Украденные поцелуи

– Только до тех пор, пока я не найду место гувернантки, – сказала Лилит.

– Гувернантки? Но, Лил, а как же… – Пен оглянулась на мать. – Ты поняла, что я имею в виду.

Уильям снова улыбнулся Пенелопе и проговорил:

– Маркиз не допустит, чтобы моя сестра стала гувернанткой, уверяю вас.

– А вы, мистер Бентон? – спросила леди Сэнфорд. – Вы тоже расстались с вашим отцом?

– О нет, миледи. Мне стоит дождаться наследства. Кто-то же должен позаботиться, чтобы Лил получила свою долю.

– Какой вы добрый, – пробормотала Пенелопа.

– Вот уж нет. Лил терпела мои глупые выходки с самого рождения. Я всего лишь пытаюсь искупить свою вину. – Уильям пристально взглянул на Пенелопу и добавил: – Это вы очень добры, мисс Сэнфорд.

Пенелопа в смущении потупилась, а ее мать с любопытством посмотрела на дочь, потом – на молодого человека.

– Лилит, ты ведь взяла с собой свои вещи? – спросила леди Сэнфорд, немного помолчав.

– Да, миледи.

– Тогда позволь отвести тебя в комнату. Тебе надо приготовиться. Сегодня бал у Делморов. Ты обязательно должна поехать.

– О, я не могу! – испугалась Лилит. Все будут смотреть на нее, и шептаться за ее спиной. И еще хуже – там может появиться Джек. Ее вдруг охватило волнение. Да, там может появиться Джек. Что ж, очень хорошо! Что бы ни произошло потом, она хотела узнать, чем объясняется его странное поведение. Возможно, ей удастся повлиять на него надлежащим образом.

– Бал у Делморов? Думаю, это замечательно, – сказал Уильям, пристально глядя на Пенелопу.

Лилит с трудом сдержалась от улыбки. Оказывается, ее брат очень даже неглуп.

– Что ж, если вы так считаете… – Лилит взглянула на леди Сэнфорд. – Почему бы и нет?

Глава 20

Джек Фаради спешился и направился к парадному входу Бентон-Хауса. Ему не следовало оставлять Лилит одну. Ее отец, наверное, в ярости, и кто-то должен был поставить лорда Хэмбла на место. Да-да, ему следовало воспользоваться случаем и войти в дом вместе с Лилит. Он сказал бы виконту, что тот совершил ошибку, выбрав Дольфа Ремдейла в мужья своей дочери. И сказал бы, что он, маркиз Дансбери, намерен исправить ошибку. Увы, вместо этого он поехал с Ричардом давать показания. Он уверял себя, что делает все возможное, чтобы не навредить Лилит, не запятнать се репутацию. Но сейчас, после пяти часов допроса, Джек наконец-то осознал, что удерживало его от серьезного разговора с виконтом. Ведь Лилит теперь была совершенно свободна, и ей следовало знать, что он, маркиз Дансбери, не самый подходящий кандидат в мужья. Теперь она могла выйти за любого, даже за человека с безупречной репутацией.

И все же он постучал в дверь медным фигурным молотком. Прошло несколько долгих минут. Наконец дверь приоткрылась, и выглянул Бевинс.

– Что вам угодно, милорд? – в испуге пробормотал дворецкий. Было очевидно, что он никак не ожидал увидеть маркиза.

– Мисс Бентон принимает гостей? – спросил Джек; ему ужасно хотелось распахнуть дверь, ворваться в дом и найти Лилит, но он сдержался.

Бевинс отрицательно покачал головой:

– Нет, милорд.

Джек нахмурился:

– В таком случае передайте ей, что это я. Возможно, она согласится меня принять.

Дворецкий в смущении откашлялся. Затем, оглянувшись, тихо сказал:

– Я не могу это сделать, милорд.

– Черт побери, почему? – Джек пристально взглянул на дворецкого. – Не забывай, Бевинс, я видел, как ты переносил в карету тело герцога Уэнфорда. Ты же не хотел бы, чтобы кто-нибудь узнал об этом, не правда ли?

Дворецкий побледнел.

– Нет-нет, милорд. Но ее здесь нет.

Этот ответ весьма озадачил маркиз. Может быть, ее просто пригласили на обед?

– Когда же она вернется?

Дворецкий снова оглянулся.

– Она не вернется, милорд.

– Бевинс, если ты не хочешь, чтобы я выбил тебе зубы, скажи правду. Где Лилит? Отвечай же.

– Я не знаю, где она, милорд. И, пожалуйста, говорите потише. Я не хочу терять место из-за разговора с вами.

