Страница 13 из 46
Он ничего не сказал, его глаза неотрывно смотрели на меня. Кто-то подошел к нему и попросил автограф, он покачал головой, не сводя с меня глаз. Казалось, все в классе наблюдали за нами. Разговор с ним, здесь, не даст мне ответов на мои вопросы. Я оторвала взгляд от его теплого взгляда и отвернулась. Если бы я очнулась, то я бы беспокоилась по поводу того, что мне нужно больше, чем «прости».
— Устраивайтесь, устраивайтесь, — голос мистера Брауна пронесся над возбужденным шепотом и смешками, — понимаю, что это интересно, иметь, — мистер Браун махнул в сторону Данка, — молодого человека среди нас, чьим талантом многие из Вас восхищаются. Однако, пришло время узнать подлинную красоту, которую хранит для нас Английская литература. А мечтать о мистере Уокере и падать от его вида в обморок, мы можем и во время обеденного перерыва.
— Так вот, сегодня мы продвинемся, дальше изучения Шекспира. Мы кратко познакомились с ним в том году, потому как это была не первая наша с ним встреча, мне кажется, необходимо сосредоточиться на изучении других известных драматургов. Древнегреческий драматург Эсхил, был столь же влиятельным в своих произведениях. В самом деле, различные древние источники приписывают ему от семидесяти до девяноста пьес. Я надеюсь, что в пятницу, когда я Вас попросил, Вы все прочитали главу в своем учебнике об Эсхиле и, так как после были выходные, то с моей стороны это конечно же было слишком. Тем не менее, кто-нибудь из присутствующих может мне рассказать, что же Вы узнали из прочитанного? — мистер Браун сложил руки на груди, чуть выше круглого живота, чтобы отдышаться. В классе было тихо. Я провела свои выходные, пытаясь догнать школьную программу, которую пропустила и, чтение об Эсхиле не было главным в ней. К тому же сосредоточиться на нем сейчас, будет тяжело.
— Только шесть из его трагедий сохранилось: «Персы», «Семеро против Фив», «Просительницы», и трилогия известная как «Орестея» состоящая из трех трагедий «Агамемнон», «Хоэфоры» (приносительницы возлияний) и «Эвмениды», — ровный голос Данка поплыл по классной комнате и мистер Браун уставился на него с удивлением.
— Семь, мистер Уокер. Вы забыли «Прометей Прикованный».
— Авторство «Прометея Прикованного» является спорным. Многими считается, что это работа написана более поздники авторами, — голос Данка приобрел скучающие нотки.
Мистер Браун расправил свое короткое широкое тело и уставился на Данка и медленная улыбка расползлась на его лице.
— Ну, да, это так, но этой информации не было в Вашем учебнике, — он посмотрел на остальных учеников улыбаясь, как будто ему только что принесли с десяток пончиков, — похоже, что наш музыкальный друг хорошо образован. Я услышала тихий смешок за спиной и посмотрела через плечо, чтобы увидеть глаза Данка, который смотрел на меня.
Он что, прочитал мои мысли? У него есть сверхъестественные способности? Я отвернулась от него закрыла глаза, пытаясь вопросы о Данке Уокере засунуть в самый дальний уголок своего мозга, чтобы сосредоточиться на уроке.
— Очень хорошо, очень хорошо. Теперь, как заявлено в Вашей программе на этот год, Вы все приобрели копии Орестея: «Агамемнон», «Приносительницы Возлияний», «Эвмениду». Мы будем изучать Эсхила через прочтение его «Агамемнона». Кто принес свою книгу, о которой я говорил в пятницу?
Я посмотрела на свой учебник и тетрадь. Лейф не знал, что из моего шкафчика нужно было прихватить еще и книгу в мягкой обложке.
— Ах, и наш новый студент удивляет меня в очередной раз.
Я подняла глаза, чтобы увидеть мистера Брауна, который кивнул на стол Данка
— Это та самая книга, на Вашем столе, мистер Уокер?
— Да, сэр, — когда Данк ответил, я невольно вздрогнула.
Я ожидала услышать еще один мягкий смешок из-за спины.
— Ну, тогда, не начнете ли Вы читать ее для нас? Мне кажется, что остальные ученики в этом классе, на самом деле присутствовавшие в пятницу, страдают от потери памяти.
Данк откашлялся и начал читать.
«Молю богов от службы этой тягостной
Меня избавить. Год уже в дозоре я,
Лежу на крыше, словно верный пес цепной.
