Страница 45 из 60
Безусловный интерес представляет наблюдение заместителя командира 6-го иак М.Н. Якушина. Он отмечал, что показателем эффективности системы ПВО Москвы стало отношение населения к сигналам воздушной тревоги. Если в начале налетов москвичи старались как можно скорее укрыться в убежищах, при этом не обходилось без паники, то впоследствии они стали вести себя спокойнее и увереннее, даже зачастую игнорируя днем пронзительные завывания сирен и сообщения из репродукторов: «Граждане, воздушная тревога!»
Среди тех мероприятий, которые способствовали росту уверенности жителей города в возможность сохранить его от разрушения, стало открытие в конце июля 1941 г. выставки боевых трофеев в ЦПКиО им. Горького в дополнение к «юнкерсу»-разведчику, установленному в центре города. Среди экспонатов были представлены обломки трех «хейнкелей» (сбитые К.Н. Титенковым, В.В. Талалихиным и разбившийся от удара о трос аэростата заграждения), а также детали немецкого авиационного вооружения и оборудования.
Уместно хотя бы кратко сравнить оборону с воздуха Москвы и Лондона. По данным англичан, к июлю 1940 г. (то есть ко времени массированных налетов люфтваффе) Лондон защищали 328 орудий среднего и крупного калибра и 124 орудия малого калибра. Здесь же действовали 22 истребительные эскадрильи с 336 самолетами. В общей сложности это примерно вдвое меньше, чем в ПВО Москвы летом 1941 г. Таким образом, по количеству выделенных средств сравнение будет в пользу советской столицы. (Не станет ошибкой утверждение, что по этому показателю Москва оказалась впереди любого другого города, включая Берлин.)
Построенные в 1940 г. «Спитфайры» и «Харрикейны» не имели превосходства в летных данных перед наиболее распространенным (наряду с И-16) истребителем ПВО Москвы МиГ-3. И английские летчики сначала также допускали в своих действиях несогласованность с работой других средств ПВО. Далеко не все наставления британцев по тактике можно признать удачными. Например, отрицание воздушного боя крупными группами снижало силу удара и приводило к излишним потерям. Подобно советским летчикам пилоты RAF (королевских ВВС) летали в плотных звеньях, что ограничивало маневр в бою.
Значительным преимуществом ПВО Лондона было не только оснащение, но и освоение новейших радиотехнических средств. К лету 1940 г. на побережье Англии действовали 38 радиолокационных станций, из них 19 были специально предназначены для обнаружения низколетящих немецких самолетов. Значение РЛС в обороне Лондона трудно переоценить. Донесения с радиолокационных станций и из центров корпуса наблюдателей (аналог советской ВНОС) прежде всего поступали на командные пункты истребительной авиационной группы. (Первая макетная установка РУС-2 заступила на боевое дежурство в окрестностях Москвы только 23 июля 1941 г., у расчетов станций РУС-1 из 337-го отдельного радиобатальона не имелось опыта, а сама аппаратура работала летом еще весьма ненадежно) В отличие от советской ПВО решение о предупреждении гражданского населения о воздушных налетах и объявление сигнала тревоги принималось командованием истребительной авиации.
Подводя итог, следует отметить, что за время налетов Лондон пострадал значительно сильнее Москвы. Неоднократно огонь в английской столице бушевал по 5-6 суток. Как теперь известно, британские пожарные команды выезжали к месту возгораний только после окончания налета. Но и силы, которые выделило люфтваффе для атак Лондона, были намного крупнее, а потери немецких самолетов – существенно большими. До конца 1941 г. немецкая авиация произвела 76 налетов на Москву, причем только в 9 из них участвовало 50 и более самолетов, а в 48 рейдах число машин в группе не превышало десяти. После падения Франции люфтваффе не привлекались к поддержке наземных войск, в то время как бои на Востоке летом 1941 г. не затихали ни на сутки. Налеты на Лондон показали не столько силу английской ПВО, сколько неподготовленность люфтваффе для решения стратегических задач. Атаки Москвы еще раз подтвердили, что немецкая авиация была не способна наносить мощные удары по удаленным объектам.
