Страница 29 из 30
Я поднялся, сделал пару шагов…
…И вновь был сбит мешком, просто и незамысловато. Теперь я смотрел себе под ноги, а он, гад, прилетел сбоку. Противоположного от того, где прятался в прошлый раз.
А с трехметровой высоты падать больнее, чем с двухметровой!
Когда я, ахая и охая, прихрамывая, вышел назад по зеленой полосе, весь мой «тренерский штаб» был в сборе. И «Первая», и «Вторая», и Катарина улыбались, душа веселый смех. И я их понимал.
— Хуанито, — взяла за всех слово «Вторая», — твоя ошибка в том, что ты — теоретик. А мы — она окинула рукой вокруг, — все мы здесь — практики. Ты привык, что если надо бежать — ты бежишь, надо лезть — лезешь, и не обращаешь больше внимания ни на что. А на самом деле, в реальной жизни, в реальном бою, опасность может прийти откуда угодно, с любой стороны. И если ты ее не успеешь оценить и среагировать… Ты станешь трупом. Понимаешь, к чему я?
Я понимал. Экстремалы! Угораздило же меня связаться именно с корпусом?
Но с другой стороны, где на планете еще есть такая школа? Да, сурово. Зато действенно.
— А нам не нужны трупы, — закончила она. — Мы лучше порекомендуем не брать тебя, если ты не способен оценивать угрозу, и будем точно уверены, что тебя не убьют в первой же операции.
Я снял шлем, вдыхая полной грудью.
— Сеньора, я способен оценивать угрозу. У меня нет практики, но у меня получится. Дайте еще шансы. Не один, не два — я не знаю сколько, но я смогу!
Они усмехнулись, все втроем, довольно. Они своей цели достигли. «Вторая» лаконично указала мне на провал дорожки и секундомер в руке.
— Прошу.
Вот так здесь берут на «слабо». Легко и не мудрствуя.
Теперь первый мешок появился. Я упал на лесенку, чуть не сверзившись вниз, но пропустил его перед собой. Затем не вставая рывком проскочил мимо, хватаясь обеими руками за балки, чтобы не упасть при приземлении. Встать, подъем! Страна зовет! Та же самая деталь опоры хрустнула, я вновь повис, но на сей раз двумя руками, сгруппировавшись, потому быстро вполз назад и продолжил движение. Второй мешок не полетел. Видно, его полет отменили с пульта — для элемента неожиданности.
«Господи, я прошел всего три преграды, за три попытки, а вымотался, как… Как не знаю кто. И эта дорожка — первая???» — поразила меня мысль на бегу.
Мешки до конца лестницы летали дважды. Оба раза я увернулся и оба раза чудом. Шел медленно, постоянно зыркая по сторонам и смотря под ноги, только потому успевал реагировать. Плевать на время, пока моя задача — тупо дойти.
Дальше шла стена. Разбега не было, пришлось перелезать так. Вроде простая преграда, ничего эдакого, но после того, как я перекинул тело…
…Вновь оказался внизу, упавшим с высоты лицом вниз. За стеной зиял обрыв шириной метра два. Его надо было перепрыгивать, что, если есть разбег, не трудно. Но с разбегом как раз была напряженка.
Сеньоры тренеры уже не улыбались. Они беседовали о чем-то своем, абстрактном, равнодушно косясь на меня, словно мы вообще в разных пространствах. Лишь «Вторая» знаком показала, что включает секундомер, не вставая с места.
Так мое обучение оказалось поставлено на поток. Щелчок секундомера — Шимановский бежит. Преодолевает две-три преграды, падает, по зеленой дорожке возвращается и тут же, не отвлекаясь, новый щелчок секундомера. Автоматика!
Я все же прошел первую полосу. Раза с тысячного. Дважды дорожку тасовали, давая мне несколько минут отдыха. Изменение конфигурации трассы — одна из функций программы. Система автоматически конструирует ее из модулей, в произвольном порядке, генератором случайных чисел. То есть, все мои препятствия — отдельные модули, и в соответствии с заложенными данными об уровне сложности программа самостоятельно творит полосу. Поэтому ни испытуемые, ни тренеры не знают, что там есть на каком этапе.
