Украденные поцелуи

Камердинер осторожно постучал в дверь.

– Милорд…

– Входи, Мартин. Я уже проснулся и сегодня настроен довольно миролюбиво.

Мартин вошел в комнату и подал хозяину чашку горячего крепкого кофе, который обычно умиротворяюще действовал на маркиза, даже когда тот находился в менее миролюбивом настроении. Джек с удовольствием отхлебнул из чашки, а камердинер направился к гардеробу из красного дерева.

– Как вы желаете выглядеть сегодня утром, милорд?

Маркиз нахмурился:

– Черт побери, почему ты молчишь, Мартин? Кто пришел?

– Фис говорит, что это Рэндольф Ремдейл. Он ждет с большим нетерпением, как мне кажется. Ждет в утренней гостиной. Я считал его благовоспитанным джентльменом, но явиться в такой час, должен заметить…

– Племянник герцога? – перебил Джек. – Что ж, я так и думал. Значит, надену… что-нибудь строгое: Это ужасно разозлит его.

– Почему? – удивился камердинер.

– Я хочу, чтобы он не забывал: мой титул выше его. – Маркиз снял ночную рубашку и швырнул ее на кровать. – Да, мой титул выше. По крайней мере, пока.

Надев строгий коричневый сюртук, который больше подошел бы банкиру, чем знатному дворянину, Джек положил в карман жилета бриллиантовую булавку и велел Мартину оставаться в комнате.

– Я сразу же уйду из дома. И надену что-нибудь… попроще.

– Даже в вашей самой скромной одежде, милорд, вы смотритесь лучше, чем большинство людей в их самой нарядной, – заметил камердинер.

Джек усмехнулся:

– Подобные комплименты добавят еще пять лишних фунтов к твоему жалованью, Мартин.

– Они всегда пригодятся, милорд. – Камердинер склонился в глубоком поклоне.

Спускаясь по лестнице, Джек подумал о том, что затеянная им игра, возможно, уводила его в другую сторону. Накануне Лилит была так забавна! Господи, да она гораздо умнее, чем любая другая дебютантка! Ему нравилось преодолевать препятствия, а Лилит, сознательно или нет, подняла ставки в этой игре. Что ж, если она достаточно умна, то он получит еще большее удовлетворение от ее неизбежного падения.

Уильям, однако, оказался совершенно другим. Джек еще никогда не встречал юношу, который бы так жаждал испортить свою репутацию. Не встречал с тех пор… как сам был таким же. Да, было бы весьма поучительно проследить ту дорогу в ад, по которой он прошел после того, как в семнадцать лет получил свой титул. Конечно, он в то время оказался совершенно один, а Уильяму повезло…

Внизу, у лестницы, его ожидал Фис.

– Прошу вас, милорд. – Дворецкий протянул маркизу визитную карточку Рэндольфа Ремдейла. – Я сказал ему, что вы еще не встали, но то, что он ответил, – это невозможно повторить.

– А ты все-таки повтори. Фис ухмыльнулся:

– Он сказал, что я должен вытащить вас и вашу толстозадую девку из постели и немедленно доставить сюда.

– Хм… Так он хотел видеть меня или девку?

– Он этого не сказал, милорд, но я понял, что вас.

Джек улыбнулся и посмотрел на визитную карточку. Украшенная изящной виньеткой, она потеряла свой вид из-за загнувшихся краев и пятен пота. Было очевидно, что Ремдейл не в духе.

– Спасибо, Фис. Я буду завтракать через пять минут.

– В утренней гостиной, милорд? – неуверенно спросил дворецкий.

Джек пожал плечами:

– Если ты настаиваешь.

Фис с удивлением посмотрел на хозяина и пробормотал:

– Слушаюсь, милорд.

Предполагаемый наследник герцога Уэнфорда стоял у окна, и он, судя по всему, действительно был не в духе. Джек невольно усмехнулся. Он был рад причинить неприятности Ремдейлам – это доставляло ему удовольствие. «Но почему же Лилит связалась с герцогом Уэнфордом? Неужели дело только в титуле? – размышлял маркиз. – Для такой умной девушки, как она, довольно странный выбор».

Остановившись в дверях, Джек какое-то время наблюдал за гостем – тот же смотрел в окно. Антония Сен-Жерар несколько раз отзывалась о Рэндольфе Ремдейле как о «лондонском белокуром Адонисе». Многие говорили, что Рэндольф все еще не женился лишь по одной причине – не встретил женщину, достойную стать герцогиней Уэнфорд, после того как он унаследует титул. Джек же подозревал, что затянувшееся холостяцкое положение Ремдейла объяснялось его вспыльчивым характером и нежеланием, чтобы кто-то еще смотрелся в зеркала в его доме на Сент-Джордж-стрит.

