Страница 44 из 68
Он оглянулся, ища глазами Джесаллу. Та стояла в стороне от всех, и что-то в ее позе подсказало ему, что она все еще испытывает сильную боль. Он подбежал к гондоле, возле которой ожидал принц Чаккел с женой, дочерью и двумя маленькими сыновьями. Принцесса Дасина, в шапочке, расшитой жемчугом, и дети смотрели на Толлера устало и недоверчиво. Даже Чаккел держался как-то неуверенно.
«Они боятся, — понял Толлер. И не только самого перелета, но и пилота, в чьи руки отдают свои жизни».
— Ну, Маракайн, — сказал принц Чаккел, — мы летим?
Толлер кивнул.
— Стартовать можем через несколько минут, принц, но есть одна сложность.
— Какая именно?
— Вчера погиб мой брат… — Толлер помолчал, в глазах Чаккела мелькнул испуг. — Я просто обязан, хотя бы из уважения к его памяти, взять с собой вдову.
— Сожалею, Маракайн, но об этом не может быть и речи. Этот корабль только для меня.
— Я знаю, принц, но вы человек семейный, а значит, способны понять, что бросить вдову брата невозможно. Если ей нельзя лететь на этом корабле, я вынужден отказаться от чести быть вашим пилотом.
— Ты говоришь как изменник! — воскликну! Чаккел. — Я… Леддравор казнил бы тебя на месте если бы ты не подчинился его приказу.
— Разумеется, принц, и вы вправе обратиться к нему за помощью. — Толлер невесело улыбнулся. — Вам тогда предоставят другого пилота, правда замечу, у него не будет моего опыта.
Чаккел страдальчески посмотрел на жену и детей и раздраженно топнул ногой. Тому, кто привык повелевать, крайне сложно повиноваться. Толлер с притворным сочувствием улыбнулся принцу и по думал: «Если это и есть власть, мне она и даром hi нужна».
— Вдова твоего брата допускается на мой корабль, — вымолвил Чаккел. — Но я этого не забуду, Маракайн.
— Я тоже всегда буду всноминать о вас благодарностью, — ответил Толлер.
Он взобрался в гондолу, занял место пилота, не чувствуя за собой ни малейшей вины. В отличие о прежнего Толлера Маракайна, он действовал логично и расчетливо, как того и требовала обстановка.
Лейн как-то заметил, что люди наподобие Леддравора и Чаккела принадлежат прошлому. Что я вот еще одно тому доказательство. Похоже, Чаккел, как и Леддравор, считает, что переселение ровным счетом ничего не изменит в жизненно укладе подданных Колкорронской империи. Лишь король Прад, видимо, чувствует, что все будет пс другому.
Убедившись, что оборудование в полном порядке, Толлер спрыгнул на землю и кивком головы разрешил начать погрузку, а сам подошел к Джесалле и забрал у нее узел с вещами.
— Можем лететь, — сказал он.
Но Джесалла неожиданно заупрямилась.
— Это же королевский корабль. Мне на нем не место.
— Джесалла, пожалуйста, перестань. Иначе ты вообще не сможешь улететь.
— А принц Чаккел разрешил?
— Он даже слышать не хочет о том, чтобы лететь без тебя.
Толлер подвел Джесаллу к гондоле, поднялся на борт и обнаружил, что Чаккел с семьей занял один пассажирский отсек, молчаливо предоставив другой ему и Джесалле. Он помог ей перелезть через борт, проводил в свободный отсек, где она сразу же легла на сложенные там стеганые одеяла.
Толлер отстегнул меч, положил оружие рядом с Джесаллой и вернулся на место пилота.
Когда он включал горелку, вдали опять громыхнула тяжелая пушка.
Малая ночь миновала. Когда вернулся дневной свет, четыре корабля с членами королевской семьи достигли высоты приблизительно в двадцать миль. И тут появилась птерта.
Толлер осмотрелся и увидел шар всего в тридцати ярдах к северу. Он подбежал к одной из двух корабельных пушек, навел ее на цель и выстрелил. Снаряд прошел сквозь птерту. В воздухе расплылась и быстро исчезла клякса пурпурной пыли.
— Хороший выстрел, — похвалил Чаккел. — Как, по-вашему, яд до нас не дошел?
Толлер кивнул.
— Ветер дует в другую сторону. Вообще-то птерта для нас не слишком опасна. Эту я уничтожил на всякий случай, чтобы не искушать судьбу.
