Страница 12 из 20
Стас потерял сознание.
Гоминид, взрыкивая, подошел к безжизненному телу, присел на корточки, принюхался. Легонько коснулся лапой лежащего человека, осторожно толкнул, словно желая разбудить. Подсунув лопату ладони под живот, легко перевернул Стаса лицом вверх. И вдруг, увидев что-то, испугавшись, вскочил на ноги, отпрыгнул, оскалился, заворчал, замотал головой. Не отрываясь, косматый гигант смотрел на черную футболку с буквами-молниями “AC/DC”, с черепом и скрещенными, залитыми кровью гитарами. Он смотрел глазками, полными вполне человеческого ужаса, и пятился, пятился… Отойдя на несколько метров, великан развернулся и торопливо скрылся в можжевельнике. Затрещали, ломаясь, ветки — гоминид убегал от беспомощного, бессознательного человека.
Отбежав на достаточное расстояние, гигант немного успокоился, пожевал листья папоротника, растущие под ногами, и, поминутно фыркая, встревоженно оглядываясь по сторонам, направился на северо-запад, к своему логову, в месиво искореженных деревьев, к черным камням своей родины…
Раскалившееся солнце незаметно минуло зенит и медленно покатилось к западу.
Лес затаил дыхание.
Жаркий воздух был недвижим. Деревья утихли, уняли свой шепот. Смолкли трескучие сороки, убрались куда-то по своим делам. Утихомирился дятел, смолкли кукушки. Только жужжали мухи, и в тени надоедливо зудели комары, держась поближе к влажному, не просохшему еще мху…
А потом вдруг из-за деревьев пополз холодный туман: сперва заволок землю, потом стал подниматься вверх. Налетел ледяной ветер, взъерошил зеленые кроны, проредил листву, рассыпал по густой траве перхоть снежинок.
Встревоженная синичка выпорхнула из дупла, села на ветку, пискнула удивленно и, сорвавшись с места, полетела прочь, к теплу и свету. Колючий ветер кинул ей вслед заряд ледяной дроби и набросился на стонущие деревья…
Стас открыл глаза и вместо черного камня увидел серую пелену.
Его подташнивало. Саднил лоб. Ныла ушибленная нога. И было страшно холодно.
Он застонал, приподнялся, удивленно осмотрелся.
Снег!
Неужели он несколько месяцев пролежал без сознания в этом лесу? На подступах к Зоне? Возможно ли?
Но под ногами была зеленая трава, хоть и припорошенная снегом. И значит, сейчас по-прежнему лето.
Он поднял тяжелую руку, посмотрел на часы. Электронный календарь показывал все то же число, тот же месяц и день недели. Если верить цифрам на жидкокристаллическом индикаторе, без сознания он находился менее трех часов.
Снег. Колючий зимний ветер. Плотный туман.
Откуда?
Что происходит?
Неужели Зона?
Наверняка!
А йети?
Стас подтянул ноги, сел. С трудом выпутался из лямок рюкзака, достал топорик — жалкое оружие, но лучшего нет.
Снег летел отовсюду, он кружил в воздухе, бил в лицо, лепился к ветвям деревьев, к зеленым листьям, падал на траву, спекаясь жесткой коркой. В густом тумане ничего нельзя было разобрать: лес, небо, солнце — все исчезло, остались лишь смутные тени ближайших деревьев и клочок земли под ногами.
Стас не был уверен, что находится на том же месте, где потерял сознание. Может, это жуткое существо оттащило его куда-нибудь? Иначе почему он очнулся лицом к небу?
Черный камень!
Он сел на корточки, застывшими пальцами стал разгребать жесткий снег вокруг себя. И почти сразу наткнулся на плоский булыжник, о который разбил лоб.
Значит, он все на том же месте.
Значит, северо-запад там.
Там ли?
Стас поднялся.
На сегодня хватит. Надо идти назад. В деревню, в теплую избу, к Варваре Ивановне, к бестолковой Малке, к копошащимся в земле курам, к расшаркивающемуся петуху, к парному козьему молоку, к голосам, звучащим из радио… Надо идти в лето.
Зона подождет.
