Страница 11 из 15
— Провоцировали? — воскликнула Адальберта, выступая вперед. — Ее не надо провоцировать! Натуру хищницы не изменишь! Если бы она не лежала в беспамятстве, я бы доказала тебе, почтенный Дунгал…
— Простите, госпожа, но в том, что случилось, есть и ваша вина. Я расспрашивал ваших людей…
— Ах, расспрашивал… Точнее сказать — разнюхивал!
Губы мага скривились в холодной усмешке.
— Вы меня в чем-то обвиняете?
— Матушка, спокойнее, — предостерегающе произнес Робур.
Адальберта приготовилась было сказать нечто ядовитое, но ее перебил смуглый вагар:
— Бессмысленный спор! Допустим, виноватым буду я — ведь это была моя идея привезти ее в Аркис. И хватит об этом. Мы собрались сейчас не для того, чтобы сводить счеты, а чтобы решить, что делать с ней.
Все повернулись к Инги. Она на всякий случай затаила дыхание и прикинулась спящей.
— Она появилась в этом замке пятимесячным младенцем, а теперь я вижу почти взрослую девушку. И прости, Робур, но, если бы ее воспитывали ее собственные родичи, разницы бы я не заметил. Надо признать, вы не смогли с ней справиться.
— В таком случае, зачем тебе понадобилось вытягивать ее с того света? — желчно спросил Робур. — Если бы девчонка умерла, все бы решилось само собой…
— Между прочим, девчонка не спит и слушает тебя. С добрым утром, Инги.
Инги перестала прикидываться спящей и взглянула на говорящего. Смуглый вагар тоже смотрел на нее и улыбался. Всё его открытое лицо выражало приязнь. Но взгляд был, как у охотника. Без злобы, без гнева — чуткое, напряженное ожидание.
«Почему этот симпатичный вагар так на меня смотрит?» — невольно удивилась Инги.
А тому вспомнилось не столь уж далекое, особенно по меркам вагаров, прошлое — конгская война. И раненая соххоггоя в лазарете, которая подманивала к себе воина, притворяясь спящей, — чтобы голыми руками убить его…
— Ты кто? — спросила Инги, высовываясь из-под одеяла.
— Меня зовут Биорк.
— Ты вагар?
Его улыбка стала насмешливой.
— Ты в этом сомневаешься?
— А почему ты черный?
— В тех краях, откуда я прилетел, все белое сначала краснеет, а потом чернеет. Они так и зовутся — Черная Твердь…
Тут его перебила Адальберта, давно уже порывавшаяся вставить слово:
— Ах, так ты не спишь? Сейчас вы увидите своими глазами, почтенный Дунгал… Инги, ты раскаиваешься в том, что сделала с Линн?
— Нет, — ответила Инги. — А я должна?
— Вот видите?!
Инги неожиданно обиделась.
— В чем я не права? — запальчиво спросила она, приподнимаясь на локте в постели. — Госпожа бабушка наказывает меня, когда я веду себя неправильно. Вот и я так же наказала Линн! Она заслужила кару, уж поверьте! Вы знаете, что она мне сказала?!
— Замолчи, мерзавка! Нельзя калечить людей из прихоти! Разве ты не понимаешь, что из-за вашей детской пустой ссоры она теперь изуродована на всю жизнь, и ее никто не возьмет замуж?
Инги расплылась в счастливой улыбке:
— Прекрасно!
Маг хмыкнул. Торд, тихо стоявший в сторонке, насупился и вдруг рявкнул:
— Сожри вас демоны! Ладно уж, я согласен!
Инги показалось, что по спальне пролетел легкий ветерок — или это был вздох облегчения?
— Прости, Торд, — сказал Дунгал, — мы в самом деле тебе благодарны. И виноваты перед тобой — не посвятили тебя в тайну сразу, как только девочка появилась в замке… На самом деле у нас ведь нет другого выхода. Ее нельзя оставлять в замке, и для нее нет места в Руне. Или ты увезешь ее в Хольд, или ее придется запереть на всю жизнь, как того ящера.
— Посмотрим, — проворчал Торд. — Честно сказать, я не очень-то верю в успех.
— Но когда нет другого выхода, — заметил Биорк, — может, оставшийся единственный — правилен?
В комнату снова заглянуло солнце. Лица тоже словно осветились. Робур выпрямился, как будто с его плеч свалилась огромная тяжесть. У мага вид был откровенно довольный. А у Торда — и вовсе счастливый. Только Инги смотрела по сторонам с подозрением. Она чувствовала: что-то переменится.
— Когда вы сможете отправиться? — спросил маг.
