Корона клинков

— Зря ты так, Торки, — подал голос Аэций, — я легату верю. Конечно, я не был знаком с ним раньше, но он кажется мне человеком достойным.

— Благодарю вас, ваше высочество, то есть, Аэций, — слегка поклонился легат, — я не обману вашего доверия.

— Теперь, когда мы всё выяснили, а терпение нашего гостеприимного хозяина ещё не подошло к концу, самое время составить план действий, — сказал Ясень, пододвигая кресло поближе к камину. — Перед нами стоят две задачи: нужно добраться до столицы, там заявить право Аэция на Лирийскую империю и добиться осуществления этого права, надев Корону клинков. Если честно, я надеюсь на помощь Проргола. Он хоть и стар, но в уме и влиянии ему не откажешь.

— Похоже, вы не знаете, — нахмурился Осокорь, — хотя, откуда? Проргол был при императоре неотлучно с самого момента ранения, и поддерживал в нём жизнь даже после того, как некромантское заклинание набрало полную силу. Но шаман ненадолго пережил своего государя. Он умер на следующий день, просто не проснулся и всё. Слишком много жизненной силы он потратил в последнее время. Для волшебника — это обычая смерть. Но я могу переправить нас всех в столицу. — И встретив три вопросительных взгляда, добавил: — членство в Ордене и годы в тайной страже имеют свои преимущества. А в Рие посмотрим, что загадывать заранее. Имеются у меня кое-какие соображения.

— Хорошо, — подвёл итог Брэк, — будем действовать последовательно. Позднее обсудим все детали.

— У меня остался один непрояснённый момент, — Осокорь подсел к нему, — как связаны диверсант Ясень, император Хелвуд Барс и династический брак с принцессой Морозных земель?

— На самом деле вы говорите о заключении Северного мира, — сказал старший эльф и откинул назад волосы, — я вам сейчас расскажу.

Ясень на мгновение задумался, перед его внутренним взором снова встала потрёпанная военная палатка, которую он занимал, с тех пор как отец назначил его главнокомандующим и отбыл в Эльферерри. Король в последнее время кашлял настолько сильно, что даже дышал со свистом и почти не мог ходить. Проливные дожди и холод медленно, но верно убивали его. В столице, в тепле и покое, у отца должен был быть шанс поправиться, надеялся Ясень. Но этого шанса, как оказалось, не было.

Гонец влетел, пренебрегая этикетом, мокрый, забрызганный грязью с головы до ног, как это бывает после долгой скачки верхом. Эверетт, занимавший единственное кресло, скривил губы и собирался выставить нахала прочь, но Ясень остановил его жестом, дело явно было срочным и важным.

— Господин главнокомандующий, — поклонился гонец, — ваше высочество, — поклон в сторону Эверетта был более глубоким и почтительным, — я привёз дурные вести. Сообщаю с глубокой скорбью, что его величество король Альдис скончался три дня назад в собственной постели в Эльферерри. Вот необходимые бумаги, подписанные королевским советом.

— Можете быть свободны, — бесцветным голосом произнёс Брэк, — идите, обсохните, и пусть вас накормят.

Он развернул пергаменты, но ничего из написанного там не содержало ответа на самый главный вопрос, который мучил Ясеня: что делать дальше?

— Уроды! — выкрикнул Эверетт, выхватив бумаги из рук брата, — они уморили его! Отец не мог умереть! Подумаешь простуда, я сто раз болел простудой, кашлял, и ничего не случилось. А тут все столичные врачи оказались, видите ли, бессильны. Да как они смеют писать о глубоком соболезновании и всех возможных мерах! Они заслуживают кары, и я им её обеспечу. — Синие глаза Эверетта сверкнули злобой. — Дайте только добраться до Эльферерри, и мой гнев будет ужасен. — Он скривился, словно уже прикидывал, как именно собирается казнить виновных, потом вдруг вскочил и заговорил возбуждённо и громко: — немедленно едем в Эльферерри, я должен отдать отцу последний долг, короноваться, выполнить поскорее все формальности вступления на престол. Конечно, пышного празднования не получится, слишком мало времени на подготовку, но надо сделать всё возможное: напишу пока самые важные распоряжения, и гонца назад. Пускай к нашему приезду сделают хоть что-нибудь.

