«Тигры» горят!

Справа от водителя в таком же обитом кожей кресле с регулируемой спинкой сидел пулемётчик, стрелявший из 7,62-мм пулемёта Дегтярёва, работающего на принципе отвода пороховых газов. У этого оружия был дисковый магазин с шестьюдесятью патронами. По официальным данным, пулемёт был способен делать 580 выстрелов в минуту, но это была совершенно нереалистичная цифра (как и многие другие данные о скорострельности пулемётов), и скорострельность в бою доходила максимум до 150 выстрелов в минуту. [16]

Двое других членов экипажа имели ещё меньше пространства, и им было ещё менее комфортно, чем водителю и пулемётчику; командир танка и заряжающий с трудом помещались в тесной башне Т-34. Представьте, что командир танка должен был действовать в пространстве шириной всего пятьдесят шесть дюймов, [17]на которых ему было нужно командовать действиями всего танка, наводить тяжёлую пушку и вести из неё огонь, координировать свои действия с заряжающим — эффективные действия требовали от русских танкистов большой ловкости.

Оба находящихся в башне члена экипажа сидели на обшитых кожей трубчатых сиденьях. У каждого из них была широкая мягкая спинка, жёстко закреплённая на кольцевом погоне башни. Устройство, требующее изрядной ловкости. В большинстве танков, произведённых в Соединённых Штатах и Британии, сиденья экипажа были закреплены так, что поворачивались вместе с башней. Но не в Т-34, где кресла крепились к неподвижномупогону башни. Когда башня поворачивалась для того, чтобы экипаж мог навести 76,2-мм орудие, командир и заряжающий должны были перемещаться со своих невращающихся сидений. [18]

Это были самые основы умений, которые требовались для боевых действий в условиях боя, когда мир наполнялся сумасшествием ревущих моторов, лязгающих траков, стука пулемётов, ударов пушек и вытряхивающего из тела душу движения по суровой пересечённой местности.

Командир танка управлялся не только с мощной пушкой, но и со спаренным с ней пулемётом. Он наводил оружие с помощью обзорного перископа и переламывающегося телескопического прицела, в обоих случаях он использовал объективы с резиновым наглазником, защищающим глаза и брови, прижимаясь к нему как можно плотнее, чтобы не получить травму при жёстких рывках при маневрировании. Командир вёл огонь посредством ручного или ножного спуска (наводчик также мог стрелять из пулемёта с помощью отдельного спускового крючка), и иногда возможность использовать тот или иной способ была критической.

Мало кто на поле боя был занят больше, чем командир Т-34. Впереди и ниже него водитель вёл танк, пользуясь крайне ограниченным полем зрения наблюдательных приборов (к примеру, намного меньшим, чем на немецких танках). Пока танк не выходил на прямой курс, водитель нуждался в постоянных указаниях от командира, которые тот подавал через ларингофон. В то же время командир постоянно отвлекался от управления на операции с пушкой и контроль результатов стрельбы — мощная пушка была полностью под его контролем.

Итого, командир должен быть задавать направление водителю, наводить орудие и спаренный пулемёт, давать приказания наводчику о выборе типа снаряда, использовать прицел для определения дистанции, прицеливания и стрельбы — и быть абсолютноуверенным, что он не находится на пути отката орудия, поскольку оно при каждом выстреле со смертельной мощью отбрасывалось отдачей на целых четырнадцать дюймов. Он должен был также наблюдать за флажковыми сигналами командира взвода, который мог отдать какие-либо указания; русские не озаботились оснащением радиостанциями танков ниже уровня командира взвода, имевшего под началом три танка.

Заряжающий, размещавшийся в башне рядом с командиром, имел кучу своих проблем. Комплект снарядов для орудия составлял семьдесят семь выстрелов. Типичный боекомплект (менявшийся в зависимости от ожидаемых условий боя) состоял из девятнадцати бронебойных, сорока трёх фугасных и пяти шрапнельных снарядов. Если начавшийся бой быстро заканчивался, работа заряжающего не была особенно трудной; но в затяжном бою от него требовалось настоящее жонглёрство.

