Страница 5 из 16
Кузнец был дома. Увидев гостя в окно, он вышел на крыльцо своей небольшой избенки, уважительно поздоровался, пригласил внутрь, усадил за стол, велел жене принести самогонки и чего-нибудь съестного. Поинтересовался:
– По делу или так?
– По делу, – ответил Гиз. – Время подходит.
– Это хорошо…
Молчаливая неулыбчивая хозяйка принесла узкогорлый кувшин с вонючим самогоном, плоскую тарелку с лепешками и тонкими кусочками кровяной колбасы, поставила перед гостем.
– Все сделал, что я просил? – Гиз разломил лепешку. Есть он не хотел, но обижать хозяев было нельзя.
Кузнец кивнул:
– Исполнил лучшим образом.
– Проволока надежная?
– Я из такой кольчужные кольца делаю.
– Крючья с зазубринами?
– И отточены так, что сами цепляются.
– Бубенцы?
– Подобрал самые звонкие.
– Что ж… Спасибо за работу.
– Может еще что потребуется? – Кузнец разлил самогон по жестяным кружкам. Ту, что была поновей и почище, подвинул к гостю.
– Потребуется, – сказал Гиз.
– Говори, что надо.
– Люди будут нужны. Завтра утром, на рассвете, приходи к дому Дилы.
Кузнец ответил не сразу. Сперва заглянул в свою кружку, призадумался.
– Ну так что, придешь? – спросил Гиз.
– А кто еще будет?
– Я буду. Эрл будет. Все будут, кого собрать сумеете.
Кузнец покачал головой:
– Сомневаюсь я, что пойдут люди. Страшное это дело, на мертвяка охотиться. Не крестьянское.
– Ну, думай, – сказал Гиз, отодвинув кружку с самогоном. – Время пока есть – день сегодняшний, вечер. И ночь. А утром приходи.
Кузнец промолчал, только пожал широкими плечами.
– Ладно, пойдем, – поднялся Гиз. – Покажешь мне свою работу.
16
В кузне пахло дымом и окалиной. Закопченные стены были увешаны инструментом, на земляном полу валялись ржавые куски железа, в углу стоял большой чан с водой. От не успевшего еще остыть горна веяло сухим жаром.
– Вот, – кузнец протянул Гизу холщовую сумку. – Здесь все, что ты просил. Крючки я воткнул в деревяшки, чтоб не цеплялись. Все аккуратно смотал, уложил – разберешься.
– Сколько я тебе должен? – спросил Гиз.
– Мелочь! – отмахнулся кузнец. – Просто избавь нас от мертвяка.
17
Распрощавшись с кузнецом, Гиз направился к старой Исте за вторым своим заказом.
Старуха жила одна в крохотной, вросшей в землю избенке, крытой дерном. Крестьяне ее уважали, но все же старались держаться подальше – они считали, что старая Иста ведьма, и не решались беспокоить ее по пустякам. К старухе обращались лишь в крайних случаях – если кто-то заболевал, или дохла скотина, или засуха грозила сгубить весь урожай. Мудрая старая женщина помогала, чем могла, но денег никогда не брала. Все свободное время она занималась рукоделием: вязала, вышивала, ткала. В деревне считали, что ведьмины поделки обладают волшебной силой. Потому в каждой семье было что-то, созданное ее руками, – вышитое полотенце ли, плетеная из бересты солонка, деревянное ожерелье, тряпичная кукла.
Свой дом старая Иста никогда не запирала. Даже появление мертвяка не изменило ее привычки – как и прежде, дверь ее избы была открыта для всех…
– Здравствуй, бабушка, – сказал Гиз, переступив порог.
– А, пришел… – Иста улыбнулась, показав голые десны. – Жду. С самого утра все жду и жду…
– Значит, сделала, что я просил?
– Конечно, сделала. Работа простая, не трудная. Мне, старой, все равно заняться нечем, а когда дело есть, когда руки заняты, жить не так скучно…
– Хорошо, бабушка, – Гиз понимал, что дай ведьме волю, она проговорит до самой ночи. – Где всё?
– Да вон узелок возле окна лежит, возьми. Я уж вставать не буду, кости болят, спина совсем не гнется…
– Конечно, сиди, бабушка. Спасибо тебе. Сколько за работу отдать?