– Доброе утро, Ремдейл. – Маркиз наконец-то вошел в комнату. – Надо ли мне притворяться и спрашивать, зачем вы здесь? Или мы просто…

– Вы прекрасно знаете, почему я приехал, – перебил Рэндольф, злобно уставившись на Джека. – Ведь я говорил вам, что выкуплю эту булавку. Так что незачем было похвалятся ею на публике.

Джек с невозмутимым видом кивнул. Он накануне постарался облегчить карманы Рэндолфа, а затем предложил взять булавку в залог – специально для того, чтобы похвастаться ею перед всеми.

– А мне кажется, что вы сказали вот что: «Забирайте эту проклятую булавку, и покончим с этим». – Маркиз протянул руку и поправил портрет своего отца, написанный сэром Джошуа Рейнолдсом. Старому маркизу не удалось улыбнуться даже ради вечности. Слава Богу, его жена была одарена чувством юмора, которого хватало на них обоих. – Или я ошибаюсь?

– Мерзавец, – проворчал Ремдейл и вынул из кармана туго набитый кожаный кошелек. – Вот. – Он бросил кошелек на стол.

Маркиз с удивлением взглянул на гостя:

– Откуда такие деньги? Ведь двадцать четыре часа назад у вас не было ни…

– Не ваше дело, черт побери! Где булавка?

Джек с улыбкой вытащил из кармана булавку и осмотрел ее.

– Хм… – протянул он в задумчивости. – Дядюшка Джеффри оплачивает ваши карточные долги, верно?

Рэндольф сквозь зубы процедил: – Отдайте булавку.

Джек бросил булавку на стол.

– В будущем я не советую вам играть на фамильные драгоценности. Кажется, дядя Джеффри был не очень доволен, что выпустил булавку из своих когтей.

Рэндольф покраснел и, сжав кулаки, пробормотал:

– Мерзавец! Мне следовало бы вызвать тебя на дуэль. Это прозвучало многообещающе, хотя маркиз прекрасно знал, что Ремдейлы не вступают в драку, если знают, что не победят. Но может быть, Рэндольф все же рискнет? Может, и рискнет, если подтолкнуть его должным образом.

Тут дверь открылась, и Фис внес поднос с завтраком.

Увидев вазочку с джемом, Джек усмехнулся. В следующее мгновение он схватил вазочку и выплеснул ее содержимое в лицо Рэндольфа Ремдейла. Затем с улыбкой спросил:

– А это заставит вас вызвать меня?

Ремдейл, отплевываясь, отшатнулся. Утирая с лица липкий апельсиновый джем, пробормотал:

– Негодяй!

– Так как же? – спросил Джек, разглядывая свои ногти. – Я спросил: вы собираетесь меня вызвать?

Ярость на лице Рэндольфа мгновенно сменилась тревогой. Все же, утирая джем со щек, он проговорил:

– Нет, я поступлю иначе. Я уничтожу тебя. Ты еще пожалеешь… – С этими словами Ремдейл бросился к выходу.

– Черт бы побрал этого труса, – пробормотал Джек, слизывая с пальца джем.

– Милорд…

Джек повернулся к дворецкому:

– Слушаю тебя, Фис.

– Милорд, вам для этого был нужен завтрак?

Маркиз пожал плечами и поставил вазочку на поднос.

– Да, если б у меня был дар предвидения. – Он направился к двери, уже предвкушая свою новую встречу с Лилит Бентон. Ее брат, конечно же, знал, как она собиралась провести вечер. – Фис, отошли поднос в мою комнату, пожалуйста. И вели оседлать Бенедика.

Джек обещал помочь Уильяму в покупке нового коня, а сегодня на аукцион выставляли несколько дорогих жеребцов. Антония была неравнодушна к черным арабским скакунам, о чем он и сообщил молодому Бентону.

– Раз уж меня вытащили из постели в такой немыслимо ранний час, я могу позволить себе… кое-что совершить, – проговорил маркиз, выходя из комнаты.

Дворецкий окинул взглядом прекрасный персидский ковер, забрызганный джемом, и со вздохом пробормотал:

– Кое-что совершить… Значит, это именно так называется.