Корона клинков

— Ты полностью устраиваешь меня в качестве зятя, император. Но ты должен объявить военную амнистию всем эльфам и тем, кто сражался вместе с нами против Лирийской империи.

— Считай, что с этой минуты амнистия объявлена, — император даже был слегка удивлён тем, что Брэк запросил так мало, — позднее я напишу соответствующий указ. Но мне страшно интересно, где был ты первые четыре года войны? Все успехи вашей армии, что пришлись на последние два года — однозначно твоя заслуга, принц. И не вздумай отделаться от меня отговорками, навроде того, что мол корпел над книгами в старейшем университете Морозных земель. Всё одно, не поверю.

Ирис предостерегающе положила руку на плечо брата, но тот качнул головой и произнёс:

— Поскольку амнистия эльфам уже объявлена, не стану пытаться скрывать, что с начала войны занимался обеспечением материальной базы армии моего отца. Ты хорошо знаешь, император, насколько накладно вести войну, а мы — народ не богатый.

— Я чего-то недопонял, — светлые брови Барса сошлись на переносице, — ты не станешь утверждать, что такой воин, как ты, занимался торгашеством?

— Нет. Я — Ясень. Мы с Ирис нападали на твоих чиновников и забирали деньги.

— Ага. — Только и произнёс Барс.

В палатке повисло неловкое молчание, которое нарушил громкий голос варвара:

— Получается, что моя будущая супруга не только родная сестра, но и подельница легендарного диверсанта, при одном имени которого у некоторых слабонервных тыловых крыс испуг матерелизуется сам собой.

Он снова замолчал.

— Это меняет наши договорённости? — Брэку тяжело было сидеть, бок болел довольно основательно, и опять наливался тяжестью правый висок, предвещая суровую мигрень. Но он не подавал виду, продолжая сохранять расслабленную позу и внешнее спокойствие. — Ты раздумал жениться?

— Конечно же, нет, что за ерунда, — воскликнул Барс, — я думаю совсем о другом. Как много ваших знало об этом?

Брэк переглянулся с сестрой:

— Совсем узкий круг: отец, Эверетт и наши люди. Для остальных мы с Ирис просто занимались дальней разведкой. Возможно, кто-то догадывался, но это лишь предположение.

— Хорошо, — император хлопнул себя по колену, — пусть ваши доблестные подвиги и впредь останутся между нами. А Ясень навсегда покинет пределы не только Морозных земель, но и самой империи. Ему самое время отправиться попутешествовать.

— Ты желаешь, чтобы я уехал? — нахмурился Брэк.

— Естественно, нет. Я говорю о Ясене. На господина Этана Брэкеретта Меллорна у меня совсем иные планы. — Он улыбнулся с превосходством человека, приготовившего приятный сюрприз, — мне нужен свой человек на Морозном троне. Почему бы тебе не стать королём? Не делай такие удивлённые глаза, моя разведка доложила, что тебя поддерживает по меньшей мере половина ваших соотечественников. Добавь к этому армию, да и я средствами не обделю. Отстроитесь после войны и станете жить пристойно. Как тебе?

Брэк помолчал, вздохнул и сказал твёрдо:

— Нет.

— Почему? — в голубых глазах великого завоевателя читалось откровенное разочарование, — ты больше чем кто-то другой заслуживаешь Морозной короны. Да и мне было бы спокойно, что лен моего будущего сына в надёжных руках.

— Во-первых, я — бастард, и не наследую своего отца. Это повод для раскола и гражданской войны. Во-вторых, ты говоришь о поддержке части эльфов, значит, придётся править на мечах, а массовые репрессии не по моей части. В-третьих же, я просто не хочу.

— Если ты беспокоишься на счёт того, что объявится ваш трусливый братишка и устроит поход против узурпатора? Пустое. Я пошлю людей, и он никогда не объявится.

— Нет, — попросила Ирис, — не убивайте его, государь. Эверетт взбалмошный и избалованный, но он не плохой. По нашим меркам он ещё слишком молод.

Барс вопросительно поглядел на Брэка.

— Я тоже предпочту отдать Морозный трон ему.

