Страница 30 из 41
26-й полк полковника Суми (моторизированный резерв Камацубары), который дошел до озера Дорот, как было приказано, ждал встречи с Ясуокой и грузовиками для комбинированного удара через реку Халхин-Гол. Когда Суми достиг озера Дорот, он не получил дальнейших приказов, не было у него и грузовиков. Он и его подчиненные питались съедобными корнями и растениями и ловили рыбу в озере. Вечером 27 июня Камацубара и Оучи догнали на машине Суми. Как вспоминал Суми, ему сказали, что план по форсированию реки вновь изменился. Поскольку японские танки не могли переправиться через Халхин-Гол в выбранном месте, то механизированные силы Ясуоки будут использоваться на правом берегу под командованием Камацубары. 3 батальона усиленного 26-го полка обеспечат моторизированную ударную мощь на левом берегу. На следующее утро они должны будут отправиться в Чянчуньмяо, где будут получены грузовики.
Хотя воспоминания Суми основаны на его субъективном мнении, группа Ясуоки не знала о том, что теперь их задачей была фронтальная атака на правом берегу вместо прорыва на левом. По указанию "приступить", поступившему из 23-й дивизии, вечером 29 июня Ясуока дал распоряжение войскам на следующее утро выдвинуться в район Халхин-Гола: Тамаде – с 9.00, Йошимаре с 11.00. Для того чтобы обеспечить мобильность 2-го батальона 28-го полка майора Кадзикавы – приданного 4-му танковому полку и усиленного 1-й танковой ротой, получившего задачу немедленно начать разведку местности – Тамада приказал роте обеспечения выделить 12 грузовиков Кадзикаве, а полк Йошимару должен был предоставить еще 6. Кадзикава должен был отправляться в 6.00 утра. Инженерным подразделениям также нужны были грузовики для проведения дорожно-ремонтных работ, поэтому Ясуока выделил им 10 машин из отдельного артиллерийского полка и 2 – из зенитной батареи. Кавалерийские части и подразделения маньчжурской армии из Хинганской дивизии должны были прикрывать правый фланг. Тамада приказал частям взять паек на обед и на ужин. Капитан на грузовике был назначен для выполнения задачи по контролю за движением и инженерными работами.
Ногучи все еще был уверен относительно точного расположения объектов атаки отряда, что вызывало повторяющиеся вопросы офицеров-танкистов в течение всего этого периода. Хотя грузовики начали прибывать в Хандагай, была получена только половина необходимого количества топлива, а материалы для возведения мостов еще не прибыли. Тем не менее, 29 июня в 23.00 штабом отряда на основании разведывательных данных об отходе противника, полученных из 23-й дивизии, был издан еще более срочный приказ. Инженерные подразделения должны были немедленно начать ремонт дороги, так как время выдвижения полка Тамады было продлено до 1.30 30 июня, а полка Йошимару – до 3.30. Выбрав кратчайший путь, пехотный батальон Кадзикавы должен был отправиться в 4.30 (в действительности он отправился в 6.30). Дозор во главе с офицером должен был срочно начать разведку предполагаемых путей отхода противника и мест переправы на реке Халхин-Гол. 2-я танковая рота капитана Рёйчи Китамура (Kitamura Ryoichi) должна, была двигаться впереди полка Тамады на расстоянии 2 км от главных сил и отмечать маршрут продвижения. За исключением работы одной радиостанции в штабе полка должно было соблюдаться радиомолчание.
Нехватка топлива не позволила провести внезапную атаку всеми танковыми силами бригады Ясуоки. 4-я рота капитана Санджи Ин (In Sanji) из полка Тамады, имеющая на вооружении средние танки, находилась в Хандагае. Так же, из-за отсутствия грузовиков, была вынуждена поступить рота обеспечения капитана Тамоцу Камияма (Kamiyama Tamotsu), имевшая большие запасы материалов, включая боеприпасы для танковых орудий, выделенных пехоте Кадзикавы. Камияма сумел догнать 4-й полк лишь тогда, когда батальон Кадзикавы вернул грузовики.