Из семидесяти семи выстрелов, входивших в боекомплект Т-34, легко доступны были не более девяти — шесть в укладке на левой стороне башни и ещё три в укладке справа. На днище корпуса под башней размещались укупорки с оставшимися шестьюдесятью восемью выстрелами. Достаточно умно, но они лежали под резиновыми ковриками, которые образовывали пол башни. Если бой затягивался на хоть сколько-нибудь продолжительное время, заряжающий должен был, сгибаясь к полу, снять коврики, чтобы получить быстрый (но быстрый не значит легкий) доступ к снарядам. И он должен был совершать эти резкие движения в жестоко трясущемся и раскачивающемся танке, оглушённый шумом, в удушающей жаре, при этом складывая обжигающие стреляные гильзы после каждого выстрела пушки в освободившиеся укладки.

И это был тот самый танк, который составил основу русских бронетанковых сил под Курском? Танк, который немцы сочли настолько опасным, что неделю за неделей откладывали начало «Цитадели», чтобы нагнать на фронт побольше «Пантер» и «Тигров»? Тот самый Т-34, со всеми своими конструктивными ограничениями?

И ответ по всем пунктам будет — да. По всем статьям Т-34 был властителем поля боя на Восточном фронте, даже принимая во внимание все эти факторы.

Конечно, были решительные заявления Меллентина, что он считает «Пантеры» и «Тигры» полностью превосходящими Т-34. Конечно, Меллентин и кое-кто вместе с ним никогда не считали Т-34 бронированным властелином битвы. Немецкие танковые эксперты, зацикленные на технических деталях, почти всегда приходили к финальным оценкам, в которых Т-34 находился далеко от начала списка.

Но русские, игнорируя такую зацикленность, продолжали производить Т-34 в максимально возможных количествах и использовали его для сокрушения германских танковых сил.

Могло ли тупое количественное превосходство стать тем фактором, который принёс Т-34 его славу? Определённо нет. Не то чтобы количество было неважным, но количество само по себе никогда не даёт такой репутации на поле боя, которая сложилась у Т-34.

Это был танк, которым генерал-полковник Гейнц Гудериан, бывший командующий Второй танковой армией был «очень обеспокоен… потому что если до сегодняшнего дня мы наслаждались превосходством в танках, то в настоящий момент ситуация изменилась. Перспективы быстрых и решительных побед начинали истаивать в тумане».

И согласно высказыванию не менее значимой фигуры — генерал-фельдмаршала Эвальда фон Клейста, командующего Первой танковой армией, Т-34 «был лучшим танком мира».

Всё это на первый взгляд прямо противоречит приведённому здесь перечню конструктивных недостатков Т-34. Но есть разница между узкими проблемами конкретного танка и разница в общей эффективности.

Проблемы Т-34, если рассматривать его, как и должно, в качестве оружия, были невелики.

Дуглас Оргилл, ветеран Второй мировой, командир танка в Британской армии, в своей книге «Т-34: Русская броня» сделал примечательное и крайне существенное замечание в оценке танка. Т-34, согласно Оргиллу, «на сегодняшний день является превосходным решением основного уравнения, которое должно быть золотыми буквами начертано на столе каждого конструктора: „Эффективность оружия равна его способности быть доставленной на нужную позицию, чтобы нанести решительный ущерб противнику, продержавшись достаточное время под наносимыми противником ударами“».

Танковый десант занимает места на боевых машинах. 22-я танковая бригада. Воронежский фронт

Оргилл добавляет, что Т-34 «был плодом не вдохновенного озарения, но крепкого здравого смысла. Он обязан своим существованием людям, которые предвидели картину поля боя середины столетия более ясно, чем кто-либо на Западе, более ясно, чем это смогли сделать многочисленные теоретики. Работа, проведённая Кошкиным и его коллегами в 1939 году на Харьковском паровозостроительном заводе, изменила историю войны — а значит, и Европы, и всего мира».