Сказка про Судьбу

Любовь Романова

Сказка про Судьбу

На край колыбели, где раскинув пухлые ручки, спал младенец, спустились две тени. Одна из них принадлежала изящному, как увертюра Россини, Граю — богу Предназначения, другая, легкая, словно поцелуй ребенка, Ананке — богине Неотвратимости.

— Мальчик? — тонкие губы Ананке тронула кошачья улыбка.

— Мальчик. — в голосе Грая скользнуло удовлетворение.

— Начнем?

— Начнем.

В нервных пальцах бога Предназначения блеснул мешочек из золотой парчи, перевязанный молочным волосом единорога. Он потянул за одни конец, и на ладони оказалась щепотка тусклого порошка. Грай поднес его к губам, дунул — маленькая комната наполнилась запахом сандала.

— Я дарую тебе тягу к странствиям, — прошептал бог.

— Хороший выбор, — похвалила Ананке, кокетливо изогнув соболиную бровь. — Мой черед.

Она извлекла из-под прозрачных одежд печать из слоновой кости, на рукояти которой замерли в диком танце фигурки нахальных фавнов и прекрасных нимф. Богиня наклонилась над спящим младенцем и приложила печать к розовой пяточке.

— Тебе покорятся все моря и материки Земли, твои ноги узнают тысячи дорог, твои глаза увидят сотни городов, ты объедешь весь мир, чтобы сохранить в памяти рисунок ночного неба каждого его уголка, — на перламутровой коже мальчика осталась шоколадная родинка.

— Я дарую тебе способность выразить невыразимое, — еще одно ароматное облако взметнулось над кроваткой младенца.

— Твои стихи переведут на десятки языков, — пропела Ананке, оставляя коричневое пятнышко на мочке левого уха ребенка, — Их будут повторять как молитву счастливые влюбленные, их вплетут в свои мелодии печальные менестрели.

— Я дарую тебе любовь женщин…

Ананке обожгла взглядом раскосых глаз тонкий силуэт Грая. Старая обида черной кошкой уселась на край колыбели между богами.

— Но тебе не будет дела до их юных прелестей, — прошипела она. — Тяжелая, неразделенная любовь выжжет твою душу дотла, не оставив в ней места мелким страстям.

На левой груди малыша проступила крупная родинка.

— Я дарую тебе мужскую силу, — бледное лицо бога Предназначения осталось неподвижным.

— Но к тридцати пяти годам жестокая болезнь не оставит от нее и следа, — хохотнула Ананке и приложила печать к пенису младенца.

— Я дарую тебе способность заводить верных друзей, — в отчаянье прошептал Грай.

— И случайная пуля одного из них убьет тебя во время охоты.

Черное пятно смертным приговором расплылось на виске спящего мальчика.

Внезапно детская наполнилась мягким светом. Над разметавшим во сне простыни младенцем, склонились две женщины.

— Вот он, наш ангел, — сказала одна

— Ой, я только сейчас заметила, сколько у него родинок! — удивилась другая.

— Люди говорят, к счастью…