Ранее уже упоминалось об отрывочных данных о противнике, собранных японской разведкой, и о том, что советские войска постепенно отходили с правого берега реки с ночи 28 июня. Штаб Квантунской армии с самого начала основывался на ложном представления о том, что противник постарается оторваться прежде, чем будет вынужден остановиться и вести боевые действия.
Майор Мацуичи Нюмура (Nyumura Marsuichi), командир разведывательного отряда, приданного группе Ясуоки, лучше других объяснил последовательность событий, которые привели к тому, что японская танковая группировка "понеслась" в наступление. Консул СССР, наверняка, имел двойною агента на территории Маньчжурии. По этому каналу разведка перехватила телеграмму, отправленную якобы комбригом Яковлевым, командиром 11-й танковой бригады, командиру 57-го корпуса Жукову. Суть сообщения было в том, что "из-за постоянных дождей дороги размокли и наши танки застревают один за другим, поэтому необходимо повернуть назад для ремонта техники".
Специалисты-разведчики в Харбине позже уверяли Нюмуру, что они знали о том, что содержание телеграммы было ложной, неподтверждённой информацией, по их словам, они отправили ее в 23-ю дивизию только "на рассмотрение". В дивизии же информацию восприняли буквально и пришли к выводу, что противник должен был немедленно отступить. Несомненно, вину за этот случай возложили на офицера разведывательного отдела дивизии Сузуки, но даже Нюмура поверил подробному докладу об отходе противника. Кроме того, дождь шел и в районе Аршаань – Хандагай. Там, где находился Нюмура и был расположен отряд Ясуоки также стало очень грязно. Позже японцы узнали о том, что песчаная местность реки Халхин-Гол вовсе не была грязной и что, когда идет дождь и вода попадает на дюны, песок становится твердым как бетон, как прибрежная полоса прилива. В действительности Яковлев стремительно шел к Халхин-Голу, но японцы верили в обратное. Как считал Нюмура, историки могут сказать, что наступление танками планировалось, но он был очевидцем и чувствовал, что японцы находились в неподобающей спешке, чтобы застигнуть противника врасплох. На его совести также лежит ответственность за серьезную ошибку; он, как разведчик, должен был посоветовать действовать осторожнее, но он тоже поверил в правдивость информации. Послание Яковлева было для Нюмуры отличным примером "инспирированной информации" русских. Он понял, что советская разведка не просто сеет ложную информацию, но снабжает ее правдоподобными сведениями до последнего момента, она соответствует действительности и поэтому воспринимается как достоверная при ее перехвате. Использование Советским Союзом агентов, в частности тех, которые действовали в Харбине, вызывало серьезные трудности.
Так как части Ясуоки двигались в целом по "расписанию", дух офицеров и солдат передовых частей был приподнят, поскольку они не знали ничего об истинном положении дел. Но командир отряда и штаб переживали тревожное ожидание, так как знали, что "корпус Камацубары для японской экспедиции выполнял роль ягненка, приносимого в жертву, а силы Ясуоки использовались в этой роли для корпуса Камацубары". Легкие танки 4-го полка продвигались вперед к назначенному месту на реке (напротив высоты Комацу), которое обнаружили разведывательные части. Ногучи видел самолеты противника, время от времени пролетающие параллельно отряду, несомненно, для ведения разведки.
Продвижение японской группировки характеризовалось игнорированием особенностей местности и направления пути и усложнялось из-за сильных туманов и темноты безлунных ночей. Испорченная дождевыми канавами и болотами дорога была не приспособлена к движению, несмотря на усилия инженерных подразделений, и ситуация только накалялась по мере продвижения танков. Солдаты танковых частей трудились вместе с саперами, пытаясь сделать путь проходимым или по возможности объезжая труднопроходимые участки местности. В стороне от полос мягкой земли и низменности почва была, в общем песчаной; танкам приходилось время от времени останавливаться, чтобы охладить двигатели, перегретые от продолжительной эксплуатации. Грузовики также продвигались с большим трудом.