Страница 16 из 39
В эти же дни вышел указ о присвоении Осатюку и Макаренкову званий Героев Советского Союза.
Макаренков, как уже говорилось, лежал в это время в ленинградском госпитале, в здании Педагогического института имени А. И. Герцена.
В день опубликования указа сосед по койке спросил Макаренкова:
— Иван, тебя как по батюшке величают?
— Михайлович.
— Указ есть: звание Героя присваивают Ивану Михайловичу Макаренко, не тебе ли?
— Не, моя фамилия Макаренков, а не Макаренко. Да и какой я герой!
Но в госпиталь уже явились танкисты, поздравляли боевого друга, объяснили, что в указ будет внесена поправка.
В Музее обороны Ленинграда с марта 1947 года экспонировался танк Т-60 с номером «164» лейтенанта Д. И. Осатюка. Правда, вероятность, что именно на этой машине его экипаж и совершил вышеописанный подвиг, весьма мала. Впоследствии при ликвидации музея в 50-е годы этот Т-60 бесследно исчез[53].
Но в памяти потомков надолго останутся стихи из произведения поэта Виссариона Саянова, посвященные 61-й легкотанковой бригаде.
«Недоросли»
Одной из причин, определяющих боеспособность танковой части или подразделения, является компетентность его командного состава. Германский офицерский состав был сложившейся многовековой кастой и в целом являлся более образованным, нежели наши доблестные командиры. Отечественная каста находилась, как тогда говорили, «в Париже», да и вообще после революции была рассеяна по всему миру. Однако нет худа без добра. Изменение социальной системы позволило сделать военную карьеру многим народным самородкам, которые в царской армии не пробились бы дальше унтер-офицера. Эта генерация умела побеждать за счет нестандартных тактических решений и морально-волевых качеств. Но иногда среди командиров РККА встречались такие экземпляры, от которых в ужас приходили даже наши «народные» военачальники. На 2-й технической конференции бронетанковых и механизированных войск Ленфронта[54], проводившейся 22 сентября 1943 года, было приведено несколько примеров «выдающейся компетентности», выявленных в результате проведения проверок и зачетов.
Работники АБТВ Ленинградского фронта подошли к сложным проблемам, характерным для всей Красной армии того периода, достаточно творчески. В течение нескольких месяцев, предшествующих конференции, они письменно и устно тестировали различные категории руководителей, непосредственно связанных с бронетанковыми войсками (фронта). Не ленились даже ходить на занятия в учебные подразделения и слушали, как проходит обучение новобранцев. Подобные подходы свидетельствовали о том, что кризис поражений первых лет войны начал постепенно преодолеваться, а также о том, что начала формироваться армия победителей, разгромившая впоследствии вооруженные силы немцев — народа, по своему психотипу наиболее склонного к военному делу.
Сам доклад был построен не в характерной для советской системы обличительно-запугивающей манере, а в достаточно ироничном ключе сравнения известных российских и советских литературных персонажей с их аналогами из бронетанковых частей Ленинградского фронта.
Докладчик, оценивая ситуацию, перенесся на год назад — в страшный 1942-й, когда решались проблемы выживания нашего государства. Но и в этих условиях находились нарушители дисциплины, которые возили дрова для бани на танках Т-26, ездили на бензозаправщике «на пьянку», делали караульную будку из кабины автомобиля ЗиС-5[55]. Тогда с лицами, замеченными в порче скудного военного имущества, поступали по закону «сурового военного времени». Осенью 1943 года была совершенно другая ситуация, требующая кропотливого воспитания различных категорий командного состава. Тем более что уровень теоретических и практических знаний некоторых офицеров и сержантов оставлял желать лучшего.
Всех проверяющих просто поразил заместитель начальника штаба по спецсвязи 222-й танковой бригады техник-лейтенант Дубровин, который не знал, какие танки состоят на вооружении его соединения, и по внешнему виду не мог отличить танк KB от танка Т-34.
Среди командиров боевых машин было много таких, кто считал себя «великими полководцами», глупо уверенных в том, что знание материальной части им совершенно не нужно. Например, лейтенант Сайдуков из 46-го гвардейского танкового полка на вопрос, как устроен и как регулируется главный фрикцион машины KB, ответил: «Зачем мне это знать? Моя задача — командовать, воевать, а для регулировки, смазки и подготовки танка к бою есть техники и механики-водители».
Под общий хохот зала докладчик сравнил его с Митрофанушкой, В бессмертном произведении Фонвизина «Недоросль» мать Митрофанушки не советовала ему изучать географию, считая, что это не дворянское дело, — на то извозчики есть. Она, безусловно, поддержала бы своего «единоутробного дитятку» Сайдукова и не посоветовала бы, конечно, изучать материальную часть танков, забивать и без того свою слабую головку моторами, коробками, разными смазками, — пусть это техники да механики мучаются. Дело Сайдукова командирское — «впереди на лихом коне»: сесть в танк и сказать «повези меня туда-то», его и повезут.
Другой «самородок» — техник-лейтенант Маточкин — на вопрос о месте расположения ведущих колес танка БТ ответил: «Это смотря откуда смотреть и при какой скорости».
Докладчику невольно вспомнился… сам Митрофанушка, когда, показывая свои глубокие познания в грамматике, на вопрос Правдина: «Дверь — это что, имя существительное или прилагательное?» — глубокомысленно отвечал: «Это смотря какая дверь. Ежели вот эта, дак эта прилагательная, потому что она к своему месту приложена, а вот та, что у чулана шестую неделю стоит не навешена, дак это существительна». «Ну, а дурак? — спрашивал Правдин. — Что это, прилагательное или существительное?» — на это Митрофанушка, не задумываясь ответил: «Известно, прилагательное, раз к дураку приложено».
Наверное, нашим командирам (говорил литературовед-докладчик подполковник Федоров) надо было задать подобный вопрос товарищу Маточкину после его столь глубокомысленного дипломатического ответа на простой и прямой вопрос о количестве и расположении ведущих колес в танке БТ, с тем чтобы окончательно решить — какое «крепкое» имя существительное следовало бы приложить к фамилии товарища Маточкина после его ответа.
При проведении зачетов среди офицерского состава было обнаружено немало «изобретателей», которые «мгновенно» создавали и вводили новые изменения в конструкцию существующих машин.
Так, например, начальник химслужбы 46-го гвардейского танкового полка уверял, что на танках KB устанавливается один водяной радиатор в трансмиссионном отделении над мотором, а иногда и в боевом.
Командир роты радистов из 12-го учебного танкового полка старший техник-лейтенант Треньяков уверял, что на танке KB устанавливается аккумулятор с напряжением 144 вольта.
Командир танка младший лейтенант Михайловский не знал не только емкости водяной, топливной и масляной систем своей машины, но не мог показать, куда заливаются вода, масло и горючее. На вопрос: «Через сколько часов работы танка меняется смазка в КПП?» — отвечал, что через 5 часов.
53
Прочко Е. И. Легкие танки Т-40 и Т-60. «Бронеколлекция» № 4 за 1997 год. М., 1997, с. 32.
54
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 38801 сс, д. 10, лл. 106–146 («Протокол 2-й технической конференции БТ и MB Ленинградского фронта об итогах работы по техническому обеспечению БТ и MB фронта от 22 сентября 1943 года»).
55
Эти случаи действительно имели место в 1942 году в 220-й Краснознаменной танковой бригаде.