Классная штуковина. И должно быть, невероятно дорогая. Я слышал про них, их не так много на всю страну. У олимпийского комитета есть несколько, пара-тройка в армии, в лагерях подготовки новобранцев, да в спецвойсках, тренировать бойцов высокого класса. У спецназа дорожки посложнее, чем у новобранцев, ну так то и парагвайцу понятно. Еще у спецслужб должны быть, как же без них. Их-то кадры обязаны иметь лучшую подготовку, самую лучшую! Но тот факт, что дорожка у корпуса не одна, а пятнадцать, не выходил у меня из головы. Я просто физически не мог осознать, сколько стоит эта махина в подвале дворца. Как Катарина сказала, протяженность некоторых достигает нескольких километров?
Нет, лучше об этом не думать!
Естественно, мое время на дорожке в пять минут не уложилось. И даже в десять не уложилось. Четверть часа, не меньше. При норме в три с половиной минуты. Норме для ИХ новобранцев. Мне осталось только вздыхать и тащить свое разбитое тело в каптерку, сдавать скафандр.
Я был покрыт не синяками, а одним большим сплошным синяком, расползшимся по всей поверхности тела. Сколько раз за сегодня падал с высоты? Сколько раз меня огревали тяжелым, килограмм на сто, предметом? Сколько приходилось прыгать, приземляясь то на пузо, то вообще на шлем? Не счесть. Как завтра встану, и более того, как встану и продолжу тренировки — не имею ни малейшего понятия…
…Смог. Через силу и боль, сквозь зубы. Мне все меньше и меньше нравилась идея идти в корпус, я проклял день, когда принял то решение. Они — жестокие стервы, убийцы. Единственным критерием, по которому судят — эффективность. Выполнил(а) задание — молодец. Не выполнил(а) — неуд. Неуд с последствиями. Если выживешь. Шаг влево, шаг вправо — удар в лицо со всей силы. Чтобы не расслаблялись, салажьё! Сорвешься, сделаешь что не так — adios. Навсегда adios, навечно. Прав был Хуан Карлос, древняя Спарта тут отдыхает.
Но пока я не дошел до той кондиции, когда хочется все бросить, развернуться и уйти. Это для меня стало делом принципа: выдержу ли? Сдюжу? Я уйду, если не понравится, до приезда королевы время есть. Не много, но еще осталось. Но до того момента оторвусь по полной программе. Тем более, ходят слухи, что ее величество задержится: что-то там на Земле идет не так, какая-то фигня в большой политике. То ли на нас напасть хотят, то ли наоборот, мы хотим на кого-то, но каждый день сети пестрят заявлениями разных земных лидеров по поводу такой нехорошей Венеры, с брызгом слюней и сотрясанием конечностей в воздухе. Что ж, хотят повоевать — пусть попробуют, мы с удовольствием будем ждать их в гости. Чаю с плюшками, ракетами и излучателями у нас на всех припасено.
Не о том я. А о том, что ее величеству сейчас не до меня, а значит, будет намного больше времени на раздумья.
Я занимался всю свою жизнь, лет с десяти. Если не тем, так другим, но постоянно держал себя в форме. А в последней школе единоборств вообще превзошел все собственные ожидания. Пришлось попотеть, очень сильно, на износ работать, но шестое место на первенстве планеты среди юниоров два года назад и четвертое год назад… Это много!
Там было трудно, на соревнованиях, нереально трудно. Я бился с такими кабанами… Убийцами! Спецы, их готовят лет с шести, готовят побеждать. Такие далеко пойдут, в олимпийскую сборную уж сто процентов попадут. И среди них чудом затесавшийся хилячок-любитель Шимановский.
Но держался этот любитель достойно, не посрамил честь школы и свою собственную. И хоть места не призовые, я ими горжусь.
Теперь корпус. Я не знал, что способен на подобное. То, что происходит сейчас — выше моего понимания. Да, им нужен мой предел, но мне он тоже нужен, я тоже хочу его узнать. А потому буду заниматься, даже если твердо решу не идти в эту обитель амазонок.
Второй раз я прошел первую дорожку всего лишь с третьей попытки. А затем, после одного единственного падения (коим не всегда является падение с высоты, так как большая часть полосы проходит все же по земле), прошел ее подряд раза четыре.