Страница 40 из 60
Немецкие самолеты сбросили 104 т фугасных бомб и более 46 тысяч штук мелких зажигалок. По грубым оценкам, только половина вылетевших экипажей смогла выполнить задание. Утром начальник Управления НКВД по Москве и Московской области старший майор госбезопасности М.И. Журавлев доложил наркому внутренних дел СССР Л.П. Берия предварительные данные о потерях и разрушениях. В результате первого налета пострадало 792 человека, 130 из которых погибли. В городе возникли 1166 очагов пожаров, причем 36 раз случались возгорания на военных объектах, а 8 – на железнодорожном транспорте. Огонь охватил постройки и вагоны на товарной станции Белорусская, военные склады на Волочаевской улице, хлебозавод и пакгаузы на Грузинском валу, несколько других небольших фабрик, заводов и жилых построек, а в Трубниковском переулке загорелось сразу несколько рядом стоящих домов. К 9 ч утра 22 июля все пожары удалось локализовать. Наибольшие разрушения были зафиксированы на платформе Подмосковная, где бомбардировкой сильно повредило 100 м железнодорожного полотна, уничтожило 19 груженых вагонов, вывело из строя электросеть и телефонную станцию
Как вспоминал зам. начальника Управления пожарной охраны Москвы М.Т. Павлов, большинство бомб разорвалось в Краснопресненском и Ленинградском районах. Находясь в ночь на 22 июля в районе Хорошева, Павлов наблюдал, как, чередуя сброс фугасных и зажигательных боеприпасов, противник стремился разрушить находящиеся там военные объекты. По мнению одного из главных столичных огнеборцев, здесь в первый и последний раз за время налетов на Москву «юнкерсы» переходили в пикирование и обстреливали из пулеметов бойцов 27-й команды пожарной охраны – два пожарных погибли. Несколько человек этого подразделения получили ранения и тяжелые контузии, сброшенные взрывной волной с крыши
Бомбардировки продолжаются
За первым налетом последовали два, почти столь же мощных. После тщательной разведки центральной части города одиночным «юнкерсом» с большой высоты, в ночь на 23 июля в рейде на Москву участвовало 125 самолетов (по советским данным 150), а в следующую – до 100 (180). Каждый из них производился на большей высоте, чем предыдущий. (Нельзя согласиться с сообщением германского информбюро, будто за все три налета был потерян лишь один самолет.) Советской радиоразведке удалось перехватить несколько сообщений, переданных с бортов бомбардировщиков над столицей:
– «18.00 (время берлинское. – Прим. авт.). Сброшены бомбы на индустриальный завод на северо-западе города».
– «19.30. Возвращаемся. Цель – мосты через Москву-реку – сильно повреждены».
– «20.15. Пришлось прекратить атаку объектов на западном берегу реки Москвы из-за сильного обстрела истребителями и зенитной артиллерией»
Вечером и ночью 23 июля серьезно пострадал московский метрополитен. Одна крупная авиабомба пробила перекрытие тоннеля на перегоне Смоленская – Арбат, другая попала в эстакаду метромоста неподалеку, а третья разорвалась у входа в вестибюль у Арбатской площади. Пострадало более 100 человек, из которых 60 погибло. Наибольшие жертвы вызвала паника, возникшая на лестнице эскалатора. На восстановление последствий этой бомбардировки ушло двое суток В ту же ночь не менее 76 авиабомб различного типа упали в Кремле и на Красной площади, загорелся один из корпусов больницы им. Боткина, но пожар удалось погасить.
В последующих ударах общая численность бомбардировщиков, принимавших в них участие, сократилась.
Командиры немецких авиакорпусов на Восточном фронте и главное командование сухопутных войск противились выделению большого числа самолетов, ссылаясь на оперативные нужды своих секторов фронта. Так, 25 июля группу I/KG55 задействовали для удара по сосредоточению советских войск в районе Дорогобужа, где она потеряла два опытных экипажа. Вечером этого же дня часть перебазировалась под Житомир, прекратив действия на центральном направлении. Днем 25 июля эскадра KG4 готовилась к вылету на Москву, но за час до старта поступил приказ заменить фугасные бомбы в бомбоотсеках на мины и «атаковать советские морские силы в фарватере Эзеля» В результате на бомбардировку советской столицы устремилось только три He111 из I/KG28, а в следующую ночь – 65 машин
Попытаемся оценить потери немцев в результате налетов на Москву. В первую ночь не менее 6-7 самолетов эскадры KG53 получили серьезные повреждения от огня зениток или истребителей (в отчете зафиксированы машины с зав. номерами 4010, 4177, 4254 и 5672), но все они благополучно долетели до своих аэродромов в районе Минска (Дубицкая Слобода, Мачулище, Борисов). 24 июля удача отвернулась от соединения: утром при столкновении с препятствием около Орши почти полностью погиб (лишь бортмеханика отправили в госпиталь) экипаж лейтенанта К. Сахсе (К. Sachse) из II группы, а вечером самолет III/KG53 был сбит прямым попаданием зенитного снаряда. В тот же день разбился около Барановичей «хейнкель» из I/KG28; только чудом обошлось без жертв. Имелись потери и в других частях. Не будет ошибкой утверждать, что еще шесть – семь самолетов, участвовавших в налете на Москву, немцам пришлось списать.