Он непослушными корявыми пальцами застегнул куртку. Вытащил из рюкзака легкий плащ из полупрозрачного пластика, накинул на плечи, натянул на голову капюшон.
Теплее не стало.
Надев рюкзак и подхватив гитару, Стас двинулся в путь.
Он не подозревал, что по-прежнему приближается к Зоне. Падая, Стас потерял правильное направление, и, кроме того, великан-йети, переворачивая на спину, немного его развернул.
Стас думал, что возвращается в деревню.
На самом деле он шел к северной границе Зоны. Именно туда, откуда приполз туман, откуда холодный ветер наносил колючий снег.
Стас шел быстро, то и дело запинаясь, падая. Ветви деревьев, неожиданно появляясь из тумана, хлестали его по лицу, хлопали по пластику плаща, сбрасывали на голову смерзшиеся комья снега. Несколько раз он проваливался в невидимые ямы, нога застревала в валежнике, и только благодаря прочным, высоким, накрепко зашнурованным ботинкам он не вывихнул лодыжку. Конечно, ему следовало идти медленней, осторожней, пробуя каждый шаг, но Стас все больше замерзал, а движение согревало.
Он не мог остановиться. Не мог замедлить движение
Он шел и шел, забросив гитару за спину — она мешала, болталась, била по бедрам и ягодицам, но ему необходимо было, чтобы обе руки оставались свободными: в одной он держал топор, а другую вытянул перед собой, прощупывая путь и одновременно прикрывая глаза.
Потом он запел песню, стараясь перекричать гул невидимых деревьев, скрежет гнущихся стволов, посвист ветра в кронах. И свой страх.
Эх, дороги — пыль да туман,
холода, тревоги, да степной бурьян…
Он вымок — только ноги, обутые в берцы, оставались сухими. Продрог. Устал. Проголодался. Остановиться он не мог.
… А кругом земля дымится — чужая земля…
Он шел и шел, не догадываясь, что все больше удаляется от деревни.
Лес изменился. Корявые, скрученные неведомой силой деревья торчали в пьяном беспорядке. Мертвые стволы вздымали к небу скрюченные руки голых сучьев. Местами выглядывали из-под снега черные покатые камни, похожие на макушки гигантских черепов, увязших в земле. Но Стас ничего этого не видел за плотной завесой тумана, за кружевом бушующей метели.
Он не заметил, как вошел в Зону.
И продолжал двигаться дальше.
Он направлялся точно к логову снежного человека.
В какой-то момент Стас поднял голову и увидел размытое пятно солнца. Светило было именно там, где, по его расчетам, и должно было находиться. Утвердившись в верности выбранного направления, Стас ускорил шаг.
Но это было другое светило.
Настоящее Солнце находилось в другой стороне.
А Стас все шел, шел, уже почти бежал, гадая, почему вьюга становится все злее, почему не прекращается снег, почему падает температура.
Где деревня?
Куда исчезло лето?
Сколько вообще прошло времени?
Он взглянул на часы — индикатор моргал бессмысленными точками и черточками.
— И тут он уткнулся в огромный черный валун, торчащий из запорошенной снегом земли.
На какое-то мгновение туман разошелся, словно тюлевая занавеска, и Стас увидел горные пики, загораживающие половину неба. Серая мгла вновь сомкнулась, спряi призрачный скалистый хребет.
Откуда здесь горы?
Мираж? Видение?
Неужели Зона?
Конечно, Зона! Он каким-то образом сбился с пути и забрел в эпицентр странных событий!
В место, где отказывает электроника, где из-под земли растут черные камни, где жаркое лето в считанные мгновения сменяется снежной зимой, где в разрывах тумана показываются призрачные горы. Место, где бродит йети-леший, и откуда в близлежащую деревню приходят домовые…
“А еще — где пропадают люди”, — услужливо подсказал внутренний голос.
— Черт, — выругался Стас почти беззвучно — посиневшие губы едва шевелились.
Он уже не чувствовал ног. Правая рука еще кое-как держала обрезиненную рукоять топорика, но, сумей Стас разжать пальцы, он уже не смог бы вновь сжать их в кулак. Волосы на исцарапанном лбу смерзлись в сосульки, кожа покрылась ледяной коростой. Он дрожал. Трясся.
Замерзал.