«Тигры» горят!

Гудериан предупреждал об опасности боевого применения этого оружия — «Фердинандов» и «Тигров» Порше без оснащения их пулемётами. Он вынес свой вердикт относительно боя «Фердинандов» с Тринадцатой армией:

Они были не приспособлены к ближнему бою, так как имели недостаточно боеприпасов (фугасных, в сравнении с бронебойными. — М.К.) для своих пушек, и этот недостаток был усугублен тем, что они не несли пулемётов. Как только они («Фердинанды». — М.К.) ворвались на линию укреплений вражеской пехоты, они, образно выражаясь, вынуждены были стрелять из пушки по воробьям. Они не смогли ни нейтрализовать, ни подавить вражеский ружейно-пулемётный огонь так что наша собственная пехота не могла следовать непосредственно за ними. К тому времени, когда они достигли позиций русской артиллерии, они были предоставлены сами себе. Несмотря на продемонстрированную выдающуюся храбрость и неслыханные понесённые потери, пехота дивизии Вейдлинга не смогла развить успех танков.

Убитый немецкий самоходчик на фоне разбитой машины

Русские не упустили возможность запечатать все прорывы, которых немцы смогли достичь на участке обороны Тринадцатой армии. Сапёрные части в первый день боёв прямо в гуще схватки, под дулами яростно рвущихся вперёд немецких пушек, установили на участке Тринадцатой армии ещё шесть тысяч мин. Эффективность минных полей настолько превзошла ожидания, что русские насчитали свыше сотни немецких танков и самоходных орудий, тяжело повреждённых или уничтоженных подрывами за первый же день боёв. Другим существенным эффектом минных полей, помимо прямого ущерба, который они наносили германским танкам, было то, что они направляли танки под огонь опорных пунктов. На протяжении всего дня командиры танков предпочитали двигаться по расчищенным от мин проходам, стесняя себя в манёвре и ещё больше увеличивая свою уязвимость от опорных пунктов, тяжёлой артиллерии и команд охотников за танками, скрывающихся в своих щелях по всему полю боя.

Вид сзади на «Фердинанд» гауптмана Шпильмана. 6 июля эта машина подорвалась на мине

Позже, в тот же день, явно смиряясь с любыми потерями, которые были бы необходимы для прорыва русских позиций, Вермахт под командованием Моделя продолжил наступление массами своих танков. Поскольку медленное продвижение запиналось на каждом шагу, Модель затребовал максимальную воздушную поддержку для противодействия русским самолётам над полем боя, оттеснения их от атакующих немецких сил, а также для помощи в пробивании брешей в русских позициях. Именно эти воздушные удары, 5 июля и на следующий день, заставили Жукова признать, что «оба дня немецкая авиация сеяла опустошение».

Немецкий успех измерялся в медленном, запинающемся продвижении, за которое приходилось платить ужасными потерями в людях и технике. Вермахт провёл пять отдельных крупных атак на советские оборонительные позиции, но достижения нацистов были почти неразличимы до самого конца дня, когда они бросили в атаку все свои танки. При этом Модель не получил удовлетворения. Русские 15-я и 18-я дивизии оставили первую линию своей обороны, но только чтобы отойти назад ко второму, ещё более укреплённому рубежу всего в трёх-пяти милях южнее первой линии. Двигаясь к русскому городку Гнилец, немцы отбросили две русские дивизии, но обнаружили, что дальше чем на три мили продвинуться они не в состоянии.

«Фердинанд» оберфельдфебеля Хекеля 227

Ещё одна массированная атака была предпринята против трёх дивизий на стыке Тринадцатой и Сорок восьмой армий, в яростной попытке Вермахта прорваться к Малоархангельску. Немцы достигли первоначального успеха в штурме русских позиций при массированной артиллерийской и авиационной поддержке. Но русские немедленно контратаковали и обрушились на изнурённых захватчиков. Вечером немцы были выбиты с захваченных ими на короткое время позиций на участке русской обороны, и эта территория не могла считаться взятой.

Ночью нацисты отчаянно пытались привести себя в порядок. Потери были настолько тяжёлыми, что было приказано эвакуировать все немецкие танки, самоходные орудия и другое вооружение для ремонта и возвращения в войска. Проще сказать, чем сделать. Немцы столкнулись с совершенно новыми русскими солдатами, и те использовали ночь для боевых действий такой ожесточённости, которая ранее не отмечалась на Восточном фронте.

Чтобы перегруппироваться, немцы должны были использовать захваченные днём территории, но темнота показала, что этот захват сопровождался некоторыми специфическими опасностями. Многие передовые танковые подразделения были теперь отрезаны от основных немецких войск. Маленьким группкам «Тигров» удалось вклиниться далеко в глубину русской обороны, где они не имели поддержки пехоты, в которой они отчаянно нуждались для защиты от русских сапёров, подбиравшихся к такой лакомой добыче.

Единственным способом для немцев воспользоваться скудными плодами дня 5 июля было подвести вперёд под покровом темноты пехоту; вся ночь прошла в этом движении, но не без тяжёлых потерь. Захваченная территория стала смертельной «ничейной землёй», полной русских патрулей, охотившихся на немцев, пытающихся пробиться к своим опасно отрезанным танкам. Пулемёты, винтовки и гранаты рвали ночь, и в огромном количестве траншей две вражеских армии сходились в смертельной схватке под неверным светом и косыми тенями осветительных ракет.

Подорванный на мине и сгоревший «Фердинанд»

Немецким сапёрам было указано, что минные поля должны были быть обезврежены любой ценой для того, чтобы танковые части могли продвинуться и вырвать у русских победу. Здесь тоже проявился индивидуальный характер русского солдата, поскольку поле боя было полно снайперов, которые появлялись из своих берлог ровно на столько, сколько нужно было, чтобы расстрелять команду разминирования, а затем появиться ещё где-нибудь, перемещаясь по так хорошо знакомым им траншеям.

Рассвет застал первую линию обороны, надёжно захваченную немцами, но это было достигнуто ценой ужасных потерь, понесённых долгой, наполненной боями ночью. Цена для немцев была явно слишком высокой, учитывая то, что ждало их следующим днём.

Длинные и тщательные приготовления русских к битве теперь приносили им особую выгоду. Рокоссовский и его штаб предполагали, что они будут выбиты с первой линии обороны. Каждая пушка второй линии имела точные данные для стрельбы на случай, если эти позиции будут заняты противником. В дополнение русские нашли способ восполнить потери в орудиях, которые они понесли на занятых немцами территориях. В течение ночи они собрали сотни танков и вкопали большинство из них в грунт, защищая корпус толщей земли и оставляя сверху только башню, выступающую в роли импровизированной противотанковой артиллерии.

Немецкие атаки, возобновившиеся утром 6 июля, проходили под столь же яростным огнём, как и днём ранее. И немцы обнаружили, что русские солдаты бьются столь же ожесточённо, как и в первый день наступления. Там, где немцы врывались на позиции русских, они часто сражались до последнего человека. Жуков лично отметил один из примеров храбрости русских солдат: «Батарея под командованием капитана Г. И. Игишева отбила мощную атаку и уничтожила девятнадцать немецких танков в течение одного дня. Весь личный состав батареи героически погиб в бою, но не позволил фашистам пройти».

К концу второго дня наступления на Центральном фронте немцы добились общего продвижения на шесть миль. Это продвижение было достигнуто на фронте всего в двадцать миль, и войска Моделя заплатили десятью тысячами убитых и ещё пятнадцатью тысячами раненых и пропавших без вести.