Глава 5. Налеты на Румынию
Предыстория
В вышедшей в 2002 г. работе М.И. Мельтюхова «Упущенный шанс Сталина» рассматриваются многие события, предшествующие вторжению Германии в Советский Союз 22 июня 1941 г. В книге широко использованы документы, в том числе малоизвестные. Однако те места монографии, где читателя подводят к мысли о подготовке Сталиным превентивного удара по западному соседу, выглядят не слишком убедительными. Действительно, разнообразные планы наступательных операций Красной Армии, даже указание в одном из опубликованных документов даты начала наступления на Западе – 12 июня 1941 г., ни о чем не говорят. Штабы же, включая Генеральный штаб, в мирное время разрабатывают многочисленные планы предстоящих боевых действий. А какой из них будет реализован, решают политические лидеры страны.
Так, 15 мая руководство Генерального штаба отмечало, что главный противник – нацистская Германия – содержит свою армию полностью мобилизованной, имеет развернутые тылы. Был сделан вывод: «В этих условиях она имеет возможность упредить советские войска в развертывании и нанесении внезапного удара» Генералы Г.К. Жуков, Н.Ф. Ватутин, A. M. Василевский полагали, что ни в коем случае нельзя отдавать инициативу в действиях германскому командованию, и предлагали «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания, не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск»
Отвлекаясь от других результатов подобного шага, отметим, что время для таких действий уже было упущено. В середине мая вермахт практически завершал последние приготовления к агрессии. Наша страна, как теперь известно, отстала в развертывании Вооруженных сил у границы примерно на 25 суток. К тому же И.В. Сталин отлично понимал, что подобный «контрудар» будет иметь самые негативные политические последствия: Германия вполне может заключить мир с Великобританией, за спиной которой стояли Соединенные Штаты, и Советскому Союзу придется противостоять мощнейшей коалиции мировых держав. Допустить этого он не мог. Думается, эти соображения отчасти объясняют столь осторожное поведение советского вождя накануне войны. И шок у Сталина в последних числах июня 1941 г., когда он никого не принимал в рабочем кабинете в Кремле, о чем много писали в последние годы историки, вызвало не вторжение Гитлера, обманувшего его, а осознание того факта, что Красная Армия в целом оказалась не готова к отражению агрессии, понесла в первые же дни войны огромные потери.
Отметим еще один важный аспект: никаких сопроводительных документов, выпущенных в развитие боевого приказа («главного плана наступления»), не опубликовано до сих пор. Если бы они существовали и были переданы в войска перед началом войны, то, вполне вероятно, могли оказаться в руках наших противников, скажем, в конце июня – начале июля 1941 г. Несомненно, гитлеровская Германия использовала бы такой важный козырь в пропагандистской войне.
А вот с утверждением М.И. Мельтюхова о том, что при планировании весной 1941 г. наступательных операций Красной Армии в случае начала войны основным направлением считалось «южное», можно согласиться. В одном из документов, который он цитирует, утверждается: «Наиболее выгодным является развертывание наших главных сил к югу от р. Припять с тем, чтобы мощными ударами на Люблин, Радом и на Краков поставить себе первую стратегическую цель: разбить главные силы немцев и в первый этап войны отрезать Германию от балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на балканские страны в вопросах участия их в войне против нас»
Все-таки в приведенной выше цитате больше политики, чем военной стратегии. Насколько известно, наступательных действий от войск, скажем, Одесского военного округа в первые дни войны не требовали. А вот перед авиаторами командование поставило гораздо более ясные цели. В частности, после завершения сосредоточения авиация Главного командования и ВВС Черноморского флота должны были вскрыть базирование неприятеля в Румынии, после чего нанести решительный удар по немецко-румынской авиации, крупным портам, нефтехранилищам и базам, а также другим важным объектам.