– Да что ты! Какая тут работа? Смех один! Убери, убери кошель-то! Деньги мне не нужны. Ты вон лучше пособи, окошко протри от пыли, а то совсем стало мутное, ничегошеньки не видать, что там на улице делается… Вот спасибо тебе, красивый… А денег не нужно… Приходили ко мне люди, очень просили тебе помочь, если надо будет. Вот я и помогла… И тебе, и людям… Оно ведь так правильно – помогать всегда надо. А что это за помощь, если за деньги?..
Гиз еще раз поблагодарил старую Исту и поспешил покинуть ее дом. Слишком уж низкие здесь были потолки, они давили сверху, заставляли втягивать голову, и запах стоял кислый, тяжелый, неприятный – запах старости.
Гиз не очень-то надеялся на память ведьмы и потому, оказавшись на улице, развязал полученный от нее узел. Хмыкнул удовлетворенно.
Иста все сделала, как надо.
В холщовую тряпицу были завернуты несколько маленьких берестяных коробочек с семенами гречихи и проса.
Теперь у охотника было все необходимое для охоты.
18
Солнце стояло еще высоко, поэтому Гиз не спешил.
Бросив вещи в своей комнате, перекинувшись парой слов с Эрлом, он решил прогуляться.
В деревне охотника уже знали. Крестьяне издалека кивали ему, здороваясь, но лишь немногие осмеливались подойти ближе, чтобы пожать руку. Некоторых из них Гиз узнавал: толстый Минс – шумный весельчак, жизнелюб и балагур; плотник Гетор с топором за поясом; кривоногий немногословный Кир; угрюмый Эст – крепкий сильный мужик, но забитый женой.
– Завтра утром, – говорил им всем Гиз. – На рассвете, когда появится солнце, приходите к дому Дилы. Передайте всем…
Охотник видел, что крестьяне боятся. Он знал, что прийдут немногие – хорошо, если десяток человек соберется. Кого-то не отпустит жена, у кого-то обнаружатся неотложные дела, кто-то почувствует недомогание…
Они считают, что убить мертвяка – обязанность охотника. Ему за это заплачено. Вот и пусть отрабатывает деньги.
А у них и без того дел хватает.
Каждый должен выполнять свою работу. На этом держится мир…
Гиз догадывался, о чем сейчас думают селяне. Он их понимал, и не собирался с ними спорить, ведь они были правы.
Только вот убить мертвяка – это еще не все.
Нужно найти человека, который сумел поднять мертвого.
А уж с этим человеком – Гиз предчувствовал это – разбираться будут сами селяне.
Это уже их дело…
19
Незадолго до захода солнца Гиз собрал все свои вещи и покинул постоялый двор, на прощание пожав руку молчаливому Эрлу.
– Завтра утром возле дома Дилы, – напомнил он еще раз.
Охотник не успел сойти с крыльца, а за его спиной уже лязгали прочные засовы…
Ночь кралась с востока, со стороны темнеющих лесов. Небо еще светилось, но на земле лежали густые тени – словно натянутые полотнища черной материи. Избы сделались похожи на огромных спящих животных – глаза-окна закрыты веками ставней, крепко сомкнуты пасти дверей и ворот.
Гиз шагал по тихой улице и ему казалось, что он единственный живой человек во всей деревне.
– Черный глаз… – пробормотал охотник. – Скрой всех нас…
Он вдруг вспомнил мертвое селение, через которое проходил совсем недавно – дней десять назад. Там были такие же дома – тихие, темные. И от них веяло холодом. Ни единого человека не было в той деревне. Никого живого, только паршивый пес, поджав хвост, долго бежал за торопящимся путником, но потом тоже куда-то сгинул… Что там произошло? Куда делись все люди?
Слишком много мертвых встречается на пути последнее время. И это так далеко от Кладбища. Что же тогда происходит рядом с ним?..
«Мертвые беспокоятся, когда в мире что-то меняется, – не раз повторял Страж. – Когда живые люди начинают менять мир, оживают и мертвые».
– А подняв мертвых, можно изменить мир, – проговорил Гиз вслух и вздрогнул. Ему показалось, что фразу эту произнес не он.
– Не выспался, – констатировал Гиз. – Это все кошмар. И когда я от него отделаюсь? – Он вспомнил Нелти, свою не родную сестру. Однажды она пыталась избавить его от дурных снов. И не смогла. Не сумела. Тогда им было плохо, очень плохо. Обоим. Им казалось, что они теряют рассудок. Кошмарные сны вдруг стали явью. Ночные призраки обрели плоть. Жуткие видения приходили белым днем.