Страница 35 из 68
Толлер обдумал его слова и согласно кивнул.
— На такой скорости мы достигнем высоты в тысяча триста миль к рассвету. Там выключим горелку и проверим, как действуют реактивные двигатели.
К утру измеритель высоты показал четырнадцать сотен миль, а гравитация, если верить второй шкале, составляла уже всего лишь четверть от привычной.
Толлер для проверки подпрыгнул на месте, взмыл вверх, гораздо выше, чем ожидал, и понял вдруг, что вот-вот покинет корабль. Да, его вынесет из корзины, и он будет падать долго-долго, пока не достигнет поверхности планеты… Ужаснувшись собственным ощущениям, он покрепче ухватился за одну из веревок, которыми баллон крепился к гондоле.
— Капитан, похоже, наша скорость за ночь изрядно упала, — сказал Завотл с места пилота. — Канат натянулся, как струна.
— Значит, пора переключаться на реактивный двигатель, — ответил Толлер. — Теперь до самого переворота горелку будем зажигать только для того, чтобы поДдерживать объем баллона. Где Рилломайнер?
— Здесь, капитан. — У механика, который выбрался из пассажирского отсека, вид был неважный: весь бледный, он дрожал с ног до головы и упорно глядел себе под ноги.
— Что с тобой, Рилломайнер? Тебе плохо?
— Я здоров, капитан. Только… просто… не хочу смотреть по сторонам.
— Почему?
— Не могу, капитан. Так и тянет махнуть через борт. Мне кажется, я уплыву.
— Что за чушь ты несешь? — Внезапно Толлер вспомнил о том страхе, который испытал сам, и сменил тон. — Работать-то сможешь?
— Смогу, капитан. Работа — это как раз то, что мне сейчас нужно.
— Хорошо. Тщательно осмотри все реактивные двигатели и убедись, что кристаллы подаются в нужных количествах. Если начнется качка, то сам понимаешь, чем она грозит.
Рилломайнер, по-прежнему не поднимая головы, откозырял и отправился за своими инструментами. Тем временем Фленн приготовил и подал на завтрак кашу-размазню с маленькими кубиками соленой свинины. Он все время жаловался на холод и на то, что в камбузе трудно поддерживать огонь, однако немного воспрял духом, когда узнал, что Рилломайнер есть не собирается и принялся донимать механика шутками насчет того, что тот рискует умереть с голоду.
Фленн гордился тем, что не боится высоты. Под конец завтрака, чтобы поддразнить' несчастного Рилломайнера, он уселся на борт гондолы. Толлер видел, что Фленн привязался, поэтому велел ему слезть лишь какое-то время спустя.
Рилломайнер закончил работу и вновь скрылся в пассажирском отсеке, а Толлер занял место пилота и стал проверять реактивную тягу, включая и выключая один двигатель за другим. В конце концов он остановился на такой тяге, которая обеспечивала постоянную и не слишком высокую скорость. Короткий залп горелки один раз в две-три минуты поддерживал давление в баллоне.
— Корабль хорошо слушается, — сказал Толлер Завотлу, который раскрыл журнал полета. — Похоже, нам с тобой удастся немного отдохнуть.
Второй пилот утвердительно кивнул.
Что ж, подумалось Толлеру, если все пройдет гладко, через каких-нибудь семь или восемь дней они окажутся вблизи Верхнего Мира. Жаль, что не получится сесть; вернее, сесть-то можно, но тогда они не смогут вернуться домой, поскольку посадка связана с необходимостью сорвать с баллона верхнюю часть оболочки. Тем не менее, их корабль пролетит над самой поверхностью чужой планеты, о которой до сих пор достоверно ничего известно не было, кроме, быть может, того, что в полушарии, которое обращено к Миру, расположен экваториальный континент.
Испокон веку считалось — немалую роль тут сыграло религиозное учение о переселении душ, — что Верхний Мир похож на Мир. Однако полностью исключить возможность того, что он по какой-то причине может оказаться непригоден для жизни, было нельзя.
И еще одно… А вдруг Верхний Мир обитаем?
Если так, то какие из себя верхнемирцы? Строят ли они города? И как поступят, увидев спускающийся с неба инопланетный корабль?
Неожиданно Толлер осознал, что в гондоле царит ледяная стужа.
— Замерз до полусмерти, капитан, — пробормотал Фленн, пытаясь выдавить улыбку. — Вам не кажется, что не мешало бы чем-нибудь согреться?
