джексон: он обнаружил их трупы, — Дикин нагнулся и тщательно прикрыл офицеров дровами. — Думаю, Банлон испугался, что дрова расходуются слишком быстро и Джексон может наткнуться на трупы, даже если он их и не обнаружил. Возможен и другой вариант: Банлон напоил Джексона в надежде, что тот просто свалится с ног и заснет. Однако, добился лишь того, что Джексон стал работать слишком рьяно. Брал дрова для топки как попало и случайно наткнулся на мертвецов. Тогда Банлону пришлось прикончить его. каким-нибудь тяжелым инструментом. Но рана, тем не менее, не была смертельной...

— Клянусь богом, полковник, я и понятия не имею о чем тут бредит этот сумасшедший, — Банлон уже не говорил, а выл, словно зверь. Но полковник не обратил на него внимания и слушал Дикина.

— Продолжайте!

— Когда Джексон ударился о камни ущелья, смерть наступила мгновенно.

У него на затылке была глубокая рана, из которой вытекло много крови...

— Но у мертвецов не бывает кровотечений...

— Да, у мертвых не бывает. Банлон только оглушил его, привязал к его запястья тряпку, сбросил с моста, и остановив поезд, рассказал нам свою версию случившегося.

— Вы ничего не сможете доказать, — испуганно прохрипел Банлон.

— Что верно, то верно... Не смогу я доказать и того, что вы перерезали телеграфные провода и тем самым ликвидировали связь с Риз-Сити.

— Я видел, как Банлон налаживал паровоз, пока мы были в Риз-Сити, неуверенно произнес Клэрмонт.

— Или, вернее, разлаживал его. Не смогу я доказать и того, что остановив поезд для загрузки тендера топливом раньше, чем это нужно было сделать, сам в это время приладил взрывчатку к сцеплению между вагонами с таким расчетом, чтобы взрыв произошел у вершины самого крутого подъема в этих горах. Теперь не трудно догадаться, почему никто не смог выпрыгнуть из оторвавшихся вагонов. Когда мы найдем их обломки, то наверняка обнаружим, что все двери заперты снаружи, а кондуктор в тормозном вагоне убит.

— Выходит, все эти люди были убиты преднамеренно? — прошептала Марика.

Внезапно один за другим раздалось четыре выстрела.

— Ложитесь! — крикнул Дикин.

— Все легли, — сообщил Клэрмонт, но он ошибся.

На пол легли все, кроме Банлона, которому нечего было терять. Тяжелый восемнадцатидюймовый ключ, неизвестно как оказавшийся в его руке, прочертил в воздухе дугу и сокрушительным ударом обрушился на голову Рэфферти. В следующее мгновение Банлон выхватил из его ослабевших рук револьвер и резко обернулся.

— Не двигаться, — приказал он Клэрмонту, револьвер которого в этот момент был направлен в сторону первого вагона. Затем он обратился к Дикину:

— И вы не шевелитесь!

Никто не шелохнулся.

— Положите оружие!

Они положили револьверы на пол.

— Встать! Руки вверх!

Все трое послушно встали. Дикин и Клэрмонт подняли руки.

— А вы, глухая — обратился Банлон к Марике.

Она, видимо, не слышала его. Взгляд девушки был прикован к Рэфферти.

Он, несомненно, был мертв.

Банлон шевельнул дулом револьвера:

— Говорю вам в последний раз, леди!

Будто во сне Марика медленно подняла руки. Когда Банлон перевел взгляд на Дикина, правая рука Марики слегка передвинулась и оказалась у одного из фонарей, подвешенных к потолку. Если Дикин и уловил это, едва заметное движение, то виду не подал. Пальцы девушки сомкнулись на дужке фонаря.

— Не знаю, зачем вам эти белые простыни, — прорычал Банлон, — но нам они даже очень пригодятся. Полезайте на дрова и помашите одной из них!

Живо!

В этот момент рука Марики сняла фонарь с крючка и сильно взмахнула им в воздухе. Уголком глаза Банлон увидел несущееся на него пятно света. Он отшатнулся, но было уже поздно: фонарь угодил ему в лицо. Он удержал оружие, но на две-три секунды потерял равновесие, что было вполне достаточно для Дикина. Нагнувшись, он ударил Банлона в живот. Оружие выпало из рук преступника, а сам он налетел на паровой котел. Дикин, словно тигр, бросился на него, схватил за горло и с силой стукнул его головой о котел пару раз.

Марика впервые со страхом увидела Дикина в такой ярости, а тот еще раз ударил Банлона о котел, затем поднял обмякшее тело машиниста и выбросил его в ночь. Затем его лицо быстро приняло свойственное ему бесстрастное выражение.

— Ну, говорите все, что хотите! — сказал он Марике. — Знаю наперед, что вы скажете... Скажете, что этого не следовало делать?

— Почему же? — ответила она рассудительно. — Вы же сами говорили, что ничего бы не смогли доказать!

Второй раз за эту ночь Дикин был вынужден выдать свои чувства. Он удивленно уставился на девушку.

— Может статься, — произнес он, осторожно выбирая слова, — что между нами больше общего, чем вы думаете.

Марика дружески улыбнулась Джону.

— Откуда вы знаете, о чем я думаю!