Страница 9 из 12
– Ну, я пошла. А то мама уже изволновалась вся.
– Да, да. Пока!
– Пока!
Она направилась к подъезду, теряясь за хороводами снежинок, подрагивающих, танцующих на ветру.
Спрятав руки в карманы, Сева побрел к метро, с удовольствием глядя под ноги, на густой девственно-белый снежный ковер, хрустящий под ногами.
Сева потащился в сторону метро, чувствуя себя счастливым, как дурак. Хотелось приплясывать и подпрыгивать, стуча одной подошвой ботинка о другую. Хотелось беспричинно смеяться и даже, возможно, петь. Причем не из репертуара «Волколаков Перуна», а что-нибудь про солнечный круг и небо вокруг, и чтобы никогда не кончались – ни солнце, ни мама, ни «я»…
Еще полезли в голову какие-то непрошеные, в Интернете читанные полезные советы на тему первых свиданий, которые окрашены были теперь не в привычные тоскливо-серые цвета отстраненного наблюдения за чьим-то чужим личным опытом, а заиграли яркими красками персональной причастности.
Сева рассеянно подумал, как глупы все эти советы по поводу выдерживания паузы и частоты телефонных звонков…
Он остановился. В панике зашарил по карманам. Вытащил телефон, уже осознавая бессмысленность этого жеста…
Номер! Он же не взял номер! Растяпа! Болван!!!
Развернувшись на каблуках, припустил в обратном направлении.
Сквозь снежную круговерть пробился, долетел писк клавиш домофона – Жанна набирала код.
– Жанна, постой!
Сева добежал до подъезда. Впереди, в дверном проеме, на фоне электрического света проступил стройный силуэт девушки.
И пропал.
Что-то темное и грузное загородило его. Не было лязга закрывающейся двери – кто-то мягко придержал ее. Но зато раздался сдавленный крик, который тотчас оборвался.
Двое каких-то угловатых, плечистых, одетых во все черное, тащили Жанну вниз по ступеням, схватив под локти. Один зажимал рот рукой. Другой хватал за руки.
Взвизгнув, затормозил у самых ступеней микроавтобус.
– Какого черта?! – крикнул Сева, чувствуя, как бешено колотится сердце, как предательская дрожь бьет по рукам.
Сева обнаружил свое присутствие. Один из похитителей оглянулся.
Сева задохнулся, пораженный узнаванием и неуместностью, несуразностью этого лица – здесь и сейчас.
Какой-то дурной сон, бред, галлюцинация!
Из-под надвинутой на лоб черной лыжной шапочки равнодушно смотрели глаза – усталые, отечные. Рябоватое лицо крупной лепки. Седоватая небрежная борода, вернее сказать, щетина… Всплыла в памяти краткая рекомендация Мурина-Альбинского: «Наш ведущий специалист» – специалист по каким вопросам?!
– Вегард!! Вы что делаете?!
Предоставив своему подельнику запихивать пытающуюся отбиваться Жанну в микроавтобус, Вегард, все с тем же усталым и равнодушным выражением на лице, двинулся наперерез Севе. Не спеша. Как-бы нехотя.
Подойдя, очень точно и сильно ударил под дых.
Сева согнулся пополам, судорожно хватая ртом снежинки и морозный ветер.
Следующий удар пришелся в нос. Боль была такая, что из глаз брызнули слезы, но на крик уже не хватило ни сил, ни воздуха.
Сева повалился в снег, беспомощный и жалкий.
Вегард постоял над ним, примеряясь для очередного удара. Оценив, что он уже не понадобится, сказал корчащемуся под ногами Севе:
– Обстоятельства переменились. Мой совет – не суйся. Забудь.
Подышал на озябшие руки, поглядел на микроавтобус. Подельник как раз задвигал дверь, кивнул ему, мол, все в порядке.
Вегард вытащил из кармана маленькую коньячную фляжку, сделал глоток. Не завинчивая крышки, бросил фляжку Севе на грудь, забрызгав куртку:
– Залей тоску.
Микроавтобус взвизгнул шинами, взяв с места в карьер.
Остались только равнодушный хоровод снежинок и завывания ветра в колодцах новостроек.
Сева хлюпал носом, одной рукой держась за живот, второй шаря по земле, пытаясь подняться с колен.
Крошечные темные точки двумя узкими дорожками окропляли снег. Когда искры в глазах мало-помалу поугасли, Сева присмотрелся и понял, что это его собственная кровь.