— Казаться-то кажется, 40… Почему температура упала так резко? Ну да! — Толлера словно осенило. — Мы ведь выключили горелку и тем самым лишили себя тепла от баллона. Что ж, придется поддать жару. Кристаллов у нас много, однако…
— Однако при спуске могут возникнуть проблемы, — мрачно докончил Завотл.
Толлер закусил губу: он снова столкнулся с трудностями, которых ученые не предусмотрели. Чтобы снизиться, требовалось постепенно избавиться от горячего воздуха. Однако этот самый воздух жизненно необходим для экипажа. Как же быть? Продолжать полет или вернуться?
Может, разумнее повернуть обратно? Ведь они уже получили массу ценных сведений, которые обязательно нужно доставить на родную планету…
Толлер повернулся к Рилломайнеру, негромко стонавшему в пассажирском отсеке:
— Эй, лежебока! Ты, кажется, хотел занять мозги работой? Так найди способ отвести часть тепла от выхлопа двигателя в гондолу.
— Как же это сделать, капитан? — Рилломайнер явно заинтересовался.
— Не знаю. Ты механик, тебе и карты в руки. Хватит валяться, точно боров в луже.
— Капитан, а вы не боитесь, что наш пассажир обидится? — лукаво поинтересовался Фленн.
— Кончай болтать и займись делом. У тебя найдется нитка с иголкой?
— Конечно, капитан, сколько угодно. Маленькие иголки, большие иглы, а нитками и шпагатом можно оснастить парусное судно.
— Тогда опорожни несколько мешков с песком и сшей нам костюмы из мешковины. Не забудь про перчатки.
— Положитесь на меня, капитан. Я одену всех, как королей. — Весьма довольный тем, что наконец-то ему нашлось дело, Фленн, насвистывая, направился к ящику со своими принадлежностями.
На пятый день полета, незадолго до малой ночи, прибор показал высоту в 2600 миль и нулевую силу тяжести.
Четверо путешественников сидели на плетеных стульчиках, протянув ноги к теплому основанию реактивной камеры. Они кутались в грубые одеяния из мешковины. Над людьми витали вырывавшиеся из четырех ртов облачка пара. В темно-синей бесконечности, наобум прокладывая дорогу между звездами, мелькали метеоры.
— Приехали, — нарушив долгое молчание, сказал Толлер. — Самое трудное позади, мы справились со всеми неприятными сюрпризами, которые нам подбросило небо, и остались в добром здравии.
— Капитан, — проговорил Завотл, — меня, признаться, по-прежнему беспокоит спуск.
— Раз мы еще живы, можем продолжать полет. — Толлер посмотрел на обогреватель. Это устройство спроектировал и установил с помощью Завотла Рилломайнер. Оно напоминало по форме букву S и состояло из бракковых трубок, скрепленных шнуром из стекловолокна и огнеупорной глиной. Верхний конец входил в устье камеры сгорания, а нижний прикрепили к палубе позади места пилота. При каждом выхлопе в систему поступало некоторое количество тепла, и по гондоле проходила волна горячего воздуха. — Пора составить медицинский отчет. Как себя чувствует команда?
— Мне все еще чудится, будто мы падаем, — признался Рилломайнер.
— Упасть мы не можем, раз ничего не весим, — резонно возразил Толлер. — Привыкай. А ты, Фленн?
— Я в порядке, капитан. Высота на меня не действует.
— На меня, в общем, тоже. — Завотл записал все в журнал. — А вы, капитан? В бодром здравии?
— Совершенно верно. И ничто не заставит меня изменить решение — сразу после малой ночи я переворачиваю корабль.
Толлер знал, что второй пилот все еще цепляется за свою теорию, согласно которой после прохождения точки нулевой гравитации с переворотом лучше подождать денек-другой. Завотл доказывал, что тогда корабль гораздо быстрее пройдет наиболее холодную зону.
Толлер в принципе был с ним согласен, однако в память ему крепко-накрепко врезались слова Лейна, который предупреждал: «Как только вы минуете среднюю точку, вас начнет притягивать Верхний Мир. Поначалу притяжение будет слабым, но станет нарастать с каждой секундой. И если вам взбредет в голову включить реактивный двигатель, корабль не выдержит. У него имеется определенный запас прочности, но он не слишком велик».