Познал я звезд полночные собрания,
Владык лучистых неба, приносящих нам
Чредою неизменной стужу зимнюю
И летний зной. Погаснут и опять взойдут.
А я все жду условленного светоча,
Столба огня, который возвестит, взыграв,
Что пала Троя. Так велела женщина
С неженскими надеждами, с душой мужской.
(перевод С. Апта Эсхил. Трагедии. М., "Искусство", 1978)
Занятия прошли быстро, под командой гипнотического голоса Данка. Звонок заставил меня подпрыгнуть. Я тряхнула головой, чтобы выйти из транса, который был вызван чтением Данка. Я встала и потянулась за своими книгами, зная, что Лейф ждет меня у дверей, с учебниками, чтобы проводить на следующие занятия. Потребовалась большая сила воли, чтобы не оглянуться на Данка. Хихикающие девчонки и подобострастные фанаты позволили мне дойти до Лейфа без потерь, лишь украдкой позволив взглянуть на Данка.
— Веселые занятия? — Лейф поднял брови и кивнул головой в строну, где, как я знала, в окружении поклонниц стоял Данк.
— Не совсем, — я пожала плечами. Обычные трагические греческие пьесы, знаешь ли, как обычно.
Лейф одарил меня одной из своих легких улыбок до того, как взять мои книги.
— Я рад, что первый сделал шаг, прежде чем Данк появился, — сказал Лейф шутливым голосом, но выглядело это неубедительно.
Я не смотрела на него.
— Что ты имеешь в виду? — заметил ли он румянец на моих щеках, когда произнес имя Данка? Боже, надеюсь, нет.
— Чувак не может оторвать от тебя глаз. Не то чтобы я винил его, — Лейф притянул меня к себе и обнял так, как будто хотел меня удержать. Мгновенное чувство вины захлестнуло меня. То, как я вздрагивала и таяла рядом с Данком, было несправедливо по отношению к Лейфу. Странная тяжесть внутри меня заставила повернуться и схватить Лейфа за руку, для поддержки. Может, это был сон, в конце концов. Это выглядело так, как будто бы мне нужна была железная преграда, которая удержит меня от того, чтобы остановиться и повернуть назад.
— Ты в порядке? — голос Лейфа был обеспокоенным. Я знала, что он думал, что я сошла с ума. В моих действиях не было ничего здравого. Я ободряюще ему улыбнулась.
— Я в порядке.
Невозможно было бороться с невидимым буксиром, я оглянулась и мои глаза нашла Данка в окружении девушек, но он смотрел только на меня. Даже с такого расстояния я могла чувствовать его теплый пристальный взгляд.
— Мне кажется, он будет горячей штучкой, — Лейф пробормотал, проследив мой взгляд.
Я оглянулась в ярости на себя, что искала его. Все позвучало в озабоченном голосе Лейфа. Мне нужно взять себя в руки.
— Я, правда, не понимаю все эти рокерские штучки. Я даже не имею понятия, о чем поет он или его группа.
Лейф поцеловал меня в макушку.
— Я хотел бы, чтобы сама рок-звезда это услышала. Он расслабился рядом со мной.
«Это не правда, Пэган. Ты же наслаждаешься свом собственным приватным концертом каждую ночь, пока спишь.»
Я застыла в объятиях Лейфа. Что это было? Данк что, только что разговаривал со мной в моей голове? Господи, это должно быть сон. Я сходила с ума с каждой минутой. Я высвободилась из рук руку Лейфа и ущипнула себя так сильно, как только могла.
— Ты что делаешь? спросил Лейф и на его лице, появилось замешательство.
Мое лицо стало теплым. Через несколько секунд оно стало ярко-красным. Я не была уверена, что это было связано с Данком, который каким то образом шептал мне на ухо, находясь при этом в другом конце коридора, или это из- за того, что я как псих щипала себя стоя в холле.
«Расслабься Пэган, никто не слышит нас. Избавься от румянца на своем лице, пока твой друг, который, кажется, считает, что ты принадлежишь ему, не подумает, что ты сошла с ума.»
Я обернулась, на этот раз мне необходимо было видеть его. Это был голос Данка, я слышала. Просто, так ясно, как будто он стоял рядом со мной и склонился к моему уху. Данка со мной рядом не было. Он был в противоположном конце коридора, выслушивая рыженькую новенькую девочку, которая была на седьмом небе от счастья, что на нее обратила внимание рок-звезда.