Снизу донеслись два пушечных выстрела, потом послышались приглушенные расстоянием крики.
Толлер перегнулся через борт. Корабли громадного флота, растянувшегося на несколько миль, расправлялись с птертой.
Внезапно рука Толлера нашарила в кармане подарок отца, и большой палец сам собой принялся поглаживать зеркальную поверхность.
Глава 18
К десятому дню полета флот находился уже в какой-то тысяче миль над Верхним Миром, и привычное представление о продолжительности дня и ночи совершенно перевернулось. Малая ночь — тот период времени, на который солнце скрывалось за Верхним Миром — длилась теперь целых семь часов1, а ночь, то есть время, когда корабли находились в тени родной планеты, сократилась до трех.
Толлер сидел в одиночестве на месте пилота и пытался представить себе жизнь на новой планете. Даже колкорронцев, которые привыкли постоянно видеть над собой диск Верхнего Мира, наверняка будет угнетать огромный шар, из-за которого день здесь окажется намного короче, чем дома.2 Если Верхний Мир необитаем, переселенцы, возможно, обоснуются на дальней стороне планеты, приблизительно на широте Хамтефа. И когда-нибудь настанет время, когда исчезнет всякое воспоминание о том, откуда они прилетели…
Из пассажирского отсека выбрался семилетний сын Чаккела Сетван. Мальчик подошел к Толлеру и положил голову ему на плечо.
— Дядя Толлер, я не могу уснуть, — прошептал он. — Можно я побуду с тобой?
Толлер посадил ребенка на колено и невольно усмехнулся, представив, что сказала бы Дасина, если бы услышала, что один из ее детей обращается к Толлеру «дядя».
Из семи человек, составлявших население микромирка гондолы, лишь Дасина продолжала держаться обособленно. С Толлером и Джесаллой она не разговаривала и вообще покидала пассажирский отсек только по необходимости. Несмотря на то, что корабль уже миновал наиболее холодную зону, принцесса по-прежнему куталась в стеганую одежду; когда к ней обращался кто-либо из членов семьи, она отвечала отрывисто, односложно.
Толлер понимал чувства Дасины. Естественно, ей, сызмальства привыкшей к роскоши, перелет казался нескончаемым кошмаром. Дети — Корба, Ондо и Сетван — провели в сказочной стране Пяти Дворцов куда меньше времени, к тому же их одолевали любопытство и тяга к приключениям. Что касается Чаккела, принц за годы пребывания у власти научился мужественно переносить невзгоды, вдобавок, ему не терпелось основать первую колонию на Верхнем Мире.
На Толлера произвело большое впечатление то, что принц не увиливал от работы и выполнял любые поручения. Особенно охотно Чаккел возился с боковыми реактивными микродвигателями, которые позволяли регулировать положение корабля в пространстве.
Ученые утверждали, что над поверхностью Верхнего Мира воздушные потоки разбросают корабли в разные стороны. Однако Леддравор заявил, что королевскому флоту не подобает приземляться, так сказать, врассыпную. Лучшие умы Колкоррона стали прикидывать, как удовлетворить требования принца. В конце концов решено было оборудовать корабли миниатюрными реактивными двигателями, которые обеспечивали корректировку курса и одновременно удерживали воздушные шары от вращения. Труд ученых оказался плодотворным: четыре корабля экспедиции до сих пор держались тесной группой.
Толлеру крепко-накрепко врезалось в память зрелище, которое явилось взгляду в момент переворота. Да, он уже видел, как планеты-сестры величественно плывут по небу в разных направлениях — Верхний Мир выскальзывает из-за баллона, а Мир восходит из-за гондолы. Но на сей раз впечатление оказалось гораздо сильнее благодаря цепочке кораблей, что протянулась от одной планеты до другой.
Несколько кораблей отложили переворот. Если напрячь зрение, можно было разглядеть сопла реактивных двигателей под их гондолами.
1
Несложный подсчет дает для данной высоты другую продолжительность «малой» ночи — пять часов. Впрочем, это все равно больше, чем длительность ночи. (Прим. переводчиков).
2
Видимый диаметр Мира для наблюдателя на Верхнем Мире всего на 20 % превышает привычный для колкорронцев видимый диаметр Верхнего Мира. Соответственно, и продолжительность темного времени суток составляет 2,4 часа против 2 часов прежней малой ночи. Однако Толлер не стен в математике, никогда еще не был на Верхнем Мире и судит по картине, представшей перед ним за 1000 миль до места назначения.