Брэк устало посмотрел на брата и сказал:

— Мы не сможем отправиться домой, ни ты, ни я, ни Ирис, как бы нам этого не хотелось.

— Из-за проклятой войны? — принц остановился и сверху вниз посмотрел на сидящего старшего брата, — можешь оставаться, тебя никто не неволит, а я поеду. Как наследник Морозного трона я просто обязан присутствовать на церемонии погребения отца.

— Как наследник Морозного трона ты обязан быть вместе с войсками, которыми командуешь, — отрезал Ясень, — время, когда твои собственные желания имели значение, кончилось навсегда. Советую запомнить это хорошенько. В твоём личном подчинении три легиона, забрать их сейчас — означает проиграть войну. Бросить без командира — то же. Ведь ты, насколько я догадываюсь, не собираешься передать их мне?

— Естественно, — с искусственным смешком ответил Эверетт и отвёл глаза, — глупо отдавать личную гвардию кому бы то ни было. Я помню поговорку моей няньки, что старший брат — естественный враг, — хотя он говорил вроде бы несерьёзно, Брэк почувствовал глубокое подспудное недовольство. — А ведь верно, именно ты противишься тому, чтобы я мог присутствовать на похоронах отца, — продолжал он тоном, каким говорил в детстве, если считал, что его лишают каких-то привычных поблажек, — из-за проклятой войны и проклятого Барса я, законный король Морозных земель, не отдам отцу последних почестей у погребального костра.

Он вскочил и прошёлся по маленькому пространству палатки. Брэк собирался надавить на брата ещё, и тем самым задушить ненужный самодурный бунт, как это бывало много раз, но теперь Эверетту давало силы то, что он стал королём.

— Мы должны закончить эту войну, — горячо заговорил новоявленный король, — хватит отсиживаться по лесам и оврагам. Отец не понимал, что для победы достаточно дать один серьёзный бой, и Барс падёт. Мы всё ходим вокруг да около, боимся, наносим булавочные уколы, страшась репутации великого завоевателя. Пора положить этому конец. Разгромим Барса и успеем на похороны, я велю, чтобы на пару дней задержали церемонию.

— Самоубийственное решение, — прокомментировал Ясень, — неужели ты и правда настолько наивен, что полагаешь, будто мы можем выиграть войну просто устроив генеральное сражение? Да мы в трёхстах милях от столицы. Конечно, для торжественного выезда в сопровождении гвардии — это немалое расстояние, но с точки зрения войны — Барс стоит у ворот. Если ты реализуешь свои сумасбродные идеи, лирийские легионы будут через месяц маршировать по дворцовой площади в Эльферерри, а мы навсегда потеряем не то что суверенитет, автономию. Морозные земли превратятся в ещё одну провинцию великой империи. Ты это понимаешь?

— Понимаю ли я это? — переспросил Эверетт, снова усаживаясь в кресло, подогнув под себя одну ногу, — нет! Зато я отлично понимаю, кто является источником пораженческих настроений в нашей армии. Да, собственно, и откуда взяться истинному боевому эльфийскому духу у сына рабыни-варварки? Пускай тебя воспитали как принца, но кровь, мой дорогой братец-бастард, её не изменить. Ты не способен понять, что чувствую я, тебе не дано разделить эти чувства, ты не веришь в нашу победу, зато преклоняешься перед этим проклятым Барсом. — Эверетт скорчил гримасу глубокого отвращения, — только и говоришь, какой он великий полководец, как он силён в стратегии. Всё. Меня больше не интересует твоё мнение, я собираюсь выступать немедленно, пора проверить Барса на прочность.

— Нет, — Брэк встал со стула, в низком пространстве палатки, его голова почти касалась потолка, — я — главнокомандующий, и не позволю бросать людей в бессмысленную мясорубку просто по тому, что кому-то приспичило посетить похороны и устроить себе маленькие каникулы с праздничной коронацией. Этого не будет. Ты станешь подчиняться мне по-прежнему потому, что так хотел отец, и потому, что я разбираюсь в войне гораздо лучше тебя.

Эверетт молчал, но Брэк знал: брат всего лишь собирается с мыслями, чтобы отыскать подходящее возражение; затем он ещё раз получит по лбу, надуется, замкнётся, но всё же сделает, как надо. Младший эльф зло посмотрел на брата, и произнёс неожиданно тихим голосом: