Страница 7 из 30
— Хорошо, продолжай.
— Да это, вроде бы, все… — я пожал плечами.
— И что скажешь обо всем этом?
— Я задумался.
— Скажу, что вы распускаете вокруг себя слишком много пикантных слухов, чтобы пресса не акцентировала внимание на ваших реальных делах. Готов поспорить, иногда вы подстраиваете некие «просчеты», «ошибки», чтобы еще больше или запугать окружающих, или наоборот, предстать в образе неких… Ну, не знаю, как выразить…
— Поняла, — кивнула сеньора. — Да, ты прав, мы сами сеем легенды вокруг себя. А ты хочешь знать правду о корпусе? Настоящую? То, что на самом деле происходит внутри?
Я показно усмехнулся.
— Если это собеседование, то вы сейчас просто обязаны рассказать мне об этом. Если не всю правду, то многое.
Она опешила от такого умозаключения.
— А ты наглый парнишка! Но в логике тебе не откажешь. И все же вернусь к вопросу: ты хочешь знать всё?
— Чтобы, если вдруг не возьмете, можно было грохнуть меня за углом, как много знающего? — я вновь показно усмехнулся.
— Отчего же? Если ты идиот, начнешь трепаться направо и налево — да, тебя грохнут. Но ты же не идиот?
«То есть, Хуанито, как минимум этот вывод о тебе уже сделали. Поздравляю, дружище!»
«Было бы с чем!»
Я задумался. А впрочем, чего тут думать? Я для чего сюда шел? Вот и вперед!
— Да, хочу! — бодро ответил я, сложил руки перед грудью и вальяжно откинулся назад. — Я хочу стать королевским телохранителем и хочу знать всё о месте возможной будущей службы.
Сеньора Тьерри рассмеялась, я ее вновь позабавил.
— Хорошо, слушай.
— Итак, как ты знаешь, в основу методик нашей подготовки лежит работа с женским полом. Мы набираем девочек и готовим из них первоклассных бойцов. Как думаешь, почему именно девочек?
Я пожал плечами и ответил словами Хуана Карлоса:
— Их дрессировать легче. Покладистее они. Мальчики больше брыкаются, умирать за кого-то просто так не хотят.
— Ничего подобного. — Она отрицательно покачала головой. — Скажи, а ты думал когда-нибудь, почему все узкие специалисты своих профессий — мужчины? Я имею в виду специалистов высокого уровня: повара, профессора, ученые, врачи? Даже политики! Везде одни мужчины, хотя у нас на планете такое равноправие полов, что даже дурам femenino не к чему придраться! Да, возможности одинаковы, но мужчин там все равно больше, как ни крути.
Я отрицательно покачал головой.
— Я не думал об этом, сеньора. Но… Есть такая версия — мужчины умнее.
Она рассмеялась.
— Эти тесты начали проводить лет четыреста назад и до сих пор проводят. На то, кто умнее. И каждый раз результаты под тем или иным предлогом пытаются поставить под сомнение.
Женщины не глупее мужчин, Хуан. У них более активны иные области мозга, но в целом наш уровень одинаков, это факт. Тогда второй пример: почему в общей и младшей школе, в дошкольных заведениях, среди медсестер, продавцов розничной торговли — преобладают женщины?
Я вновь покачал головой.
— Не знаю.
— Внимание, все упирается в такое простое понятие, Хуан Шимановский, как внимание!
Она помолчала.
— Мужчины не умнее, просто у них всего один канал внимания. Бывает и два, и больше, но это уникумы, исключения из правил. Обычные мужчины могут сконцентрироваться лишь на одной вещи, зато достичь в ее выполнении больших успехов. Гораздо больших, чем женщины!
Но заставь их одновременно следить за детьми, жарить яичницу, и ни дайте Древние, в этот момент начнутся новости футбола! — она усмехнулась, и я понял, что она лично проверяла сей факт, на собственном опыте. — Они могут управлять боевым эсминцем, взламывать и крушить оборону врага, работать там, где нужна предельная концентрация и умение быстро принимать сложные решения, но яичница у них сгорит, дети залезут куда не следует и съедят то, чего есть никак нельзя, а фамилия нападающего забившего итоговый мяч на сто третьей минуте, пролетит мимо, потому, что вспомнятся дети и яичница.