Несмотря на недостатки в действиях советской ПВО, приятной прогулки в небе Москвы у асов люфтваффе не получилось. Многие из них отмечали, что им удавалось относительно легко уклоняться от перехвата ночными истребителями русских, а вот мощный огонь зенитных орудий часто вынуждал прекращать выполнять задание. В настроении экипажей, которые участвовали в налетах на советскую столицу в конце июля, уже не было эйфории, наблюдавшейся неделю назад. Командир отряда 1/KGr100 обер-лейтенант Г. – Г. Бетхер (H. – G. Baetcher) (впоследствии стал одним из наиболее известных летчиков бомбардировочной авиации, выполнил 658 боевых вылетов, из них 642 на советско-германском фронте, 16 раз атаковал советскую столицу) вспоминал: «Из всех вылетов, которые я совершил на Востоке, самыми трудными оказались ночные налеты на Москву. Зенитный огонь был очень интенсивным и велся с пугающей кучностью»
Желая поднять моральный дух личного состава частей 2-го воздушного флота, командование люфтваффе старалось пропагандировать успешные и самоотверженные действия. Таким примером стала благополучная посадка ранним утром 26 июля 1941 г. Ju88A-5 (№ 884406) из 5/KG3 на аэродром Орша-южный. Казалось, что после попадания зенитного снаряда бомбардировщик невозможно удержать в воздухе. Подбитую машину с парашютами покинули командир-штурман обер-лейтенант Р. Гуль (R. Guhl) и радист, но оба погибли. Тогда пилот обер-фельдфебель В. Бендер (W. Bender), несмотря на серьезное ранение плеча, сумел справиться с управлением и, преодолев немалое расстояние, спас не только жизни свою и стрелка, но и самолет. Командир 3-й бомбардировочной эскадры полковник В. фон Шамье-Гличински (W. von Shamier-Glisczinski) вручил летчику «Рыцарский Крест», приехав в госпиталь. Насколько известно, это был единственный случай награждения пилота столь высокой наградой за участие в бомбардировках Москвы.
Отчаянное сопротивление советских войск и изменение направления главного удара вынудили группу армий «Центр» 30 июля временно перейти к обороне. Верховное командование вермахта, как свидетельствует директива № 34, отказалось от планов захвата Москвы с ходу. Но воздушное наступление на столицу было решено продолжить мелкими группами и одиночными самолетами. Им ставилась задача – держать в постоянном напряжении силы советской ПВО.
Налет в ночь на 31 июля можно считать одновременно и типичным, и нетипичным. Типичным потому, что в нем участвовали самолеты одного отряда (семь – десять машин) в условиях сильной облачности. А нетипичным из-за выбранного маршрута: немецкие самолеты заходили на Москву с юго-востока, тогда как прежде – с секторов от северо-западного до юго-западного. Ни прожектористы, ни поднятые по тревоге 23 истребителя не смогли обнаружить неприятеля. Но и ущерб столице в эту ночь был нанесен незначительный.
Остановимся подробнее на описании последнего крупного налета люфтваффе на Москву в ночь с 10 на 11 августа 1941 г. По советским данным, в нем участвовало около 100 бомбардировщиков в двух волнах. Главные силы из 80 самолетов шли четырьмя группами через Вязьму, Гжатск, Можайск. Оставшиеся 18-20 машин летели со стороны Сычевки на Волоколамск. Некоторые советские авторы утверждают, будто среди немецких машин были и четырехмоторные бомбардировщики (FW200 «Condor»). Но участие «Кондоров» в налетах на Москву не подтверждают документы люфтваффе. Поэтому сомнение вызывает доклад капитана И.И. Воронина из 27-го иап, которому «удалось сбить» подобный самолет. По немецким данным, соединение из 83 бомбардировщиков He111 вели, как это часто бывало, лидеры из KGr100.