13
В полиции ему не поверили. Присмотрелись получше, принюхались к пропитавшейся коньяком куртке. Посоветовали пойти и хорошенько проспаться.
Он попробовал поспорить. Посоветовали не нарываться.
Сева позвонил по номеру, который дал Мурин-Альбинский, – хорошо поставленный механический голос сообщил ему, что номер заблокирован.
Сева позвонил артдиректору Артему Палычу. Два или три раза прослушал песню про насос и долгожданного Жору, которая заменяла Артем Палычу гудки ожидания.
Позвонить родителям не решился. Не хватало теперь еще и этим «грузить».
Решил, что перво-наперво надо умыться, привести себя в порядок.
Голосовал у «зебры» минут двадцать, трясясь от холода, попеременно пряча руки в карманы куртки. Машины замедляли ход, давая водителям возможность присмотреться к облику голосующего, затем подбавляли скорости, проезжая мимо. Никому не хотелось связываться.
Наконец, затормозила разбитая «шестерка». Сидевший за рулем южный человек задал только один вопрос: «Дорогу покажешь?» Остальное его не интересовало.
Добравшись до дома, Сева несколько минут возился с ключами и дверным замком – тряслись руки.
Когда, наконец, открыл, ввалился в прихожую, на ходу стаскивая куртку…
Споткнулся обо что-то.
На половике стояли грязные, густо перемазанные глиной и снегом, высокие охотничьи сапоги. Снег на них еще не успел растаять.
На кухне горел свет.
Сева точно помнил, что, уходя, не мог оставить свет на кухне включенным. У него всегда был пунктик по части закрученных кранов и остающихся под напряжением электроприборов.
Сева так смертельно устал, что, войдя в кухню, даже не удивился. Даже не испугался.
За столом сидел незнакомый человек. Сутулый, худощавый, носатый, в длинном, не по погоде плаще-макинтоше, измазанном землей.
Незнакомец ел яичницу прямо со сковородки, жадно глотал, скребя вилкой, подцеплял кусок за куском, отправлял в рот.
Увидев Севу, распрямился. Сглотнул.
– Ого, – сказал незнакомец. – А тебя тоже потрепало, как я погляжу. Где ты так умудрился?!
– Кто вы такой? – устало прислонившись спиной к дверному косяку, спросил Сева. – Что вы тут делаете?
– Тебя жду, – незнакомец отодвинул сковородку. – Извини, что я тут похозяйничал… Жрать хотелось просто зверски. Не смог дождаться. Сутки на ногах – искал тебя, искал по всему городу… Потом еще там проблемы возникли… Ну, это неважно… Ты извини, что вломился без спросу, без предупреждения… Другого выхода не было… Но с тобой-то что приключилось?! Кто тебя так, а?!
Незнакомец встал из-за стола, подался вперед, прищурился, разглядывая Севин нос.
– Я спросил, кто вы такой?! – Сева попятился.
– Меня зовут Гирбилин, – сказал незнакомец. – И я приехал за тобой, Сева. Приехал, чтобы тебе помочь.
14
– Убирайтесь, – прошипел Сева, продолжая пятиться по коридору. – Проваливайте сейчас же, слышите?!
Гирбилин поднял ладони в успокаивающем жесте:
– Сева, я действительно хочу помочь…
– Не нужна мне ваша помощь, оставьте меня в покое!
Пятясь, он дошел до прихожей и уперся в тумбочку с обувью. Устало опустился на нее, обхватил голову руками. Раскачиваясь взад-вперед, забормотал:
– Это какое-то безумие… Это все мне снится. Все это сон… И красный елочный шарик, и Жанна, и крутоны в «Цезаре», и этот зеленый как-его-там, лепрекон или Йода, с мешком подарков, и этот говнюк Вегард… и Мурин-Альбинский… И «Стражи Поднебесья», это все какое-то наваждение… Меня кто-то сглазил, не иначе! Это бред, бред… Просто нужно проснуться…
Вскинувшись, он с силой ущипнул себя за кисть левой руки. Взвыл от боли.
– Это не сон, – сказал Гирбилин. – Если хочешь, я уйду. Но разреши хотя бы на твой нос взглянуть? Он, похоже, сломан.
– У-у-у, – продолжая раскачиваться, причитал Сева. – Сгинь, сгинь. Пропади! Это какое-то наваждение, это какое-то проклятье, меня, наверное, сглазили…