— Но… — я понял вдруг, что мне нечего возразить. Сеньора же продолжала:
— Женщина же влегкую пожарит яичницу, заберет у ребенка ненужный предмет изо рта, и при этом будет в совершенстве знать, от кого ребенок у Марии: от дона Хосе или сеньора Мануэля. Но вот на палубе эсминца она в ненужный момент может вспомнить, что забыла положить в косметичку «вон ту лимонно-бордовую помаду». Понимаешь меня?
Я кивнул.
— Наша работа — это работа для женщины: ты не представляешь, сколько необходимо иметь каналов внимания, чтобы держать под контролем сектор обзора, в котором находятся десятки, а иногда и сотни людей. Держать, а если появляется угроза — быстро принять решение, что с ней делать, не упуская из вида остальные части сектора, где также могут находиться потенциальные убийцы охраняемого объекта.
— Но мужчины отчего-то прекрасно справляются с этой задачей! — не мог не заметить я. — Охраняют, держат сектора, принимают решения! Большинство телохранителей — именно мужчины!
— Да, — она согласилась. — Но мы — лучшие. Тебе скажет об этом кто угодно, любой специалист. Мы слабее мужчин, но мы лучшие, потому, что женщины.
— Саму идею корпуса, как ни странно, придумал мужчина. Император Антонио Второй. Он долго занимался такими проблемами, как разница между мужскими и женскими способностями, финансировал исследования. Он не был любителем, разбирался в проблеме досконально, и под конец своего правления решился, назвав детище: «Императорский корпус телохранителей».
Сеньора вздохнула.
— Это его идея — набирать девочек из имперских приютов. Тех, кому ничего не светит в этой жизни, для кого стать телохранителем его величества, находиться под постоянным прицелом с возможностью умереть в любой момент, подарок небес. Император давал девочкам шанс стать выше всех в этой жизни, в какой-то мере войти в элиту, быть почти равным аристократии, и за это требовал немного — безоговорочное подчинение и готовность умереть. И они были готовы умереть за своего повелителя! — повысила она голос. — И те, кого набираем мы сейчас, ничем не отличаются от тех девчонок. Они также готовы умереть по первому слову, с удовольствием идут сюда, чуть ли не бросаясь в ноги вербовщикам. У нас конкурс — шестьдесят-восемьдесят человек на место, при всей нашей дурной славе и репутации, и это не предел! А знаешь, почему?
Я отрицательно покачал головой.
— Потому, что помойка жизни — она всегда помойка жизни, в любые времена. И иногда жизнь — не такая великая цена за то, чтобы ее избежать.
Сеньора Тьерри сделала паузу, давая мне «догнать» эту мысль. Ведь в какой-то мере я сюда пришел за тем же самым — чтобы не очутиться на оной помойке. Да, у меня есть выбор, моя ситуация не настолько аховая…
…Но цель та же самая.
— Обучали их специально отобранные и прошедшие тренировки по составленным императором и его специалистами методикам инструкторы, женщины-спецназовцы из армии, — продолжила она после паузы. — Тогда и речи не шло об уровне, подобном нашему, все только начиналось, и к сожалению для империи, все закончилось. Ты помнишь историю?
Я пожал плечами.
— После его смерти началась большая гражданская война за трон. Корпус потерялся в ней? Я слышал, остатки его гораздо позже возродила аж королева Аделлина…
Сеньора кивнула.
— Почти, но не совсем так.
Император чувствовал, что умирает. У него оставалось пятеро детей: четверо сыновей от первой жены, каждый из которых ненавидел братьев до глубины души и мечтал сам возглавить страну после отца, и младшенькая, любимица, от второго брака. Ее звали?
— Алисия Мануэла. Алисия Первая, — ответил я, глядя, как выжидательно сощурились глаза сеньоры.
— Правильно. Первая некоронованная королева Венеры.
За каждым из ее братьев стояла немалая сила, каждого поддерживали определенные круги общества, обладавшие властью и деньгами. Та война стала не войной за трон, а именно гражданской, ведь в бою столкнулись не столько братья, сколько социальные слои государства.