Джек выругался вполголоса.

– Бевинс, что же случилось?

– Я точно не знаю, милорд. По-моему, у них с виконтом произошла ссора. И она уехала. С дорожными сундуками.

– Может, поехала обратно в Нортгемптоншир?

Дворецкий покачал головой:

– Нет, я так не думаю. Ее отец и тетка отправятся туда завтра. – Тут дворецкий снова оглянулся и прошептал: – Милорд, она ушла из отцовского дома. И от отца.

– Что?.. – Джеку показалось, что он ослышался. А впрочем… Будь я проклят, – пробормотал он с улыбкой. – Скажи, Бевинс, а Уильям здесь?

– Он поехал провожать ее туда, куда она отправилась, – ответил дворецкий. – А теперь, милорд, пожалуйста, уходите.

Джек кивнул, и Бевинс осторожно закрыл дверь.

Несколько минут маркиз в задумчивости стоял на ступенях. Сегодня был последний большой бал сезона, и он надеялся, что Лилит на нем появится. Правда, его не пригласили, но Джек не сомневался, что слухи об аресте Уэнфорда уже распространились и он без труда попадет на бал. Если же Лилит там не окажется, он все равно разыщет ее.

Джек вернулся домой и застал Фиса и Мартина за бутылкой самого лучшего бренди из хозяйских запасов – слуги праздновали победу. Он сел и выпил вместе с ними. Затем позвал Мартина наверх и попросил приготовить черный фрак, серый жилет и белоснежный галстук. От каких-либо украшений маркиз отказался, хотя и выглядел в этом наряде как владелец похоронной конторы.

– Жаль, что у меня нет кареты с четверкой черных лошадей, – заметил он, взяв у Мартина перчатки.

– Слава Богу, что нет, милорд. – Камердинер усмехнулся.

– Возможно, ты прав, – пробормотал Джек, направляясь к двери.

Когда он прибыл на бал к Делморам, хозяйка дома лишь на мгновение растерялась. Затем любезно пригласила его войти. Джек вежливо поблагодарил ее, он вошел в бальный зал – и замер в изумлении.

Оказалось, что Лилит не покинула Лондона. И, судя по ее виду, она вовсе не огорчилась из-за разрыва с отцом. Напротив, просто сияла. Лилит была необыкновенно хороша в изумрудном платье с глубоким декольте; подруги же, окружавшие ее, восхищались ею. Очевидно, история, которую они с Ричардом «подправили», уже обсуждалась в обществе.

Лилит словно расцвела. После последних тяжелых недель, после испытаний, выпавших на ее долю в это утро, она преобразилась: теперь ее чудесные зеленые глаза светились от радости и веселья. Джек невольно улыбнулся, но тут же нахмурился. Ему вдруг пришло в голову, что такая девушка, как Лилит, едва ли захочет связать с ним свою жизнь. Жизнь без нее убьет его, но он не хотел принуждать ее, не хотел поступать так, как поступали другие мужчины, добивавшиеся ее руки. Избавившись от необходимости быть совершенной, она, наконец, смогла проявить свой природный ум и очарование, которые он с самого начала чувствовал в ней. Она поступила бы глупо, если бы из-за него, из-за Джека, рискнула своим успехом в обществе. Лилит была очень неглупа.

Оказалось, что Джек Фаради не только превосходно играл в карты, но также обладал еще и талантом сочинителя. Когда Лилит вошла в бальный зал, она ожидала, что от нее отвернутся все присутствовавшие там дамы. Однако ее встретили аплодисментами, и их с Пен, как всегда, сразу же окружили подруги, к которым присоединились и другие девушки, никогда раньше не стремившиеся поддерживать с ней знакомство. Сначала Лилит была озадачена таким приемом, но потом услышала историю о том, что произошло этим утром.

– Лил, почему ты молчишь? Ты должна была все рассказать, – упрекнула ее Мэри Фицрой.

– Но я не могла, – смутилась Лилит.

– Только подумать, что ты все это время знала, что его светлость безумен и опасен, и сам премьер-министр попросил тебя помочь его разоблачить.

Лилит захлопала ресницами, но тут же поняла, в чем дело. Джек снова проявил благородство и, очевидно, привлек на свою сторону лорда Хаттона и даже графа Ливерпуля. Она избегала отвечать на вопросы, пока не узнала все подробности этой истории. Оказалось, что за Дольфом якобы тайно следили, и когда его интерес к ней был замечен, ее попросили оказать содействие. Так продолжалось весьма долго, а сегодня утром полиция обеспокоилась, что Дольф может сбежать, и ее попросили завести его в такое место, где его можно было бы без помех арестовать.