— Да хоть сегодня, — ответил Торд. — Правда, Инги еще нездорова, но в горах я поставлю ее на ноги быстрее, чем здесь, где вместо воздуха дым и чад, а вместо настоящей зимы — эта гнилая слякоть… Как же я соскучился по морозу и солнцу!
— Я вас подкину до Гарда, если хотите, — предложил маг.
— И я вас провожу, — добавил Биорк. — Ты так заразительно скучаешь по морозу! Давно я не бывал на родине… Да и сына повидать хочется. Как он там, мой малыш, без родительской опеки?
По спальне пробежали смешки. Инги не знала — сыном этого вагара был знаменитый получеловек-полувагар, великан Нил, Страж Севера.
Девушка покосилась на Торда, вопросительно поднимая брови. Тот улыбнулся ей.
— Мы улетаем отсюда, Инги. Отправляемся в Хольд. Теперь я буду учить тебя.
— Улетаем? — не поняла она.
— Посмотри, — Торд показал в окно.
Инги пригляделась — и невольно вздрогнула. На миг ей почудилось, что за окном — сиргибр! Вынырнул из мерзлой трясины, каким-то чудом взобрался на башню и глядит в окно. Но нет — на зубцах главной башни сидел роскошный красно-зеленый дракон.
Тем же вечером они вылетели в Вагаровы горы.
Совсем в другой части света вечерний туман окутал невысокие горы, носящие поэтическое название Кольцо Фъёльнов. Облака обволокли зеленые вершины и потекли вниз, в долины, словно повинуясь чьей-то воле.
В одном случае так оно и было. Казалось, в этой долине царят вечные сумерки. То ли раннее весеннее утро, то ли прохладный летний вечер. Это было дивное и странное место, полное плеска, журчания и мягкого стука падающих капель. Скалы поросли зеленым мхом, такой же мох зеленой бородой свешивался с каждого древесного ствола. Между камнями струились ручьи, почти невидимые среди осоки. Водяных цветов здесь было видимо-невидимо. Часто не разобрать, то ли это цветущий луг, то ли заросший пруд. Над цветами порхали ящерки — аллоры и медовницы, по воде бегали длинноногие пауки. Всё здесь выглядело хрупким, призрачным. Этого и добивалась хозяйка долины, успешно воплотившая в жизнь принцип «нет в мире ничего более постоянного, чем временное». Сама она тоже казалась нежным цветком, что расцвел поутру и увянет с закатом. Она так выглядела уже несколько десятилетий. А может, и веков.
Майо Источник Скорби сидела на полированном полу, изящно раскинув подол, и перелистывала страницы старинной книги. Из-под тяжелой парчовой накидки виднелись только ее ступни — розовые и мягкие, как у ребенка, — и кончики пальцев. Прямые черные волосы почти закрывали ее склоненное лицо.
— Никакой магии, одни исторические источники — и мы во много раз ближе к цели, чем твой бывший учитель. Понимаешь, о чем я?
— Нет, — буркнул Джинган.
Молодой маг в дорожной одежде устроился напротив нее, но ближе к двери и хмуро смотрел на ажурную каменную курильницу, из которой постоянно струился сероватый дымок. С Майо он старался не встречаться глазами, чтобы не выдать беспокойства. Почему она молчит, зачем тянет время? Сама вызвала его и теперь говорит о каких-то «источниках», а к делу никак не перейдет. Джинган надеялся, что время испытаний прошло, и теперь-то она расскажет ему, в чем смысл того, чем он занимается уже почти полгода.
Майо, не торопясь, перелистывала страницы, наслаждаясь прикосновениями к старинному пергаменту. Она выглядела очень изящной и очень молоденькой. Ее бледная кожа казалась еще белее, оттененная блестящими текучими черными волосами. Ну просто сама эфемерность. Учитывая ее истинный возраст (которого, впрочем, точно никто не знал), одно это говорило о высочайшем уровне ее магии. Но Джинган в свое время был обманут ее невероятно юной внешностью. Как и многие до него.
Джинган Глаз Демона служил ей уже несколько месяцев. До знакомства с Майо он был учеником и помощником Унгата, главы дансайского круга Алчущих Силы, одного из самых могущественных магов Тайдуана. Среди магов было очень мало женщин, и Майо этим ловко пользовалась. Сначала, обманутый ее обликом и поведением, Джинган собирался ее соблазнить и использовать в своих интересах, но вскоре обнаружил, что все произошло в точности наоборот. Чем дальше, тем явственнее он понимал, как сильно ее недооценил. Майо была опаснее ядовитой паучихи из Гибельного леса — от той и то больше шансов уйти живым.