— Ладно, воля ваша. — Император был недоволен, но не подал виду, — пускай поуродствует какое-то время. Но денег я ему не дам. На меня он не тявкнет, а потом будет видно. Кажется, все вопросы мы уладили? Давайте позовём моих помощников с черновым вариантом соглашений и подпишем, наконец, Северный мир.

Глава 17 РУДА И ШПИНЕЛЬ

Принц-регент Священной Лирийской империи Аурон пребывал в прекрасном расположении духа. Небольшим тёмным облачком над горизонтом его далеко идущих мечтаний была лишь одна досадная, но нервирующая неувязка. Он выбрал восхитительный лазоревый шёлк с золотыми драконами для обивки стен в новой спальне, а лавке его оказалось недостаточно. Купец сокрушался, чуть ли не рвал на себе бороду, но не хватало целых пяти локтей. Следующий корабль с подходящим грузом ожидался только к концу месяца. Вот Аурону и приходилось решать сложнейшую дилемму: отдать предпочтение какому-нибудь иному материалу или отсрочить долгожданный переезд в новые покои. Мысли о новых покоях вызвали невольную улыбку на губах принца. Он-то уж не собирался ютиться как варвар, в двух жалких комнатах рядом с Тронной залой. Может, покойный император и мог обходиться спальней и кабинетом, сплошь уставленными никому не нужными книгами, это — на здоровье! Ни вкуса тебе, ни фантазии. Варвар, он варвар и есть, хоть в короне, хоть без. Вот Аурон — дело другое. Для своих покоев он выбрал самое светлое восточное крыло дворца и решил там всё переделать на собственный вкус. Вот только Флорестан (чёрт бы побрал его патологическую тягу на всём экономить) мешал развернуться как следует. «Ну, ничего, — утешал себя принц, — нужно лишь добиться коронации, тогда поглядим, кто станет распоряжаться казной». Аурон налил себе ещё вина и выбрал с позолоченного подноса миндальное пирожное, облизнул взбитые сливки и снова возвратился к приятным мыслям. Тогда уж точно он вышвырнет весь хлам своего предшественника (Аурон давно привык называть покойного императора по-всякому, старательно избегая слова «отец») на помойку, а освободившиеся помещения приспособит под какую-нибудь полезную надобность. Например, там можно устроить комнату для пажей. Положительно, над этим стоит задуматься: низкие бархатные банкетки, изящные столики, большое зеркало…

Принц взволнованно вскочил и заходил по комнате. За окном, во внутреннем дворике-атриуме, рабочие, лениво переругиваясь, разбирали ящик со свежедоставленной статуей. Аурон остановился, чтобы ещё разок полюбоваться на новое приобретение. Из груды золотистых древесных стружек, как богиня из морской пены, явилась скульптура из редкостного голубоватого мрамора. Это была прекрасно исполненная фигура фавна в полный рост. Принц не сдержал довольной улыбки, вспомнив все перипетии и сложности, связанные с покупкой этого произведения искусства. Конечно, пока не может быть и речи украсить статуей дворцовый парк. Вот бы вытянулась физиономия Первого консула! Аурон почти услышал надменный голос дяди: «Статуя безнравственная, и мы не можем выставлять её на всеобщее обозрение». Затем обязательно последовали бы нотации о неумеренных и пустых тратах, о необходимости проявлять скромность и подавать подданным добрый пример.

Ничего, недолго осталось ждать. Настанет час, и Аурон сам станет определять, что нравственно, а что безнравственно. А пока его козлоногому любимцу придётся постоять тут, в секретном месте, вдали от посторонних и пристрастных глаз.

В дверь постучали. Аурон мгновенно понял, кто пришёл. Стучаться таким элегантным условным стуком умел только один человек — Виго.

— Входи, входи, мой драгоценный друг, — воскликнул принц, беря под руку своего наперсника и фаворита.

Тот нетерпеливо высвободил руку, что могло свидетельствовать о несомненном душевном смятении. Принц взглянул ему в лицо и увидел прямые тому доказательства: щёки раскраснелись, волосы, подстриженные по последней моде — в беспорядке.

— Присядь, испей вина, — предложил Аурон, — мне как раз не доставало твоего мнения. Не всегда легко разрешить проблему в одиночестве, обличённость властью тут не поможет.